Троецарствие
Шрифт:
– Потише, поблизости много глаз и ушей! – прервал его Дун Чэн.
Убедившись в том, что Ма Тэн честный и справедливый человек, Дун Чэн показал ему указ. От волнения волосы зашевелились на голове Ма Тэна, и он до крови закусил губы.
– Когда вы приступите к делу, мои силянские войска помогут вам, – решительно заявил Ма Тэн.
Дун Чэн познакомил его с остальными и попросил вписать свое имя в список. В знак клятвы Дун Чэн смазал кровью уголки рта.
– Все мы должны дать клятву, что скорей умрем, чем изменим нашему союзу! – воскликнул он, обводя взглядом присутствующих. – Если найдется хоть десяток верных людей, великое дело будет доведено
Ма Тэн попросил список чиновников и, читая его, вдруг всплеснул руками:
– Но почему же вы не посоветуетесь с ним?
Все захотели узнать, о ком вспомнил Ма Тэн, и он не торопясь начал свой рассказ.
Правильно говорится:
Лишь потому, что Дун Чэну вручили суровый указ,Помочь династии Ханьской потомок нашелся тотчас.О ком рассказал Ма Тэн, вы узнаете из следующей главы.
Глава двадцать первая,
из которой читатель узнает о том, как Цао Цао отзывался о героях, и о том, как Гуань Юй убил Чэ Чжоу
– Здесь находится юйчжоуский правитель Лю Бэй, – сказал Ма Тэн, отвечая на вопрос Дун Чэна, кого тот имеет в виду. – Почему бы вам не обратиться к нему за помощью?
– Он сейчас придерживается Цао Цао и не возьмется за это дело, – неуверенно ответил Дун Чэн.
– На охоте я заметил, как Гуань Юй, стоявший за спиной Лю Бэя, собирался броситься на Цао Цао с мечом, когда тот выехал принимать поздравления, и как Лю Бэй взглядом остановил его, – сказал Ма Тэн. – Он давно бы выступил против Цао Цао, да боится, что у него не хватит сил. Поговорите с ним; я думаю, он согласится.
– С таким делом спешить не следует, – заметил У Ши. – Сначала надо все хорошенько обдумать.
На этом разговор закончился, и все разошлись. На другой день вечером Дун Чэн спрятал указ на груди и пошел к Лю Бэю на подворье. Лю Бэй пригласил его войти и усадил рядом с собой. Гуань Юй и Чжан Фэй стали по сторонам.
– Раз уж вы пришли ночью, значит по какому-то важному делу, – начал Лю Бэй.
– Если бы я приехал днем на коне, у Цао Цао возникли бы подозрения, – произнес Дун Чэн. – Вот почему я предпочел поздний час.
Принесли вино, и Лю Бэй угостил Дун Чэна.
– Почему во время охоты вы остановили Гуань Юйя, когда он хотел убить Цао Цао? – задал вопрос Дун Чэн.
– Как вы узнали об этом?
– Кроме меня, этого никто не заметил, – успокоил его Дун Чэн.
– Гуань Юй не смог сдержать гнева, когда увидел, до чего дошла наглость Цао Цао.
– Если бы все сановники были такие, как Гуань Юй, – со слезами в голосе произнес Дун Чэн, – в государстве было бы спокойно!
Лю Бэй подумал, что Дун Чэна подослал Цао Цао, и, притворившись изумленным, сказал:
– Разве есть какие-либо основания жаловаться на недостаток спокойствия? Ведь чэн-сян Цао Цао повелевает государством.
– Я говорю с вами откровенно, как с дядей ханьского государя, – сказал Дун Чэн, невольно бледнея. – Зачем вы притворяетесь?
– Я хотел проверить, не хитрите ли вы.
Дун Чэн дал ему прочесть указ. Лю Бэй не мог скрыть глубокого волнения. Затем гость извлек бумагу, где под торжественной клятвой стояло шесть подписей.
