Трон Знания. Книга 1
Шрифт:
– Оставьте меня.
Ярис понимающе кивнул:
– Я распоряжусь насчет ванны и подберу вам одежду.
Маркиз прошелестел за спиной Адэра тканью и тихо вышел из комнаты. Прошло несколько минут, пока Адэр заставил себя подняться с кресла. Еще несколько минут заставлял себя повернуться к кушетке. Тело Малики было накрыто простынею, и если бы не пятна крови на ткани, то можно было решить, что девушка спит, укрывшись с головой.
Адэр потер лоб. Где же найти в себе силы перешагнуть этот день, как будто его не было? Скорбное событие, произошедшее по его вине, не должно
Похороны матери канули в небытие – в памяти годовалого ребенка и горе, и радость не оставляют следа. Во всех траурных процессиях Адэр плелся за широкой спиной Великого и при первой же возможности смывался. Но то, что над телом усопшего положено произносить речь, он знал. Для очистки совести хотел что-то сказать, и не смог выдавить ни слова. К черту пустые слова! Надо просто попрощаться и уйти.
Адэр встрепенулся. А вдруг маркиз ошибся? Он видел Малику всего лишь раз и мог запросто перепутать ее с любой другой черноволосой селянкой. Малику сбросили в море, а Хлыст, желая получить выкуп за двоих, отдал девушку, нечаянно забредшую в лагерь. А Малика, живая и здоровая, в это время разыскивает Крикса. А он, дурак, изводит себя мыслями о неудачном начале правления.
После недолгих колебаний откинул край простыни, с содроганием посмотрел на разбухший окровавленный слепок вместо лица. Шумно выдохнул. Это точно не Малика. Хлыст намеренно изувечил нечаянную гостью, чтобы отвести от себя подозрения в подлоге.
Для успокоения совести Адэр стер уголком ткани со скулы девушки грязь. Оспинка... Очистил висок от прилипшего к коже ворса дерюги. Остроконечная родинка... Он ее помнит…
Поднял глаза к небу, спрятанному за девственно-чистым потолком:
– Тебе мало святых? – Крепко сжал холодные скрюченные пальцы Малики. – Прости…
Сердце перестало биться, только где-то глубоко – под ребрами – чувствовалась его слабая дрожь. И вдруг пронзила жуткая боль. Адэр сквозь зубы цедил воздух, а выдохнуть не получалось – стекленели глаза. Захотелось вогнать кулаки в грудь и выдавить из легких застрявший ком воздуха. Адэр бы так и сделал, если бы не безумная мысль, что через это он уже проходил. Там, в лачуге, когда Малика вправляла плечи, он чувствовал сумасшедшую боль, знал, что эта боль не его, и думал, что помешался рассудком.
Адэр склонился над трупом:
– Малика! Выдохни. Попробуй. – Легонько надавил ладонями на грудь. – Давай, Малика, давай. Я помогу. – Надавил сильнее. – Выдохни! Малика! – Сорвался на крик: – Дыши! Плебейское отродье! Давай! Мать твою! Дыши!
В комнату вбежали маркиз Ларе и сестра милосердия. В ту же секунду послышалось тихое «Ах…»
***
Крикс открыл перед Адэром дверцу машины:
– Не думал, что маркиз так быстро вас отпустит.
– Я здоров, – сказал он и устало сел на переднее сиденье.
Крикс разместился за рулем, завел двигатель:
– Врачу, конечно, виднее, но я бы уложил вас в постель.
– Сейчас не до отдыха.
– Это понятно, – говорил командир, разворачивая машину, – но ванна, чистый костюм и пара тарелок супа вам бы не помешали.
–
Поехали, Крикс!Командир повел машину к воротам:
– А если честно, я рад, что вы не остались в клинике. Когда на душе плохо, нельзя сидеть на месте.
– Мне хорошо, – промолвил Адэр и рванул ворот куртки: было тяжело дышать, сознание куда-то уплывало.
Крикс покосился:
– Я говорил о себе.
За окном промелькнула роща. Автомобиль полетел по луговой равнине с цветущими кустами.
– Я отдам за вас жизнь, и хочу, чтобы вы это знали, – тихо произнес командир, глядя на колею.
Адэр посмотрел на ребенка, спящего на заднем сиденье:
– Стало быть, он твой племянник.
– Да. Племянник.
– Я догадывался, но не хотел тебя обнадеживать. А ты его не узнал.
– Я видел Вайса один раз, когда ему исполнился годик. Я служил в Тезаре, и меня отпустили на несколько дней в отпуск.
– Почему ты решил, что это Вайс?
– У него под коленом родимое пятно, овальное, как тутовая ягода. У моего брата такое же. Мы еще смеялись, мол, если у следующего ребенка ягодки не будет, значит, жена нагуляла.
Адэр невесело усмехнулся.
– Ну и врожденная хромота, – добавил Крикс и, немного помолчав, произнес: – Я могу спросить?
Адэр кивнул.
– Почему они убили Малику?
– Не знаю. Очнется – расскажет.
Командир сбросил скорость:
– Она жива?
– Жива, Крикс. Жива. Ради бога, поехали!
– Куда едем? В замок?
– Сначала отдадим ребенка маме.
И тут командир впервые дал волю чувствам. Не меняя выражения лица, тихонько или завыл, или засмеялся сквозь стиснутые зубы.
Адэр сцепил руки:
– Ты можешь ехать быстрей?
– Я еду со скоростью, разрешенной законом.
– Черт! Крикс! Сейчас мне плевать на закон! От нас зависит жизнь Малики. Добавь газу!
Машина взвыла и понеслась вперед.
– Как ты оказался в Тезаре? – спросил Адэр.
– Там, где я родился, было две дороги – в тюрьму и в армию. Я выбрал армию.
– А твой брат?
– Мой двоюродный брат родился в другом селении, – промолвил Крикс; пальцы, сжимая руль, побелели. – Вы случайно его не видели? Похож на меня, чуть ниже ростом…
– Не видел.
– Я этих тварей по одной передавлю. Как крыс, – прошептал страж. – А потом пусть меня судят по всей строгости закона.
Адэр изогнул губы. Это была бы самая удачная развязка ужасной истории, если бы страж не посвящал его, правителя – защитника гуманных законов и сторонника праведного суда, – в свои преступные замыслы.
– Нет, Крикс. Твое «передавлю» будет расцениваться, как умышленное убийство. А вот если они окажут сопротивление при задержании или попытаются сбежать… – Адэр многозначительно умолк.
– Так и будет. Они обязательно окажут сопротивление.
– И тогда отряд под твоим командованием уничтожит бандитов.
Поигрывая желваками, Крикс кивнул.
– Есть несколько задач, которые надо решить в первую очередь, – проговорил Адэр. – Необходимо проверить выход из «Котла».
– Проверял, и не раз. Живыми оттуда не выходят.