Троецарствие. Дилогия

— Прошу, садитесь! — подавив рвущийся из груди вздох облегчения, я указал на второй стул возле походного стола. — Выпьете с дороги чаю, или велеть подать вина?

«С дороги! — хихикнул Лё Ха. — Да он километра от своих стен не отъехал!»

— Чай, — отрывисто бросил Ля Ин. — Зачем вы пригласили меня на встречу, господин Вэнь Тай? Уж не для того ли, чтобы предложить мне сдаться?

— А зачем вы приехали, господин Ля Ин? — в свою очередь спросил я. — Если обладаете такой развитой интуицией.

Обменявшись первыми дипломатическими уколами, мы уселись на стулья и стали молча наблюдать за тем, как Мытарь заваривает чай. Целая церемония, которая дала нам друг друга разглядеть и скорректировать модель поведения. Вот так поживешь с китайцами и начинаешь понимать, что все у них не просто так. Каждая мелочь, любая, по мнению европейца, фигня на самом деле имеет значение.

Сделали по глотку. Выразили умеренное восхищение богатым букетом заваренных чайных листьев, обменялись замечаниями о погоде: «Да уж, с такой жарой того и гляди реки пересохнут и урожай погибнет на полях». В общем, вели себя как два малознакомых человека, которым нужно узнать друг друга получше, а потом еще о чем-то договориться. Которые вроде как и не собирались друг друга убивать.

Наконец, чашки были отставлены в стороны, и Воин тут же пошел в атаку.

— Вы наверняка слышали о том, что я заказал крупную партию самовзводных арбалетов, господин Вэнь Тай?

— Наверняка слышал, — отозвался я. — И даже о том, что их успели доставить к вам до осады.

— Так вот, это правда.

— Рад слышать.

— Вы имеете представление о том, какие потери понесет ваша армия, если решит штурмовать стены, которые защищают стрелки с чо-ко-ну?

— Мой штаб даже произвел все необходимые расчеты.

— Тогда о чем мы с вами собрались говорить? У вас преимущество в численности, но вам не взять этот город. А даже если и удастся это сделать, от вашей армии останется лишь горстка людей, которую с удовольствием поглотит другая фракция. Победа над Синьду станет концом Белого Тигра Юга.

Я позволил себе слабую улыбку и выдал прочитанную ранее фразу.

— Время и вода способны создать гладкий камень из осколка горы.

Ля Ин вытащил из-за пояса стек и похлопал им по голенищу сапога.

— Есть ли у вас время, господин Вэнь Тай? Пока вы здесь, ваши южные границы может нарушить князь Сунь.

— Небо благосклонно к тем, кто обращает к нему свои молитвы. Сунь Цэ получил от нас гарантии и предоставил заложников из членов своей семьи.

— А генерал Вэйдун с западного направления? Пересечь небольшую речку и осадить стены Пояна — для него вопрос четырех-пяти дней. Конечно, ему потребуется время, чтобы собрать все войска в кулак, но все равно меньше, чем вам, чтобы взять Синьду.

— Боюсь, генерал Вэйдун сейчас сильно занят, наблюдая за полевыми лагерями Чэн на своих южных границах. И, предваряя ваш вопрос, с господином Чжоу Сю я не договаривался ни о чем, поскольку знаю, что он, как и всегда, займет выжидательную позицию.

Ля Ин верно уловил то, что я ему сказал об учениях, которые проводил мой будущий тесть.

— Так, стало быть, ваш брак с юной Юэлян — решенный вопрос? Поговаривали, что между вами возникли разногласия?

— Госпожа Чэн благосклонно приняла от меня веер.

— Позвольте вас поздравить. Младшая дочь Чэна Шу — прекраснейшая драгоценность.

— Благодарю вас, господин Ля Ин.

Вроде говорили мы с ним всего минут пять, а я уже начал уставать от этого словесного фехтования. Мытарь говорил, что даже во время смуты полководцы, большая часть из которых бывшие ханьские чиновники и царедворцы, редко опускаются до оскорблений и угроз. Обычно, говорил он, переговоры проходят в атмосфере спокойной и даже дружеской. Словно бы никто не хочет никого убить, а так, собрались ребята поболтать и чаю выпить.

У меня же от этой вежливости зубы ломило. Нет, я понимал — традиции, обычаи, воспитание. Но, блин, мы же вчера друг другу смерти желали! Армии друг на друга бросали! Людей погибло — не счесть! А мы сидим и чаек дуем. Он меня с будущей свадьбой поздравляет, я благосклонно принимаю.

Или вот еще…

— Кстати, позвольте мне выразить свое восхищение применением столь интересной находки, как пустой передовой лагерь, — проговорил Ля Ин. — Вы, Стратеги, умеете удивлять! Никогда прежде не встречал такой тактики!

— Да и ваш ход, уважаемый, застал меня врасплох! — не остался в долгу я. — Так изящно использовать темноту для того, чтобы убедить меня в возросшей численности вашей армии. И этот удар по штабу…

— Кстати, как вам удалось бежать из Синьду?

— Повезло.

— Удача на войне — первое дело! — согласился со мной Страж.

Так вот и болтали еще минут десять. Он прощупывал меня, я — его. Пока предварительные выводы Мытаря и чуточку знавшего Ля Ина в прошлом Прапора подтверждались.

Служака, как все Стражи, у них это в ци прошито. Твердый, последовательный, системный, как сказали бы в моем времени. Командный игрок, я это понял по многочисленным оговоркам. Весьма уверенный в себе и, что удивительно, совершенно не переживающий о своем ближайшем будущем. Словно неизбежная смерть — это не заслуживающий внимания фактом. А еще чувствовался в нем некий надлом. Будто бы его тяготила нынешняя роль, но он не видел никакой возможности от нее отказаться.

Спустя несколько минут беседы я понял, где встречался с таким типом людей. У нас в магазине начальник службы безопасности из армейских был. Вся его прежняя жизнь подчинялась четкому распорядку: когда есть, когда спать, когда подвиг совершать. Кто-то все время за него решения принимал. А на гражданке вдруг оказалось, что надо как-то самому о прозаических вещах думать. И это его угнетало.

Что-то подобное виделось мне в Ля Ине. Об этом же говорил и Мытарь, давая мне описание вражеского военачальника. Еще он говорил о том, что большая часть управленцев при развале страны потеряли смысл жизни, и очень немногие смогли снова его обрести. Китайцы в этом плане сильно отличаются от европейцев. Мы перед общественным ставим частное, они, в большинстве случаев, наоборот.

Закончив со светской болтовней, мы перешли-таки к делу.

— Так что вы намерены предложить? — спросил Ля Ин.