Трофей для Зверя

Маэс с трудом придавил гнев, поднимающийся откуда-то из глубины души. Будь его воля, он бы прямо сейчас посадил ее папашу на кол, но что-то подсказывало, что с безумным кхассером уже разобрались до него.

— Я смотрю, вы подружились, — скупо улыбаясь, произнес он и присел на соседнюю койку.

Эсса придвинулась ближе к Мел и обняла ее за шею.

— Она не говорит…пока. Нужно помочь.

— Сделаем.

Он пригонит лучших учителей, магов, да кого угодно, чтобы исправить то, что сделали с маленькой рысью. А вот как исправлять ситуацию с Меленой он пока не знал.

Она сидела напротив него с идеально ровной спиной, все такая же жесткая и несгибаемая, как прежде. Только в глазах появилась щемящая душу усталость.

Он тоже устал. И ему просто хотелось слышать ее голос:

— Как ты сбежала?

— Я не сбегала.

— Ты сняла ошейник.

— Последовала твоему примеру, — напомнила о том, как он сам избавился от ее оков, — Но не сбегала.

— Тогда расскажи, что случилось.

Мел пожала плечами:

— Мы были в башне. Играли….

Споткнулась, произнеся это слово. Играли. Раньше она не знала, что вообще на такое способна.

— А затем появился папаша-рысь. Прорвался внутрь через окна под крышей. …Очнулась я уже в пещере, среди Драконьих скал.

— И куда он делся потом?

— Я от него избавилась.

— Как?

Мелена упрямо поджала губы, а Маэс только усмехнулся и указал на крылатую фигуру посреди палаты:

— Поздно. Ты раскрылась. Я знаю, что ты маг.

Она скрипнула зубами, ругая себя за оплошность.

— Он где-то в пещере.

— Жив?

— Не думаю.

Тхе’Маэс кивнул, принимая такой ответ.

— От Вейлора так же избавилась?

Уже не имело смысла скрывать, поэтому она призналась и в этом:

— Да.

Император вспоминал ту камеру, насквозь провонявшую страхом, в которой нашли улыбающуюся Мел. Он мог догадаться еще тогда, что без магии не обошлось, но оказался слеп, не допуская даже мысли, что та, которая была ужасом для всей Долины Изгнанников тоже окажется одаренной. Не хотел замечать, да и она сама, с ее ненормальной выдержкой неплохо скрывалась.

— Как он выбрался из камеры?

— Этого я не знаю.

Ему хотелось задать еще сотни вопросов, о том, что произошло после «побега», но тишина между ними сопротивлялась. Да и замкнутая Эсса, переводила настороженный взгляд то на одного, то на другого. Не при ней. Но кое-что он все-таки не мог не спросить.

— Что за личинку ты с собой притащила?

Говорить про врага было проще, чем давиться странным смятением, давящим изнутри и заставляющим забывать простые слова, поэтому Мел с явным облегчением начала рассказывать:

— Мы нашли ее в разрыве к северу от Асоллы. Я услышала ее в камне и вытянула на поверхность.

— Услышала?

— Она зовет остальных. И прокладывает им путь, управляя камнем так же, как и я. Если хотите остановить вторжение, в первую очередь надо искать и убирать вот такого валлена. Без него, они не смогут выбраться на поверхность.

***

Маэс нахмурился, переваривая полученную информацию. Раньше им не доводилось встречать таких валленов. Когда разрыв открывался, на поверхность выскакивали те, у кого голова была похожая на птичью, лапы — как пики, и жесткий панцирь на спине. Он ни разу не видел, чтобы из разверзшейся в земле дыре выползали личинки. Да и не слышал никогда о таком. Потому что некому было слушать.

Магия камня считалась тяжелой и проявлялась крайне редко, причем в такой форме, что ее едва ли хватало на то, чтобы с места на место булыжник перекатить. Среди магов Андракиса считалось плохим знаком чувствовать камень — слишком много сил такое умение занимало, и слишком легко опустошали резерв те, кто пытался его принять и использовать.

Мелена была не похожа на опустошенную, а фигура, выполненная ей посреди лазарета, выглядела как живая. И Маэс невольно подумал, что они идеально друг другу подходили: тяжелая магия и девушка с тяжелым характером. Пожалуй, он бы даже удивился, будь у нее какой-то другой дар.

— У нас практически нет тех, кто использует такую магию, — спокойно признался он, — а те, кто есть — настолько слабы, что их никогда не отправляли в степи, чтобы бороться с роем. Поэтому нам не доводилось слышать о зове.

— Мне кажется, зовущие идут первыми. Сами или кто-то тащит их на закорках. Они разрывают проход в камне, остальные рвутся следом. Когда прорыв открывается, они становятся не нужны. И уходят обратно, или ждут под землей, чтобы копать дальше, — предположила Мелена. На самом деле она не знала, как именно все устроено у валленов и могла только строить догадки.

Маэс задумчиво тер подбородок:

— Это ценная информация. Спасибо.

Она лишь равнодушно пожала плечами, хотя получить благодарность от Андракийца было необычно. И на удивление приятно.

— Что с людьми? Много погибло на разрывах?

— Первую деревню они смели полностью. Не спасли никого. Дальше мы уже прикрывали отход, поэтому обошлось без жертв. Почти.

Мел знала, что на войне без жертв никак, но все равно ощутила неприятный укол в солнечное сплетение. Не привыкла она к тому, что в родную Милрадию кто-то вторгался. Самой большой опасностью всегда казались разбойничьи банды, промышляющие на дорогах, одаренные, которые могли внести разлад в защиту страны и ослабить контур, ну и конечно же, каждую зиму занесенной секирой висело сопряжение с Андракисом, полным чудовищ и жестокости.

— Ваш ученый сделал очень хорошую защиту, — похвалил император, — Они не могут пробиться за купол ни снаружи, ни под землей. Нам остается только вычищать их, когда они выныривают на поверхность.

Морт был гением. Безумным, растрепанным, увлеченным настолько, что мог забыть о сне и еде.

— И как долго это будет продолжаться?

— Сопряжение длится сто дней. С приходом весны все переходы закроются и границы с нижним миром тоже будут восстановлены.

С приходом весны…

Мел уже забыла, что такое весна. Эта зима казалась бесконечной. Дни еле тянулись, перетекая из одного в другой, сливаясь в безумную вереницу событий. Всего и не вспомнить.

Она захватила Маэса и держала его на цепи, потом вторжение и вот уже на цепи сама Мелена, падение Асоллы, путешествие к Лосиному утесу, возвращение, обретение магии, похищение рысью и снова возвращение. Пожалуй, еще ни одна зима не была столько богата на неприятности, и не меняла столь круто привычную жизнь.

— Значит, осталось продержаться совсем недолго?

Зима уже разменяла свой последний месяц. Дни становились длиннее, ночи короче и порой налетал ветер, в котором уже угадывались теплые отголоски с южных земель.