Троглобионт

– Нет проблем, получите. Мы с вами здесь в эдаком… – Корвер покрутил рукой, – В эдаком виртуальном виде, ощущение жары чисто психологическое. Для этих людей мы вообще не существуем, но и мы сами не можем ощутить этот мир в полном объеме. Как в кино. Чуть попозже я включу вам звук, а то эти господа сильно шумят и будут мешать нашей беседе.

– Я вас покину ненадолго.

– Конечно, Тихон, занимайся своими делами, тебе вряд ли будет интересен этот разговор.

Тихон взмахнул крыльями, взлетев, он сделал круг по поляне, чуть не зацепив голову вожака возмущенных чем-то аборигенов. Тот тут же махнул рукой остальным, и они двинулись вслед за улетающим Тихоном вниз, в сторону главной площади города.

Их было около тридцати человек. Они прошли совсем рядом со столом. Их голые руки и ноги выглядели загорелыми и крепкими, волосы достаточно светлыми, по чертам лица можно было бы признать их европейцами, если б это не был совсем другой мир, где никакой Европы быть не должно.

Когда эта группа скрылась под горой, стал слышен их возбужденный говор и гораздо более отдаленный шум толпы на площади. Все это сливалось с шумом ветра в листве деревьев, но самого ветра не ощущалось на разгоряченном жарой лице.

– И запахов нет, – добавил Корвер к мыслям людей, – А запахи здесь изумительные. Вот у этих желтых цветов совершенно неподражаемый аромат, даже не знаю с чем можно сравнить из привычного вам. И вообще, это прекрасный мир.

– Местные люди никогда не видели Солнца, казалось бы, какая жалость? Но благодаря этому здесь никогда нет зимы… нет ночи. Здесь всегда тепло, и одеждой они пользуются исключительно в эстетических целях. Урожай они собирают, когда заблагорассудится или когда считают нужным. Если вы думаете, что они дикари, то вы ошибаетесь, у них изначально имеется масса свободного времени для самосовершенствования. В результате их уровень познания мира гораздо выше, чем ваш. Технология постройки зданий у них примерно такая же, как у строителей египетских пирамид – вашему уровню техники это совершенно недоступно. А вот радиотехники у них нет, потому что она им совсем не нужна они могут получать информацию непосредственно, без дополнительных приспособлений.

– Природный дар?

– Нет, Аня, это благоприобретенное, этому учат в школах. И вообще, для воздействия на материю совсем не обязательно иметь машины, есть другие способы. Раньше и здесь были самолеты, корабли и прочее, но сейчас их нет, они им просто не нужны. Самое главное, что они полностью отказалась от оружия.

– Нет войн? Полный глобализм?

– Войн нет, Егор, но и глобализма в вашем понимании тоже нет. Местные власти здесь полностью доминируют над центральными. В этом мире работает самая справедливая и демократичнейшая система власти. Не смотри на меня так, Егор, это правда. В вашем мире демократия – обман, фикция, ширма для прикрытия махинаций, здесь же она подлинная – в принятии решений участвуют все, кто этого хочет. Работает механизм прямой информационной связи. Кроме того, здесь нет денег, поэтому нет лоббирования интересов тех или иных групп людей. Мотивация в решениях – только здравый смысл, больше ничего.

– Да это же рай земной!

– Об этом можно только мечтать.

– Да, у вас об этом мечтают и думают, что это освободит людей от страданий. Так нет же! Во-первых, никакое самое справедливое решение не может удовлетворить всех. Те, кто остается в меньшинстве, всё равно недовольны. Во-вторых, недовольство внешними раздражителями всегда смягчает страдания от внутренних причин, а здесь первых очень мало и вторые вырастают до размеров катастрофических. И это главное, друзья мои. Представьте себе, что не существует проблем голода, холода, тупости бездарных правительств, а здесь этого действительно нет, но подумайте, куда девать несчастную любовь, неудовлетворенный азарт, гордыню, жажду познания, наконец? Здесь многие люди чувствуют себя не менее несчастными, чем в вашем мире. Поверьте мне.

Некоторое время все трое молчали. Корвер спокойно ждал, потягивая пиво из запотевшей кружки. Наконец Энн задумчиво произнесла:

– Так что же? Счастье для человека вообще недоступно?

