Тролли и легенды. Сборник

Все обещали.

Несмотря на то что ему еще многое предстояло сделать, и пусть успех не гарантировался, Гриффон был доволен. Он повернулся к Пон-Нёфу, который пожал ему руку.

— Спасибо, Гриффон. Думаю, мы избежали самого худшего. Без вас, боюсь…

— Вы позволите мне кое-что добавить? — спросила Изабель.

Пон-Нёф почти забыл о ней.

Удивленный, он посмотрел на Гриффона, не сообразил, что маг незаметным кивком показывает «нет», и совершил ошибку, согласившись:

— Конечно, мадам.

Наутро началась забастовка парижских мостов.

* * *

Поскольку о событиях последующих дней подробно писали газеты, мы удовольствуемся тем, что напомним читателю основные моменты. И хотя пресса не знала, кто возглавляет фрондирующих парижских троллей, она не упустила из виду ни одного из действий Гриффона с Пон-Нёфом, которые так и сновали между Королевским дворцом Амбремера^[7] и Пти-Люксембургом, штаб-квартирой префектуры Сены.

Как всем известно, стороны пришли к соглашению. Но прежде чем парижские тролли были полностью удовлетворены, потребовались напряженные переговоры. Тролли, вдохновленные баронессой, которая после мудрых речей Гриффона тут же воспламенила их призывом к восстанию, не ослабляли напора и не оставляли акций вплоть до последнего момента. Не в упрек Гриффону будь сказано, что именно эти действия сыграли значительную роль в успехе переговоров, которые он вел с префектом Жюстеном Жерменом Казимиром де Сельвэ. Если они позабавили прочих французов и европейские столицы, то не пощадили парижан, которые недолго смеялись, обнаружив, чем оборачивается третирование Пон-Нёфа и его сотоварищей.

В подражание Тольбиаку парижские мосты отправляли тех, кто по ним пускался, в исходную точку. Ни в одном из случаев это долго не продолжалось, и всякий раз происходило на другом мосту, так что полиция вечно слишком запаздывала с закрытием одного из них, и вечно слишком долго колебалась, прежде чем открыть его снова. После нескольких часов грандиозного хаоса префект Сельвэ решил перекрыть все мосты в столице. Это продолжалось три дня. Парижане заныли, потом и взвыли, пока тролли не дали понять, что отступаются. Гриффон им нисколько не поверил и призвал префектуру к осторожности. Однако агенты правоохранительных органов, беспрепятственно пересекавшие парижские мосты, убедили префекта, поэтому он решил, что может снять блокаду, и устроил пресс-конференцию, чтобы объявить о восстановлении порядка и принять поздравления. Но не прошло и часа, как омнибус, съехавший по Пон-о-Дубль с набережной де Монтебелло, оказался на набережной Конферанс за мостом Инвалидов. Подобные происшествия приключились и на других мостах.

С этого момента парижские мосты сообщались друг с другом и тех, кто ими воспользовался, перенаправляли случайным образом. Префект хотел снова перегородить въезды, но население было против. Парижане только что провели несколько дней, не имея возможности пересечь Сену, и желания повторять этот опыт у них не было. В конце концов, проехать по мосту, пусть даже попав на другой, лучше, чем не проехать вообще. Пусть соответствующие ведомства займутся урегулированием проблемы, а до тех пор все пускай идет, как идет.

Тем временем Гриффон и Пон-Нёф не прекращали деятельности, переговоры между троллями и префектурой продолжались, а Королевский дворец Амбремера разрешал споры и констатировал прогресс. Изабель, однако, находила эти успехи и слишком малочисленными, и слишком скромными. Подозревая, что де Сельвэ затягивает время, она решилась на новую атаку, незаметно покинула Париж, обзавелась кое-какими обещаниями и поддержкой, и вернулась через неделю. Парижские мосты по-прежнему давали людям себя пересекать, но вскоре некоторые из этих последних столкнулись с неприятным сюрпризом, прошагав расстояние, несколько превышающее ширину Сены, и попав в Лилль, Тулузу или Марсель. Услышав об этом, префект припомнил, что мосты с троллями имеются в Лондоне, Мадриде, Санкт-Петербурге, а возможно — даже в Нью-Йорке и Сиднее. Подвергнувшись суровому испытанию, де Сельвэ сдался и вызвал на охрану мостов Парижа войска, чтобы избавить парижан, чьи терпение и чувство юмора к тому времени исчерпались, от импровизированных странствий. Вскоре после того был нанесен решающий удар, когда последняя гениальная каверза внезапно довела до его сознания очевидное обстоятельство: мосты существуют не только для того, чтобы люди по ним путешествовали поверху, но также и под ними снизу. Когда баржа, проходившая под мостом Сюлли, оказалась плывущей по Луаре в Нанте, а прогулочный катер доставил богатую техасскую вдову и ее мускулистый экипаж из-под моста Мирабо в гавань Тулона, префект Жюстен Жермен Казимир де Сельвэ понял, что проиграл партию, заодно окончательно поседев.

