Троецарствие. Дилогия

Когда перед глазами возникли стойки и дыхательные комплексы, сразу стало понятно. Получалось, что профильные техники Стратега богиня планировала качать через интерфейс, в ускоренном, так сказать, режиме. А что-то выходящее за рамки создания нужного ей специалиста — будьте любезны самостоятельно, как все.

Вздохнув, я принял новую вводную и встал в указанную позу. Объем работы, которую предстояло проделать, впечатлял. С другой стороны, я нашел, чем заниматься, пока шла осада.

Глава 16. Стратег испытывает себя в ночном сражении

Хотя я не планировал полноценной осады и штурма города, все необходимые приготовления велись так, будто мы собираемся лезть на стены. Солдаты колотили лестницы, в отдалении мастерились осадные башни и тараны, которым будут ломать ворота. Отдельная бригада инженеров собирала требушеты — у меня было пять штук. Даже подкоп рыли — специально на виду у противника.

То есть, пожелай мы взять город, скорее всего, взяли бы. Умылись бы кровью, потеряли от пятидесяти до семидесяти процентов личного состава, разрушили все, что я хотел получить целым, но взяли. Я же намеревался спасти Китай, да? Богиня — спасти магию. Значит, нужно было постараться и сделать так, чтобы в процессе от спасаемого не остались одни головешки.

Да и потом. Взяв нужный мне город с такими потерями, я бы подставился под владетеля Чжоу Сю. Уж он, как и все остальные соседи, не стал бы смотреть спокойно, как у границы его земель лежит, истекая кровью, сочный кусок свинины. А именно в него я и превратил бы свою фракцию, если бы попытался штурмовать Синьду.

Поэтому, собственно, и был задуман весь этот план — выманить Ля Ина из города. В том числе еще и для того, чтобы пострадали только те, кто уже воюет, а не нонкомбатанты с разных сторон. Которым, в общем-то, пофиг, кто там правит провинцией, а кто в Лояне императором сидит. Не как русским, конечно, мы в этом вопросе уникальны, но тем не менее.

И план потихоньку обрастал плотью. К третьей неделе стояния от моей армии под стенами осталось хорошо, если треть. Остальные расползлись кто куда, но в основном «занимались» фуражировкой.

К этому времени я уже получил письмо от будущего тестя, в котором он уведомлял, что «давно планировал провести учения для новобранцев», и благодарил за то, что я подсказал ему участок, где это можно было сделать. Так что из-за нападения желтоповязочников на Поян можно было не беспокоиться — им теперь будет чем заняться.

Самому же Ля Ину подкрепления ждать неоткуда. С Чжоу Сю у него отношения напряженные, на помощь соседа он рассчитывать не может. Провести рекрутинг где-то еще тоже не в состоянии — другие земли он не контролирует. Зато внимательно следит за моими действиями и, думаю, ударит сразу, стоит мне допустить ошибку.

Шпионы синьдунцев уже проникли в наш лагерь под видом не успевших спрятаться в городе беженцев и ряженых под вэньцев солдат. Все они были взяты на «карандаш» Мытарем, доложившим, что всего за действиями нашей армии следит девять человек. Глава внедренных наблюдателей тоже был выявлен, а заодно выяснено, каким способом он отправлял депеши своему господину — лодочками по течению. На самом деле! Шел мыться, а заодно доклады слал. Изобретательный паскудник!

В общем, все шло, как и было задумано. Отряды отправлялись на фуражировку все дальше и дальше, хотя на самом деле бесперебойное снабжение провизией происходило из Пояна. В какой-то момент, а именно на семнадцатый день осады, Ля Ин решил-таки сделать вылазку. И, разумеется, ночью.

Подсознательно я чего-то такого и ждал. Просто по закону подлости. Раз уж на первом совещании штаба встал вопрос о том, что противник может атаковать ночью, значит, так оно и должно было произойти. Управлять войсками в темноте я не умел, «небесный взор», когда ни черта не видно, тоже мне помочь не мог, так что пришлось изучать данный вопрос по военным трактатам великого китайского прошлого.