– Почему же? Для отдельного человека счастливые моменты не редкость. Вспомни, как ты была счастлива, когда Хотланд согласился тебе помогать, или в детстве еще, когда ты нашла в траве мамино колечко с бриллиантом, из-за которого она так долго расстраивалась. Как вы обе были счастливы? Какие сладкие слезы лили? Для счастья нужен пустяк, впрочем, как и для несчастья. Но «человечество» в целом осчастливить невозможно. Я уже говорил, нет никакого человечества, все сами по себе. Особенно это заметно в этом вот мире с самыми справедливыми законами. Чем более совершенно общество в социальном плане, тем более оно разобщено. Парадокс, но факт. Людей объединяют общие внешние проблемы, а когда их нет, все замыкаются сами в себе.

Егор прикурил очередную сигарету и молчал. Ему хотелось спорить и не соглашаться, но зацепиться было не за что. Аргументы этого дьявола казались ему практически безукоризненными. Он вспомнил своё детство и юность, военное училище. Это была совсем другая жизнь, другая страна. Это были другие люди. Они были тогда свободными и счастливыми, абсолютно не понимая этого. И при этом, все были недовольны чем-то. Ведь они же сами, своими руками развалили страну и загнали себя в угол, в паутину гнусных внешних проблем, не имеющих отношения к человеку, как таковому, к его внутренним духовным потребностям. Пока они боролись с внешним врагом, они были единым целым, а потом развалились, как карты из пресловутого домика. Говорить об этом вслух не хотелось. Анна не поймет – она американка, а Корвер наверняка обоснует закономерность и правильность всего, но от этого будет только гаже на душе.

Но Корвер всё понимал и без слов.

– Пример с Советским Союзом, Егор, не характерен – в том случае одни проблемы сменились на другие, только и всего. А вот здесь вы сейчас станете свидетелями настоящей революции, её начала. Посмотрите на город.

Людей на центральной площади становилось всё больше и больше. Улицы, прилегающие к ней, тоже были заполнены.

– Им-то чего не хватает? – мрачно проговорил Егор.

– Оружия! У них появился внешний враг, и это объединило их.

– Прости, Корвер, но ты сказал, что здесь нет войн, а значит и внешних врагов.

– Мы говорили о людях, а здесь враг другой. Посмотрите вон туда… вон на то зеленое пятно, что-то вроде парка. Если как следует сосредоточите внимание, сможете рассмотреть все подробности. Вы как бы приблизитесь туда, не сходя с места.

Егор сосредоточился и действительно, зеленое пятно стало приближаться к нему, стали видны отдельные деревья, открытые площадки между деревьями. Всё ближе и ближе.

– О, май Гаад! Что это? – полушепотом спросила Энн. Она, видимо, приблизилась уже вполне достаточно.

– Парк юрского периода, – ответил Корвер и весело засмеялся.

По большой зеленой поляне, совсем как в фильме, гуляли огромные травоядные динозавры, какие-то мелкие, в сравнении с ними, ящеры паслись тут же, иногда пробегая между ног великанов, как между колоннами Большого театра. Хищники с огромными зубастыми головами располагались отдельно. Эти, в большинстве своем, не двигались с места, лишь изредка шевелили хвостами или поворачивали голову, опять надолго замирая в неподвижности. Но никаких заграждений между «волками и овцами» не было видно, как и общего забора вокруг самого парка.

– Силовое поле.

– Что?

– Хищники от травоядных отделены силовым полем, я же говорил вам, что это высокотехнологичная цивилизация, хоть внешне это совсем не бросается в глаза. Может показаться, что здесь слишком тепличные условия, для развития технологий. У вас техника развивалась, как средство борьбы с голодом и холодом, а здесь этих проблем нет, зачем, казалось бы, совершенствоваться, когда бананы и так на голову падают? Но здесь другая проблема, свято-место пусто не бывает. Им тоже пришлось бороться за жизнь, но не с голодной смертью, а вот с этими монстрами. Совершенствование оружия и методов борьбы для них было изначально главным делом жизни. Страх смерти всё равно остается главным стимулом развития. Были и войны между людьми. Имея хорошее оружие нельзя не воевать, оружие должно работать.