Трон Знания. Книга 5

— Моё имя вычеркнули, — сказала Эйра, рассматривая за его спиной картину, открывающуюся из окна.

Подросшие деревья, крыши особняков. Мадраби уже не походил на район новостроек.

— Твоё имя вписали, — произнёс Адэр и будто вонзил в Эйру кол. — Во дворец Могана не приглашают людей из низшего сословия. Там даже служанки образованные, из интеллигентных семей. Не находишь странным?

Она пожала плечами. Или не пожала, а лишь подумала, что надо как-то выразить недоумение. Трой Дадье обещал грязную интригу. Похоже, вознамерился опозорить её, облить грязью, чтобы Адэр к ней и близко не подошёл. Внутренний голос провещал: речь пойдёт о морунах.

— Мой совет: не дразни важных птиц.

Эйра натянуто улыбнулась:

— Вы говорите о Луанне?

Как она может её дразнить? Луанна прилипнет к Адэру и до конца бала не отлипнет. Как это пережить? А никак. До бала дело не дойдёт. Унижение тайного советника, как и старшего советника, равносильно унижению правителя. Ни Трой, ни Великий не посягнут прилюдно на честь и достоинство наследника престола.

— И без неё птиц хватает. Я подготовлю тебе памятку, опишу особенности этикета. И подумай, с кем ты проведёшь вечер. Одной стоять в сторонке неприлично. И помни: второго шанса для первого впечатления не будет. Я буду улыбаться Луанне, но ты же знаешь, это ничего не значит. Это игра. На развлекательные мероприятия можешь не ходить. Но бал… Боже… бал… тридцать тысяч гостей. Они тебя затопчут.

Адэр говорил сбивчиво, не успевая за мыслями. Его стало ужасно жалко. Зря он волнуется. Её затопчут до начала торжества.

— Я сниму колечко, — произнесла Эйра.

— Нет!

— Тогда снимите вы.

— Не сниму. Нас вместе никто не увидит. — Адэр не сумел подавить тяжёлый вздох. — Эйра… Иди к Макидору. Отъезд через два дня, а тебе надеть нечего. Бегом!

Выслушав её, Макидор заметался по мастерской, вытаскивая из пакетов, тумбочек и шкафов отрезы тканей:

— Они издеваются! Неделя празднеств, три выхода в день, двадцать один наряд плюс бальное платье. И это я должен пошить за два дня? Они хотят моей смерти. Лучше умереть, чем получить инсульт. Они издеваются.

— Одно платье, — сказала Эйра. — Красное. Платье незамужней моруны. Почти такое, в каком я была на праздновании Ночи Желаний.

— Одно, — насупился Макидор.

— Одно.

— Адэр меня убьёт.

От костюмера Эйра направилась в архив. Ей самой необходимо изучить дворцовый этикет. Адэр растерян, может забыть какие-то нюансы, а может просто не знать предписания для незнатных гостей. Незнатных гостей во дворец не пускают. Значит, надо ознакомиться с нормами поведения, предусмотренными для служанок.

Сидя за столом напротив Кебади и листая страницы, Эйра ловила на себе сочувственные взгляды. Её коробило и выворачивало от унизительных правил и этих взглядов. Служанка имеет право жить как человек, а не пресмыкаться. А ей, моруне, предназначено летать, а не ползать. Но мысленно вызывала образ Адэра и продолжала штудировать книгу.

Перед самым отъездом выяснилось, что нельзя с собой взять Лугу и Мебо. О Талаше даже не заходила речь. Зато порадовала новость: её повезёт Зульц на позаимствованном у кого-то автомобиле. Машинам ракшадских автопроизводителей запрещено ездить по дорогам Тезара.

Закинув чемоданчик Эйры в багажник, Зульц услужливо открыл перед ней дверцу. Она окинула взглядом длинную вереницу машин, выстроившихся на площади, посмотрела на автомобиль правителя. Не дожидаясь, когда Адэр выйдет из замка, забралась в салон, прижала подрагивающие кулаки к губам и прошептала: «Дай сил пройти этот отрезок пути достойно».

*

Тезар — не другая страна и даже не другая планета. Тезар — иная вселенная.

Расширив глаза, Эйра с жадным любопытством смотрела по сторонам, впитывая незнакомый мир, который подарил ей любимого мужчину и который скоро его заберёт. За окном проносились многолюдные яркие улицы, опутанные проводами. Развилки дорог походили на переплетение нитей. Мосты были словно сшиты из металлических кружев. Крыши зданий подпирали тяжёлое небо. И сплошной поток автомобилей, конных экипажей, двухэтажных автобусов. Эйра прежде видела трамвай только на фотографиях в газете. Теперь разглядывала вблизи кроваво-красные или ядовито-жёлтые вагончики и слушала размеренный стук колёс, как песню.