И я нашел ответ. Причем не в трудах почтенного Сунь Цзы, которого тут почитали чуть ли не на уровне Конфуция, а в собственных воспоминаниях. Хотя, надо быть честным, именно чтение трактата мастера войны и обмана запустило цепочку триггеров, которые привели к нужному закоулку памяти.

В общем, еще дома я смотрел какой-то исторический боевик про римских легионеров. Ничего не могу сказать по поводу его историчности, но зрелищным его сделать удалось. Там тоже герою предстояло биться ночью, и вот, что он придумал. Создал передовую линию простеньких укреплений, которая должна была контролировать подход к основному лагерю, и днем держал там довольно большой гарнизон. А ночью, под покровом темноты, выводил оттуда людей, оставляя на их месте соломенные манекены.

В кино противник атаковал этот блокпост ночью, но в результате не только преждевременно вскрыл свою операцию, но еще и подставился под удар защитников. Засадные отряды окружили нападающих, подожгли лагерь и, пользуясь тем, что на фоне огня врагов было прекрасно видно, обрушили на них лавину стрел. Ну а потом добили в рукопашной.

Хотелось бы, чтобы и у меня так вышло. Но жизнь не кино, тут надо столько переменных учитывать — голова кругом идет. Основной сложностью были шпионы. Но мой прекрасный Секретарь и с этим справился. Организовал жизнь тех, кто «стучал» сиьдунском князю, таким образом, чтобы они никак не могли попасть на передовой пост лагеря. Тех, кто вырядился солдатом, не выпускали из нарядов и дальних патрулей, «беженцев» гоняли на работы вдалеке от интересного им объекта. Но иногда — днем, естественно, — подпускали к нему. И те видели, что перед ними настоящие укрепления, для охраны которых привлечены крупные силы. О чем, я надеялся, и доложили своему командиру.

И — получилось. Когда ночью меня разбудил ординарец, заоравший в самое ухо: «Враг напал на передовой лагерь!» — я не испытал страха. Только удовлетворение от того, что план сработал.

— Капитаны оповещены? — спросил я, дожидаясь, пока он застегнет на мне доспех.

— Да, господин! — голос Ван Дина дрожал от возбуждения перед предстоящей битвой. — Лучники уже на позициях, запалы подожжены.

И точно, едва мы с ним вышли из шатра, как раздались громкие хлопки — взорвались шутихи. В ночное время передача команд флагами была невозможна, поэтому до командиров были доведены кодовые значения серии взрывов праздничных хлопушек.

А потом загорелся ложный передовой пост. И сразу стало видно, что происходит. Точнее, стало видно, когда я, ухватившись за руку Ваньки, активировал «небесный взор».

Ля Ин пошел ва-банк. Я, конечно, не уверен, да и в темноте так навскидку не скажешь, но возникло ощущение, что он вывел на бой со мной всю армию. А еще в темноте казалось, что она у него гораздо больше, чем я с ближниками привык считать. И это было проблемой.

От города в сторону нашего лагеря разливалась настоящая река. Огненная. Тысячи фонариков — так защитник Синьду решил вопрос с темнотой. Да, его войска были видны, несущие фонари солдаты представляли собой прекрасные мишени для невидимых в ночи лучников, но так он, по крайней мере, мог ими управлять.

Я же сделал ставку на внезапность и разместил засадные отряды в темноте. У них были приказы на все случаи жизни, но не имелось связи друг с другом. Теперь, когда я увидел масштабы вылазки Ля Ина, такое решение уже не казалось мне умным. Поменять, правда, ничего было уже нельзя.

— Ванька, погнали к Пирату! — бросил я, вываливаясь из своей суперспособности, но все еще держа увиденное, как карту, перед глазами. — Похоже, я сам себя перехитрил!

Ординарец ничего не сказал, только кивнул и помог мне взобраться на коня. И мы помчались к расположению Гань Нина, молясь, чтобы он не ломанулся в атаку раньше времени.