Тропа колдунов

Желтолицый уже дал понять, какой платы он ждет от нее. И он не счел зазорным повторить:

«Теперь, когда я удовлетворил твое любопытство, я жду того же от тебя, колдунья. Мне нужны Кости Силы. Три Кости будут более полезны моему народу, чем две. Три дадут возможность со временем завладеть шестью».

Арина скривила губы.

«Кости будут полезны твоему народу или тебе? Какие части целого ты хочешь сложить воедино? Распавшуюся империю для других или века и тысячелетия вечной жизни для себя?»

Желтолицый демон вздохнул.

«Ты упряма и глупа, колдунья. Твое упрямство и глупость лишь увеличивают срок твоих мучений. Помоги отыскать шестую Кость, и, быть может, я позволю тебе служить мне. Мне пригодятся сильные ведьмы в борьбе за другие Кости. Возможно, я даже поделюсь с тобой силой Костей».

Арина усмехнулась. Наглость, граничащая с тупостью! Неужели этот демон думает, что она настолько доверчива и простодушна?

«Ты хочешь получить все, ничего не предпринимая! А известно ли тебе, демон, через что я прошла, чтобы завладеть Костью, которую ты у меня забрал?»

«Меня это мало интересует».

Арина получила короткий, честный и исчерпывающий ответ. Волна ярости вновь захлестнула ее.

«Проклятый демон! Что сделал ты, чтобы добиться желаемого, пока другие сражались?»

«Я искал, я надеялся, и я терпеливо ждал своего часа. И знаешь, колдунья, сдается мне, я дождался».

Он вдруг отвернулся от нее.

Выискивая что-то глазами в пустоте перед собой, маг поднял над головой кристаллы. Изготовился, словно для боя. Что-то выкрикнул на незнакомом звенящем языке.

Три приспешника колдуна подошли ближе.

Блеснул металл, вырываемый из-под зеленых плащей. Вновь открылась Темная Тропа.

* * *

Тимофей понял: бесермен, державший кристаллы, ощутил чужое присутствие. Желтое лицо повернулось к Окну. Спокойное, бесстрастное лицо. Чародей словно знал заранее, что Окно откроется, и словно ждал этого. Или он просто мастерски умел скрывать от других свои истинные чувства.

Холодный взгляд узких глаз скользнул по Тимофею (брр, аж мороз по коже!) и остановился на Угриме.

Не отводя глаз от князя, чужак что-то приказал своим слугам-помощникам. Те тут же подступили к нему. Тимофей подумал, что колдун в зеленом плаще попытается разрушить чары Угрима. Ан нет, бесермен поступил иначе. Он не стал закрывать Окно. Он… Он снова открывал Тропу?!

Желтолицый маг поднял руки. Блеснули грани магических самоцветов.

Тимофей успел заметить, как слуги колдуна что-то вынули из-под своих зеленых плащей. Как ладно, в едином порыве размахнулись, пока чародей творил волшбу. Как солнце отразилось от заточенных лезвий.

Висевшее в воздухе Окно исчезло. Угрим более не считал нужным его удерживать. Князь оттолкнул в сторону свои кристаллы, сбил с ног Тимофея, упал сам, откатился по хрустким замерзшим коврам вслед за самоцветами…

А уже в следующий миг на том месте, где только что стоял Угрим и лежали Черные Кости, разверзлась тьма, подсвеченная разноцветными всполохами колдовских искр.

Что-то небольшое, блестящее, вертясь, вылетело с Тропы. Со свистом взрезало воздух над головой пригнувшегося князя.

Кто-то вскрикнул сзади. Оглянувшись, Тимофей увидел оседающего на пол рыцаря из свиты Феодорлиха. В груди латинянина торчала изогнутая, похожая на лезвие маленькой секирки, пластина длиной в ладонь с небольшим. Все грани — режущие, заточенные. По краям — два острия, как у полумесяца.

Еще один заостренный выступ — на внутренней вогнутой стороне.

Диковинная штучка. Таких метательных ножей Тимофей не видел даже у черного бесермена, плененного в свое время в латинянских землях. Конечно, ножичек этот сам по себе не пробил бы рыцарский нагрудник и не пропорол бы кольчугу, но если бесерменский колдун придал ему дополнительную магическую силу, он не то что броню, стену продырявит.

А с Тропы уже выпорхнули еще два таких же кривых ножа без рукояти. Эти тоже бешено завертелись в воздухе, словно выискивая жертву. И ведь правда — выискивая! Описав круг по залу, обе изогнутые пластинки-полумесяцы устремились к Угриму.

Да только князь-волхв был настороже. Угрим резко поднял руки, ударил навскидку, как татарские лучники бьют птиц. Под сводами полыхнуло голубоватое пламя. Обе пластины разлетелись в мелкое крошево и посыпались сверху безобидной зернью.

Еще миг — и руки Угрима обратились к Тропе. Князь быстро-быстро шептал заклинания. Кристаллы у его ног пульсировали тусклым светом. Опять творилась волшба: Угрим удерживал закрывающийся зев Тропы. Всю свою силу и силу Черных Костей князь направлял сейчас на то, чтобы не дать колдовскому пути сомкнуться.

Темная Тропа — вот что интересовало его сейчас больше всего. И ясно почему. Тропа вела к неведомому опасному врагу, к сбежавшей от кары и вновь угодившей в полон Арине, к двум самоцветам, несущим в себе Кощееву силу. И к еще большему могуществу, чем то, которым ищерский князь обладал сейчас.

Угрим, похоже, решил удержать чужую Тропу во что бы то ни стало. Причем не только удержать, но и воспользоваться ею.

— Тимофей! — прохрипел князь. — Подай Кости!

Для расспросов времени не было. Тимофей просто сделал, что было велено. Вложил в руки князя оба магических кристалла. Встал подле Угрима, ожидая дальнейших распоряжений.

— Туда! — прохрипел князь-волхв, не отводя взгляда от черного зева. — Все туда!

Угрим шагнул к Тропе первым.

Тимофей — вторым.

— За мной! — приказал своим нукерам Огадай.

— Вперед! — велел рыцарям Феодорлих.

Глава 13

И снова — колдовской путь. Упругая стена мрака по обе стороны. Пружинящая чернота под ногами. Мельтешение путеуказующих искр перед глазами.

Тропа была как Тропа. Мгновения были как часы, часы — как скоротечные секунды. И расстояние не поддавалось исчислению. Ни пройденное уже, ни то, что еще предстояло пройти. И могильная тишина, и полное беззвучие вокруг.

И не понять — то ли вереница воинов двигается по Темной Тропе, то ли Тропа втягивает их в себя и несет сквозь мрак.

А впрочем — Тропа. Конечно же, это Тропа их несет, какие могут быть сомнения?

Тимофей осмотрелся. Впереди — на расстоянии вытянутой руки — горб Угрима. Феодорлих и Огадай тоже держатся рядом, чуть позади Тимофея. Император и хан, похоже, решили не упускать князя из виду. А может быть, рядом с союзником-волхвом они просто чувствуют себя спокойнее.

Степняки и латиняне шли вперемешку. И нукеры Огадая, и рыцари Феодорлиха держали оружие на изготовку. У Тимофея оружия не было: меч, примороженный к ковру, так и остался лежать в зале ассасинского чародея.