На подъезде к Градмиру трасса какое-то время пролегала вдоль железнодорожной насыпи. Кортеж, шурша шинами по густо-серому асфальту, догнал пассажирский подвижной состав. Машинист снизил скорость, раздался длинный, пронзительный свисток поезда, из окон высунулись пассажиры. Замахали руками, платочками, шляпами, закричали. Водитель Адэра ответил долгим гудком.

Когда показалась столица, эскорт охраны включил маячки и рванул вперёд.

Заслышав переливчатую сирену, люди выскакивали из домов, магазинов, ресторанов. Толкаясь, бежали по тротуару за кортежем. Стражи, готовясь к приезду наследника престола, заблаговременно заняли места вдоль бордюров и теперь, раскинув руки, не позволяли толпе хлынуть на дорогу. Со всех сторон летело: «Адэр! Адэр!» Машины, стоя на перекрёстках, сигналили. Трамваи приветствовали звоночками. Ни в одном городе Грасс-дэ-мора Адэра не встречали так, как на родине. В Грасс-дэ-море — он сын захватчика, временный правитель, здесь — он законный, родной, свой.

Эйра невольно отшатнулась: в окно врезался букетик цветов. Дама промахнулась, цветы явно предназначались виновнику предстоящего торжества. Эйра направила взгляд вперёд. Солнце, отражаясь в заднем стекле правительственного автомобиля, не позволило увидеть Адэра. Наверное, крутит головой и улыбается. Она бы точно улыбалась.

В Росьяре Эйра сказала ему: «Я поняла, как вам было тяжело, когда вы приехали в Порубежье. Вам поклонялись, как Богу, а вы вдруг очутились в аду». Нет, тогда она не понимала. С наивным простодушием сочла Росьяр и Тезар равными по значимости, наблюдая, какой приём оказали Адэру на балу, устроенном принцем Толаном. Только здесь, в Градмире, Эйра осознала в полной мере, как сурово обошёлся Моган с сыном. Вышвырнул его, как щенка, из тёплого лона боготворящей отчизны в нищий, убогий, озлобленный мир.

Адэр выстоял. И сейчас выстоит, когда лоно страны-мачехи отпустит его на свободу.

Кортеж покатил по центру столицы. За окнами автомобилей потянулись особняки и замки, разделённые парками, фонтанами и площадями. Простого люда стало заметно меньше. Прохожие, в основном солидные мужи и благородные дамы, кланялись и делали реверансы. Всадники — конная стража — отдавали честь. Лошади, встряхивая гривами, гарцевали.

На втором или третьем перекрёстке Зульц свернул, вереница автомобилей поехала дальше по широкой улице, мощённой гранитными булыжниками.

— Для тебя сняли номер в пансионате, — объяснил Зульц. — Адрес прислал человек, который занимается расселением гостей. Не знаю, что это за пансионат. Сейчас посмотрим. Ты не расстраивайся. В пансионатах содержат жильцов на полном довольствии. Так что иди в столовую, ешь, не стесняйся, за всё уплачено.

Эйра проводила взглядом машины с прислугой, следующие за кортежем. Служанки будут жить там, где господа: в гостинице для титулованных дворян. А она — чернь. Её место на задворках.

Задворками оказалось приличное, скромное здание на тихой улочке. Эйре выделили комнаты на верхнем этаже. В придачу к комнатам дали камеристку, молодую, на вид услужливую и смышлёную даму. Камеристка хотела разобрать чемодан, но Эйра запретила раскладывать вещи и попросила подготовить красное шёлковое платье. Бал завтра вечером, но шестое чувство подсказывало, что топтать её самолюбие начнут прямо с утра.

Окна комнат взирали на глухую стену соседнего дома. Желая перед отъездом полюбоваться видом города, Эйра вышла на улицу. С трудом отбившись от приставучего щёголя, вернулась в пансионат. Хотела позвать на прогулку Зульца, однако портье сообщил, что водитель уехал. Шёпотом добавил, что красивой женщине не стоит ходить одной, и подсказал, где она может скоротать вечер. Эйра отправилась на общий для жильцов балкон. Но и там к ней прилипли взгляды. Мужчины отложили карты, дамы закрыли книги, занервничали.