Парижские тролли получили причитающиеся компенсации, и все вернулось на круги своя. Изабель де Сен-Жиль исчезла так же, как и появилась, а Гриффон однажды вечером, вскоре после описанной авантюры, обнаружил Пон-Нёфа, который прислонился к парапету своего моста и мечтательно курил сигару, глядя на текущую мимо Сену.

— Есть новости о баронессе, Гриффон?

— Никаких.

— Нам хотелось бы отблагодарить ее как подобает. Если бы не она, мы бы ни за что не выиграли нашего дела с таким блеском.

— Я уверен, она великолепно развлеклась.

— Она, значит, проделала все это только ради… чего? Ради игры?

Гриффон улыбнулся и пожал плечами.

— Не только, нет-нет. На вашей стороне была справедливость, а Изабель никогда не упускает возможности оконфузить Амбремер. Но, видите ли, в мире есть два типа характеров. Есть те, кто спускается по лестнице, и те, кто предпочитает пользоваться лифтом.

— И в какую категорию вы относите баронессу?

— Ее-то? Она съезжает по перилам. Всегда.

Довольный и счастливый Пон-Нёф кивнул и пустил кольцами дым; он ласково провел рукой по каменному парапету.

— Доброго вечера, Пон-Нёф, — сказал Гриффон, уходя.

— Доброго вечера, Гриффон. До скорых встреч.

Золотой тролль на лазурном поле Клодин Глот

Сколько еще предстоит исследовать полок в глубинах наших библиотек, сколько пыли разворошить, сколько чердаков, подвалов, подземных ходов, железных шкафов и старых дубовых сундуков, где до сих пор спят забытые поэмы? Их достойные всяческого подражания герои ожидают, когда будут вновь открыты книги их подвигов. Среди них и эта извлеченная из безвестности история. В ней еще есть пробелы, но нам показалось, что в своем нынешнем виде, то есть переведенная на современный язык, она заслуживает публикации. Разумеется, первой ее должна прочитать хорошо информированная публика, психологически и интеллектуально сориентированная в мире троллей.

* * *

У Рейхардта де Родеаарде, что сидел в своей красной кирпичной крепости, затерявшейся в глубинах Арденнского леса, на сердце лежал камень. Он оказался в положении своего любимого героя — Ивэйна, рыцаря со львом, который прибыл ко двору короля Артура, не свершив ни единого подвига, достойного Круглого стола. И какие же подвиги остались для свершения ныне, в начале одна тысяча пятисотых годов? Драконы были истреблены давным-давно, а вместе с ними и все чудовища, упоминавшиеся энциклопедистами. Как он докажет свою доблесть, когда не сыскать и тени гидры или многоголового пса? Тем паче, что Рейхардт собирался завоевывать свою будущую жену не иначе, как в тяжелом бою, вырвав ее у людоеда, великана или еще какого существа, извергнутого одной из Преисподень. Неужели недостаток в монстрах, лишив его возможности продемонстрировать свою храбрость, обречет Рейхардта на безбрачие?

Как ни увещевал его отец поступить ко двору, последовать стезей коронных завоеваний, увлечься дальним мореплаванием или даже — в виде крайней уступки — начать ухаживать за дочерью какого-нибудь богатого ганзейского купца, ничто не вызывало в нем ни малейшего интереса. Он тосковал по ушедшим дням одиноких приключений, по ослепительно прекрасным дамам, поджидавшим его на краю пагубных фонтанов, и без конца вновь погружался в старинные рукописи, над повестями которых стало модно насмехаться.