Тропа Ганнибала

— Раковский, это Гаррисон. Что у вас?

— Всё в порядке, босс. Минуты через две прибудем в причальном отсеке…

— Что?! Какой, мать твою, причальный отсек?! — практически проорал Альберт. — Вы должны находится у главного компьютера!

— Э-э-э… — в раздавшемся из динамика голосе звучало явное недоумение. — Но, нам же приказали…

— Кто?! Кто приказал, идиот?!

— Так, это… босс, вы сами и приказали. Я же буквально четыре минуты назад с вами говорил.

Услышанное подействовало на него так же, как ведро ледяной воды, налитое за шиворот бронекостюма.

— Все, кто рядом с той палубой немедленно отправляй туда, — крикнул он Винсу, уже развернувшись и бросившись в сторону выхода с вспомогательного мостика. — Вы за мной! Заблокировать вспомогательный мостик!

Последнее предназначалось уже для пятёрки солдат. Не хотелось ему оставлять ЗКП без охраны, но после их ухода Винс заблокирует доступ в него, а для охраны с внутренней стороны хватит и двух АРКов.

Альберт на ходу схватил лежащий на одном из постов шлем своего бронекостюма, когда неожиданно столкнулся с появившимся на входе на вспомогательный мостик АРКом.

Точнее с двумя.

Шестилапые роботы шагнули внутрь ЗКП, глядя прямо на Альберта линзами своих оптических датчиков.

Прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, два механических «жука» подняли передние лапы и бросились прямо на Гаррисона.

Глава 22 «Принятое решение»

— Охренеть…

Других слов у него не было. Практически прилипнув лицом к небольшому обзорному иллюминатору в кабине «Тритона», Александр шокировано смотрел на заправочный терминал.

Точнее на то, что от него осталось.

Оплавленные конструкции и разорванные блоки небольшой станции неторопливо разлетались во все стороны. Многие выглядели так, словно побывали в самом настоящем аду, испытав на себе его дьявольское пламя.

Ну, или один взбесившийся дредноут просто решил не церемониться и использовать бортовую артиллерию для того, чтобы решить вопрос с невозможностью отстыковки от терминала. Кардинально, так сказать.

— Жесть, — только и смог покачать головой Максвелл, стоя рядом с Зариным и тоже глядя на эту картину. — Это точно наши сделали?

Вместо ответа Александр достал из кармана своего грязного и порваного в нескольких местах кителя коммуникатор. Не свой. Этот ему дал ему сержант. Как оказалось, когда с ним прервалась связь, их невидимый друг связался с сержантом, благодаря чему Максвелл и остальные смогли вовремя вытащить Александра с эстакады.

— Арах?

— Корабль в полном порядке, капитан. Как я и обещал. Постороннее присутствие ликвидировано. К сожалению, я не имел возможности иными способами вывести дредноут с терминала. Пришлось воспользоваться его вооружением.

— М-да…

Пилоты направили «Тритона» в облёт расширяющегося облака обломков, прямо к медленно уходящему на дальнюю орбиту Офелии кораблю.

Александр был счастлив. Правда. Рад тому, что его неожиданный «союзник» действительно помог спасти корабль в такой сложной ситуации. Только вот… Андрей.

Встреча с младшим братом окончательно выбила его из колеи. Встретить его здесь, сейчас — это выглядело какой-то насмешкой. Александру его брат запомнился тихим и неприметным мальчишкой, который всегда таскался следом за братьями. Ну, как. Пытался. И Александр вместе с Алексеем постоянно пытались всеми силами воспрепятствовать этому.

Потому, что каждый раз информация об их похождениях постоянно попадала к отцу.

Они никогда не обвиняли его в этом, но оно было понятно и так. Слишком уж Андрюха был привязан к их «старику», в отличии от старших братьев. Всегда беспрекословно слушайся его во всём и считал единственным и главным авторитетом. А Владимира Зарина никогда нельзя было назвать не то, что добрым и понимающим отцом, а даже просто хорошим человеком.

Постоянные побои от отца в те моменты, когда его дети, по его мнению, поступали «неправильно», являлись нормой жизни. Методика воспитания, как он говорил. Владимир Зарин понимал и принимал лишь одну модель поведения для своих детей. Полное и беспрекословное подчинение и повиновение. По его словам, ему лучше известно, что именно им требуется в жизни.

Так что, когда оба брата решили, что с них хватит, Андрей остался за бортом.

Александр солгал бы, если бы сказал, что его не мучило это решение. Оставлять младшего под опекой отца выглядело сродни… предательству. Но и поступить иначе они с Алексеем просто не могли. Знали, что будет в том случае, если он все узнает.

В прошлый раз, за полтора года до того дня, когда они в последений раз покинули порог своего дома, Алексей уже попытался. После очередной ссоры с отцом решил, что с него хватит. Собрал вещи, просто молча ушёл из дома. Один. Никому и ничего не сказав.

Люди отца нашли его и вернули в тот же день. Так быстро, что Александр вместе с Андреем даже не поняли, что на самом деле произошло, пока Лёшу не притащили домой. Избитого. Со сломанными рёбрами. Его лицо выглядело так, словно кто-то случайно спутал её с боксерской грушей, которую они с Алексеем любили молча избивать в зале, скидывая кипящую внутри злость и ненависть к отцу.

Вот так они и сидели за столом. Владимир, Александр, Алексей и Андрей. Сидели и молча ужинали. Как будто все они были нормальной и счастливой семьёй. Отец молча наслаждался стейком, пока двое его младших сыновей не поднимали своих глаз от тарелок, а старший пытался кое-как разрезать мясо перебинтованными руками.

А Владимир просто наслаждался едой, нисколько не скрывая ободранных костяшек на своих руках. Тех самых руках, которыми несколько часов назад избивал собственного сына.

Они хорошо запомнили тот вечер. Слишком хорошо, чтобы ещё хоть раз выкинуть что-то подобное. Тот день оказал на них слишком сильное влияние. Только вот, если они с Лешей только сильнее укрепились в своём решении окончательно, то вот Андрей…

Его страх перед отцом стал практически бесконечным. Не важно, что они хотели сделать. Единственной психологической установкой, которая осталась в голове младшего брата стала фраза «отцу это не понравится».

Не важно, насколько. Если существовала хоть малейшая вероятность того, что их поступок мог рассердить отца, то Андрей моментально отказывался.

Потому они ничего ему и не сказали, когда наконец появился шанс. Вдвоём, просто собрали вещи и ушли, улучив подходящую возможность, когда отец был в отъезде. Просто потому, что с них было достаточно. Хватит. За Андрея ни один из них особенно не переживал. Из троих своих сыновей Владимир относился к нему лучше всех. Наверное, потому что только лишь Андрей никогда не высказывал отцу неповиновения. Не важно, открыто, как Алексей, или же в тайне, как вёл себя сам Александр.