Трогать запрещено
Шрифт:
– Юля, я не вечен, и всегда рядом с тобой быть не смогу, чтобы опекать и защищать.
– Что это за резкая смена темы? – хмурюсь я, стягивая с шеи шарф. В салоне неожиданно становится душно. По спине пробегает нервный холодок. Атмосфера в машине уже не такая напряженная, какой была по началу, но все равно неуютно. Так, наверное, и должно быть, когда вы с родителями говорите по душам. Тем более, если этот родитель – папа.
– Это не смена темы, а развернутый ответ, почему иногда надо думать головой, а не только сердцем.
– Не вижу связи.
– Жизнь не стоит на месте, и в наше
– К чему ты клонишь? Выдашь меня замуж по расчету? Сбегу!
– Я похож на отца-тирана? – наконец-то вздергивает уголок губ в легкой улыбке па.
– Нет…
– Ты влюбилась, понимаю. Пойти против тебя я не могу, так же, как и запретить тебе любить Титова, даже несмотря на то, что у вас разница в двадцать лет.
– Если любишь, это и не разница вовсе! – вставляю свои пять копеек, машинально теребя кулон балерины, подаренный мне Богданом.
– Ты моя единственная дочь и единственный родной человек. Я тебя люблю и боюсь потерять. Но я должен быть уверен, что человек, который рядом с тобой, надежен и верен.
– Богдан надежен. Ты же знаешь его, пап!
– Я знаю Титова как друга и бизнесмена. А Титов как мужчина – это немного другое.
– И? За ним водятся какие-то грешки? Ну, так это в прошлом!
– Мне бы твою слепую веру в людей.
– Я, может быть, и не знаю Богдана столько лет, сколько вы дружите, но точно знаю, что он человек чести и слова. Это я первая пришла к нему, в чувствах распинаясь. Я провоцировала и не отпускала, даже когда Богдан, как заведенный, повторял, что не подходит мне и что тебе это не понравится. Я тут злой гений, па, – посмеиваюсь, – Титов до последнего отталкивал меня.
– Идиот, что еще могу сказать? Такое золото и оттолкнуть.
– Это одобрение? – расплываюсь я в улыбке.
– Лирическое отступление, – бурчит папа. – Не так быстро, юная леди.
– Он из-за меня бросил свою Илону. Переедет в Питер. Уже решает этот вопрос.
– Надо же, и тут уже все распланировали? Охренеть! А на свадьбу вы меня вообще приглашать планировали? Или поставили бы перед фактом?
– Мы хотели сегодня, по возвращении в город, сразу во всем тебе признаться. Честно! Дай нам шанс! – как в детстве, складываю ладошки у груди, умоляя. – Пожалуйста, пап! Дай Богдану возможность все тебе объяснить. Прошу! Я очень, очень сильно тебя люблю! И его… его тоже люблю, понимаешь? Я не хочу, чтобы вы из-за меня ругались.
Папа вздыхает. Какое-то время мы едем молча. У меня все еще гулко колотится сердце в ожидании его вердикта, но мы уже не рычим друг на друга и воздух не искрит от напряжения – это плюс. Степан Аркадьевич “переварил” ситуацию и перебесился – это тоже плюс. Но Богдан все равно успел получить по лицу – это минус. Как он там? Злится? Расстроен?
Снегопад на улице усиливается, заметая лобовое. Щетки с жужжанием работают без остановки. За окнами сплошной непроглядный лес. Я только немного расслабляюсь и тут слышу:
– Врунье-подруге своей звони.
Сердце ухает в пятки.
– З-зачем?
И ее будешь ругать? Ника тут с…– Ее за пособничество выпороть мало! Но нет, устройте себе девичник.
– Зачем… – осторожно интересуюсь.
– Затем, что нам с твоим “суженым” нужно очень серьезно побеседовать. Возможно, на повышенных тонах и не смущаясь в выражениях.
– А…
– Без тебя, принцесса.
– Эм, – достаю дрожащими пальцами телефон из кармана, – только не вздумайте больше драться, ладно?
– Может быть, я и вспылил, но Титов заслужил удар в челюсть. В следующий раз хорошо подумает, прежде чем мне врать, тем более, когда дело касается моей дочери.
– Он не врал, я же говорю! Это я…
– Что ты, Юля?! Дуло к виску приставила и заставила молчать? Титов не каблук, он мог поступить в этой ситуации правильно, сразу мне все рассказав, вопреки твоим уговорам, если ты так хочешь. Это был его выбор заткнуться и соврать. Как бы тебе не хотелось верить в обратное.
Я поджимаю губы, замолкая. Чувствую, если продолжу упорствовать – злость папы зайдет на новый виток. А мы только-только достигли шаткого, но равновесия. Не будем снова будить в родители зверя.
– Хорошо. Я напишу Нике.
– “Привет” ей от меня пламенный передай, – зловеще зыркнул на мой телефон родитель.
Ох, чувствую Веронике ему под руку сегодня тоже лучше не попадаться. Ни сегодня, ни завтра, ни ближайшие пару-тройку недель…
Созвонившись с Никой, я “туманно” обрисовала ситуацию, и мы договориваемся встретиться у знакомого СПА-комплекса. Благо, подруга понимает меня с полуслова и даже не думает отнекиваться. Потом быстро набираю Дану смс:
Юля: “Папа выпроваживает меня из дома. Ждет тебя на тет-а-тет. Берегись! Он уже немного успокоился. Пожалуйста, постарайтесь без членовредительства! Люблю”.
В ответ прилетает лаконичное “принято”, а ровно через два часа, как только мы въезжаем в город, машина Богдана, всю дорогу плетущаяся за нами следом, исчезает с горизонта. Куда, интересно, он рванул?
Папа хмыкает, тоже замечая, что Титова нет, спрашивая:
– Струсил твой благоверный?
– Ты же знаешь: трусость – это не про него.
Но написать или позвонить Дану не успеваю. Мы подъезжаем к комплексу. Я сгребаю в пакет купальник и полотенце с тапками и, примирительно чмокнув родителя в щечку, выскакиваю из машины. Коленки, оказывается, дрожат. Боже! Я очень надеюсь, что в сорок лет мужчины не решают свои вопросы мордобоями!
Глава 32
Богдан
Касаюсь саднящей губы пальцами. Это надо было так попасть! Чувства Степана я, конечно, понимаю. И это вполне нормальная реакция. Да и к мордобою внутренне был готов, поэтому и не ушел от удара – Степычу нужно было выплеснуть свою злость, но мать твою!
Вдавливаю педаль газа в пол, следую за тачкой Даниловых. Чувствую себя пацаном, который накосячил, и теперь нужно как-то исправлять ситуацию перед родителями любимой девушки. Вот тебе Титов, седина в бороду, и бес куда положено.