– Ведь вы получили указ самого императора, могу ли я остаться в стороне? – воскликнул Лю Бэй, подписывая
свое имя и возвращая бумагу Дун Чэну.– Я попытаюсь привлечь еще троих, и когда нас будет десять, мы сможем приступить к делу, – заключил Дун Чэн.
Они совещались до часа пятой стражи и только тогда разошлись.
Чтобы отвести подозрения Цао Цао, Лю Бэй занялся разведением овощей у себя в саду. Гуань Юй и Чжан Фэй недоумевали:
– Зачем вы занимаетесь делом, достойным маленьких людей, и не обращаете внимания на дела Поднебесной?
– Этого вам не понять, – отвечал Лю Бэй.
Больше братья об этом не заговаривали. Однажды Лю Бэй в саду поливал овощи. Гуань Юйя и Чжан Фэя не было дома. Неожиданно появились Сюй Чу и Чжан Ляо в сопровождении нескольких десятков воинов.
– Чэн-сян просит вас явиться немедленно.
– Есть какое-нибудь важное дело? – встревожился Лю Бэй.
– Не знаем. Он приказал позвать вас, – отвечал Сюй Чу.
Лю Бэй последовал за ними во дворец Цао Цао.
– Вы, кажется, у себя дома занимаетесь великими делами? – улыбаясь, спросил его Цао Цао.
Лицо Лю Бэя стало серым от испуга. Цао Цао взял его под руку и повел в сад.
– Нелегкое это дело – выращивание овощей!
У Лю Бэя немного отлегло от сердца.
– Какое же это дело! Пустое времяпрепровождение…
Цао Цао продолжал:
– Вот взглянул я на спелые сливы, и мне припомнился прошлогодний поход против Чжан Сю. В пути не хватало воды; люди страдали от жажды. И вдруг у меня родилась мысль; указывая плетью в пространство, я воскликнул: «Глядите, перед нами сливовая роща!» Эти слова у всех вызвали слюну, и люди избавились от жажды. И теперь я не могу не отдать должное этим плодам! Я велел подогреть вино и прошу вас в беседку.
Лю Бэй успокоился и последовал за Цао Цао в беседку, где уже были расставлены кубки, блюда с черными сливами и сосуд для подогревания вина. Хозяин и гость уселись друг против друга и с наслаждением пили вино.
На небе сгустились тучи. Собирался дождь. Опершись на ограду, Цао Цао и Лю Бэй смотрели на темное небо, где словно повис дракон.
– Вам знакомы превращения дракона? – неожиданно спросил Цао Цао.
– Не знаю подробностей.
– Дракон может увеличиваться и уменьшаться, может взлетать в сиянии и скрываться в поднебесье, – принялся объяснять Цао Цао. – Увеличиваясь, дракон раздвигает облака и изрыгает туман, уменьшаясь – теряет форму и становится невидимым. Поднимаясь, он носится во вселенной, опускаясь – прячется в глубинах вод. Сейчас весна в разгаре, и дракон в поре превращений. Подобно человеку, стремящемуся к цели, он пересекает Поднебесную вдоль и поперек. В мире животных дракона можно сравнить с героем в мире людей. Вы долго странствовали по свету и должны знать героев нашего века. Я хотел бы, чтоб вы их назвали.
– Откуда мне знать героев?
– Перестаньте скромничать.
– Я добился должности при дворе благодаря вашей милости и покровительству, – уверял Лю Бэй. – Но героев Поднебесной я, право, не знаю.
– Если не знаете лично, то, наверно, слышали их имена, – настаивал Цао Цао.
– Ну, вот, например, у хуайнаньского Юань Шу сильное войско, изобилие провианта… Можно назвать его героем?
– Это гнилая кость из могилы. Рано или поздно я его поймаю!
– Тогда хэбэйский Юань Шао… Из четырех поколений его рода вышло три гуна, у него много приверженцев. Ныне он, как тигр, засел в цзичжоуских землях, многие пошли служить под его начало. Он-то уж наверно герой!