Трон знания. Книга 3

Кебади облокотился на колени, упёрся лбом в кулаки:

— Мой дед ничего не знал, пока не получил документ. Честно. Когда подожгли библиотеку, он был в подвале. Он еле оттуда выбрался. Дым выел ему глаза. Одежда сгорела. На теле не было живого места. Он до своего последнего вздоха пытался восстановить архив. Мой дед стал для меня святым. А этот документ порочит его светлую память. Мы собирались. Потомки заговорщиков. Тридцать лет назад. Хотели сжечь бумаги, но один вдруг передумал и не пришёл.

— Ты их видел?

— Как вижу вас.

— Где собирались?

— Я не могу сказать. Не могу предать остальных. Они ведь тоже несчастные люди. Тянут на себе чужой грех.

Летописец вскинул голову:

— На признание в заговоре есть другое признание!

— Ты говоришь о тетради деда?

— Да. Вы помните последнее пророчество Странника?

— Смутно.

— «Трижды возвеличенная и трижды отринувшая своё величие кровь от его крови потечёт по жилам трёх народов, с тремя именами взойдёт на престол в присутствии трёх святых свидетелей». Перед смертью дед назвал себя первым святым свидетелем. Я решил, что он сошёл с ума. Думаю, в той тетради он много чего написал. Возможно, открыл тайну. Быть может, не одну. Ведь целью заговорщиков была не библиотека, а тюрьма.

— Есть предположения, почему тюрьма?

— Есть, — еле слышно сказал Кебади.

— Говори.

— Это всего лишь предположение.

— Говори! — потребовал Адэр.

— Если я скажу, то обвиню людей голословно.

— Тогда скажу я. Зерван никуда не ушёл. Заговорщики заточили его в тюрьму и сожгли.

Кебади провёл рукой по лицу:

— Правда не может быть настолько ужасной.

Адэр забрал оба документа:

— Я выясню: правда это или домыслы. А ты продолжай хранить тайну. — Взял Парня за ошейник и направился к выходу, завешенному брезентом.

***

В холле Парень вырвался из рук и рванул в хозяйственную пристройку. Вечно голодный зверь снова побежал на кухню…

По лестнице спускалась Йашуа:

— Мой правитель! Прошу вас уделить мне полчаса.

— Где Эйра?

— Я такой не знаю.

— Малика.

— Эйра в замке?

— Эйра для меня, для всех Малика, — прошипел Адэр и крикнул: — Кто видел Эйру? — Окинул взглядом безлюдный холл. — Мне ответят?

— Она в саду, мой правитель, — откликнулся кто-то.

— Скоро прибудут гости, — напомнила Йашуа.

— Так встреть их, — сказал Адэр и устремился в сад.

— У меня возникли вопросы, — прозвучало в спину.

— Реши их сама, или я зря тебе плачу?

Под деревцем сгрудились дети, которых Адэр и Эйра забрали из дома терпимости. Сквозь чьё-то горькое рыдание пробивались голоса, но о чём говорили детишки — было не понятно.

— Что произошло? — спросил Адэр.

Детвора расступилась. На скамейке сидела заплаканная девочка.

— Она умерла, — прозвучал её вздрагивающий голосок.

— Бог мой… — Адэр присел на корточки, заглянул в полные страдания глаза. — Кто умер?

— Ящерица.

Адэр еле сдержал смех.

— И ничего она не умерла, — произнёс мальчик в костюмчике моряка. — Госпожа сказала, что она заболела и уснула.

Девочка в вязаной кофточке погладила подружку по колену:

— Госпожа её разбудит. Вот увидишь.

Эйра сидела посреди поляны, закрыв лицо ладонями. Рядом с ней в траве стояла стеклянная банка с широкой горловиной.

— Ты плачешь или смеёшься? — спросил Адэр, глядя на подрагивающие плечи.

— Плачу.

— Вы сговорились?

— У кого ещё неудачный день?

— Этот человек перед тобой. Меня угораздило родиться именно сегодня.

Эйра вытерла слёзы:

— С днём рождения, мой правитель.

— Спасибо, — буркнул Адэр. — Что у тебя тряслось?

— Не могу поймать ящерицу.

Адэр опустился на четвереньки. Пополз, всматриваясь в высокую траву:

— Ящерицы здесь есть?

— Есть.

— Точно?

— Я видела.

— Кстати, я пришёл пригласить тебя на бал.

— Я не приду. Простите.

— Ты первая, кого я приглашаю на бал, стоя на коленях.

— Вы стоите на четвереньках.

— Тем более! Надеюсь, из замка меня не видно.

Эйра посмотрела на окна замка.

— Нет. Не видно.

Адэр поворошил траву:

— Ты придёшь на бал?

— Одна?

— Одна.

— А как же этикет?

— К чёрту этикет. Ну так что? Придёшь?

— Приду. Когда поймаю ящерицу.

— Ты испытываешь моё терпение.

— Я не могу веселиться, когда ребёнок плачет.

Адэр посмотрел по сторонам. Моранда бегал между деревьями, гоняясь за стрекозами.

— Парень! Живо сюда!

Зверь вынырнул из-за ствола, недовольно уставился на Адэра.

— Поймай ящерицу.

Не прошло и минуты, как Парень выплюнул перед ним что-то зелёное, обслюнявленное.

— Он её прокусил, — пробормотал Адэр и засыпал трупик землей.

Эйра скривилась:

— Это уже вторая могила.

— Где первая?

— Под вашим коленом.

— Чёрт!— Адэр отполз в сторону. — Не сад, а кладбище.

Немного погодя перед Адэром лежала горка мёртвых ящериц.

— Парень! Хватит! — крикнула Эйра.

— Похороним в одной могиле, — сказал Адэр, роя ямку. — Памятник ставить не будем. — Посмотрел на грязь под ногтями. — Скоро мне встречать гостей.

Эйра поднялась, отряхнула юбку:

— Видно, не судьба мне станцевать контемп для короля.

— Лайс! Ксоп! Кто ещё тут? — крикнул Адэр. — Поймайте эту чёртову ящерицу!

Непонятно откуда появились охранители. Опустившись на четвереньки, принялись бороздить поляну. Парень сидел в тени дерева, смешно развесив уши, и с человеческим любопытством наблюдал за людьми.

Соединив ладони, Лайс вскочил:

— Есть! — И выпустил ящерицу в банку.

— Она без хвоста, — возмутилась Эйра.

Адэр подтолкнул её в сторону аллеи:

— Иди, собирайся.

— Нужна другая ящерица.

— Эйра! Уговор есть уговор.

— Малика, — подал голос Ксоп. — Я придумаю, как объяснить детям.

Вернувшись в замок, Адэр побежал вверх по лестнице:

— Йашуа! Ко мне!

Не успел дойти до апартаментов, как за спиной раздались торопливые шаги.

— Мой правитель! Вы не одеты! — проговорила Йашуа, задыхаясь.