Трофей

Хорошо, что в тот момент, когда Глеб доел и выпил сок. Мила не планировала делать никаких признаний.

Тем более первой.

Душа требовала.

Тут без вариантов.

Мила всегда считала, что подобные признания однозначно должен делать первым мужчина. Мужчина – завоеватель. Он покоряет, девушка – выбирает. О таком развитии она читала в книгах и смотрела в фильмах. Но выдумка, фантазия – одно. Реальность выходит иной.

Глеб откинулся на плетеную спинку кресла и слегка склонил голову. Мила пожалела лишь об одном – терраса освещалась недостаточно, чтобы она могла увидеть глаза Глеба.

– Ничего не говори. Пожалуйста, - продолжила она, мягко улыбаясь. – Пока я не хочу слышать ответа. Ни взаимного, ни… другого. Дай, я выскажусь. Мне это… необходимо, наверное. Я не исключаю того, что я завтра схвачусь за голову и откажусь смотреть тебе в глаза, потому что мне будет стыдно.

– Нет, не будет, - всё же Глеб вставил реплику.

Мила подалась вперед, хотела накрыть его ладонь ладонью, и в последний момент передумала. Тактильный контакт окончательно выветрит все мысли из головы.

– Всему виной тот парень у школы, Глеб. И твоя реакция.

Мужчина слегка нахмурился, поменял положение тела, и ей всё же удалось рассмотреть блеск в глубине его глаз.

– Я слишком часто и стабильно находилась под прессом. Мою жизнь контролировали от «А» до «Я». Ты в том числе. Я знаю, Глеб. Пусть и не напрямую, но ты причастен к контролю. И в моей голове сложился стереотип. Ни шагу влево, ни шагу вправо. В туалет едва ли не по разрешению ходила. Разговоры с мужчинами, с парнями – табу. Я никак не могу перебороть это… Страх, предрассудки. Я до сих пор живу, оглядываясь. Раньше боялась, что рассержу папу или Тойского. Теперь… - она слегка пожала плечами, выдавая истинные переживания.

– Меня?

– Угу.

Она прикусила нижнюю губу, всматриваясь в лицо Глеба.

Оно казалось расслабленным.

Именно казалось…

– Я привыкла получать нагоняй по пустякам. Вот если разобраться, Глеб, то, что тот парень со мной заговорил – это же пустяк. Правильно?

– Да.

– Вот… Мне… Даже как-то говорить вслух стремно. Мне хочется сказать тебе спасибо, что отреагировал… правильно. Как в моем понимании должен реагировать партнер, который заботится и оберегает свою женщину. Для меня это… как виток новых отношений. Я говорю сумбурно, просто пытаюсь донести, что произошло. Я устала жить, оглядываясь на чужое мнение. Я словно все эти годы жила за ширмой. Марк единственный мой друг. Он поддерживал, оберегал. И не потому, что я должна была стать ему женой, а потому что я для него была равной. Не разменной монетой. Не предметом сделки. И сегодня… я почувствовала себя равной тебе. Полноценным партнером.

Мила не удержалась, встала. Подошла к перилам и посмотрела на опускающую ночь.

Пели птицы, шумела листва. Вдали доносился приглушенный лай собак.

Хорошо…

Глеб выбрал для жизни прекрасное место. Тихое. Спокойное. Для души. Мила могла гулять по окрестностям часами.

Глеб тоже встал, подошёл к ней и обнял со спины, положив руки на её ладони. Он ничего не говорил, за что она тоже была ему благодарна. Слова не требовались.

Лишние…

Она откинулась назад, устраиваясь поуютнее в его объятиях. Сильные руки. Сильный мужчина. Прекрасный вечер.

Тело ещё хранило жар его прикосновений. Между ног приятно саднило.

Если бы Милу спросили, счастлива ли она, ответ не заставил бы сомневаться.

***

– Солнце, выглядишь шикарно.

Мила с готовностью подалась вперед и позволила Марку обнять себя.

– А вот ты… Что с тобой? Слушай, Марк, с тех пор как расторгалась наша помолвка, ты что-то плохеешь на глазах. Опять с царапинами.

– Тренируюсь в бойцовский клуб поступать. А вообще кто это у нас язвой заделался?

– Получается?

– Ещё уроки давать будешь.

Мила разорвала их объятия и позволила Марку отодвинуть стул и помочь ей сесть за столик.

Она не зря сказала про внешность друга. Что-то в его жизни происходило. Изменения, которые стремительно его меняли. Как внешне, так и внутренне. Во взгляде потерялась наигранная безбашенность, веселость, которой всегда славился Марк Тойский. Ох, не зря в своё время она для себя решила, что это напускное. Чувствовался в нем стержень. Мужской. Конечно, кто сейчас прочел бы её мысли, хохотнул бы непременно. Прозвучало двусмысленно. Мила имела в виду характер. Он закалялся, проявлялся с каждым днем все четче.

Даже ссадины… Откуда они у него? Она могла бы ещё раз спросить, но была уверена, что не получит правдивого ответа.

Прошёл месяц с их последней встречи.

Месяц!

С ума сойти. Раньше они виделись значительно чаще. У них был график встреч. Да-да, именно график. Два раза в неделю они обязаны были общаться. Сначала оба злились неимоверно, играли в молчанку. Пытались задирать друг друга. Мила не могла без улыбки вспоминать эти дни. Она считала их карой небесной, наказанием.

Как все меняется… Не только Марк.

Она тоже.

То, что еще чуть больше двух месяцев назад воспринималось, как крайность, больше не тревожило.

Ещё Марк осунулся.

Мила невольно перенесла его проблемы на себя. Она не сомневалась: её причастность имеется.

– Так-с, милая, тебе латте? Или что-то посерьезнее?

– От салата и чизкейка с маскарпоне не откажусь.

– Отлично.

Марк сделал заказ. Мила наблюдала за ним. Уверенные движения, гордый разворот плеч.

А они похожи… Глеб и Марк. Глеб более взрослый, более матерый. У Марка же ещё многое впереди.

– Ну, рассказывай, красота, как ты? По виду – цветешь.

– Это хорошо?

– Это оху… это охрененно.

– Матершинник.

– Я ничего не говорил, ты ничего не слышала, - он ей подмигнул.

– Я хожу в школу, - начала Мила, если не с самого главного, то с основополагающего события в её жизни. – Это чертовски круто. Рисую. У меня есть своя студия и свободное время.

– Учителя хвалят? – Марк подмигнул.

– Есть такое дело, - Мила расплылась в довольной улыбке.

Для встречи они выбрали небольшое уютное кафе в центре города. Ненавязчивая атмосфера в интерьере сразу привлекла Милу. Негромкая музыка создавала дополнительный уют. В послеобеденное время народа почти не было, чему Мила тоже оказалась рада. Ей не хотелось суеты. Душа требовала именно тишины и спокойствия. А ещё близкого человека рядом. Единственным её другом по-прежнему оставался Марк. Она надеялась с ним общаться и дальше.

Те подруги, которых, скорее, можно назвать приятельницами - не в счет. Появились ещё несколько знакомых по школе. Периодически звали в кафе или вечером в рестораны. Мила пока отказывалась.

Дайте вздохнуть…

Она училась дышать.

Вдох. Выдох.

Потрясающие ощущения.

И смотреть на людей иначе училась. Видеть не только черное и серое. То, что разрешено и на что наложено табу. Жизнь без ограничительных рамок поражала.

Для большинства людей её новые эмоции, новые восприятия показались бы смешными. Прогулки по окрестностям, интернет без ограничений. То, что девочки и мальчики получали едва ли с не досадикового возраста, она получала сейчас. И это для неё было бомбой. Взрывом.