Тропа предела

Они помолчали.

— Садись рядом, — сказал Энайр, спустя время, за которое солнце успело опуститься ниже и коснуться холмов. — С этого места прекрасно наблюдать за закатом.

Финн присел на бревно.

— Ты часто приходишь сюда смотреть на закат? — спросил он.

Энайр пожал плечами:

— Часто, когда это сочетается с другими моими занятиями.

— А чем ты занимаешься еще?

Энайр не ответил, и Финн подумал уже, что тот не расслышал вопроса, когда его новый знакомый вдруг заговорил — чуть приглушенно, чуть распевно:

Я собираю слова.

Я смотрю на закат.

Я слушаю звезды.

Я беседую с дубом, я пою для орешника —

В глубине леса, где зеленая тишь.

Я жду Лосося.

Я молчу о многом:

Я собираю Слова.

Финн вдруг ощутил некое неясное волнение, словно предчувствие события.

— О чем ты говоришь? — спросил он. — Что значит «собирать слова»?

— Настоящие слова нельзя просто придумать. Они — вокруг нас, и в нас самих тоже: в красках заката, в мерцании звезд, в шуме ветра, в улыбке девушки. Их — настоящие слова — можно только собирать, как дары.

Финну показалось, что он почти понимает, что имеет в виду странный его собеседник. Но… он никак не мог ухватить это понимание, оно ускользало от него, как вода из неплотно сжатой горсти.

— Энайр, — попросил он, — пожалуйста, скажи мне какие-нибудь из тех Слов, что тебе удалось собрать.

В час, когда Солнце касается моря,

Ветер стихает;

Над зеленью трав,

над ручьями в долинах,

над фьордами в скалах

Повисает безмолвье.

Долог был день.

Над Тропою Предела —

покой и усталость.

Золотом выстелен путь на закат;

Одиноким мерцаньем

Из далеких пределов,

От самого Солнца,

Накатит волна.

Мягко плеснет на блестящую гальку

под скальным обрывом

И вынесет Слово.

Энайр замолчал.

Солнце на западе последний раз сверкнуло меж вершинами холмов и скрылось за горизонтом.

— О Энайр, — сказал Финн. — Могу ли я просить у тебя разрешения остаться здесь хоть ненадолго и учиться твоему Искусству?

Было тихо, только плеснула в реке у камней рыба. Финну показалось, что он видел мелькнувшую над водой спину большого лосося.

2

Лейнстер, среднее течение Боанн

весна года 1465 от падения Трои,

ночь того же дня

Энайр привел Финна в свою избушку, стоявшую на опушке леса неподалеку от того места, где юноша вышел к реке. В очаге еще ровно светились угли; хозяин вытянул лучинку из аккуратной связки на полке, зажег ее от углей, запалил фитилек масляного светильника, — хотя в окно еще лился неяркий вечерний свет.

— Садись, мальчик, — сказал он Финну, указывая на лавку у стены и сам присаживаясь у очага.

Финн опустился на лавку, разглядывая обстановку жилища мага. Энайр положил в очаг полено, достал откуда-то кусок сыра, разрезал его на несколько частей.

— Так чему же ты хочешь учиться у меня?

Финн задумался, принимая протянутый сыр.

— Меня учили слагать заклятья, и говорили, что я неплохо овладел этим Искусством, — сказал он медленно (Энайр едва заметно кивнул). — Это… тоже поэзия, но то, что ты называешь «собиранием слов» — что-то совсем другое. Я не прав?

— Прав.

— Я могу заклятьем разжечь огонь или приманить зверя. Но в результате получится только огонь и только зверь, вышедший из леса. Ничего больше. Сила, которую я вложу в заклятье, и слова, которые я произнесу, уйдут… — он замолчал.

— Кушай сыр, мальчик, — сказал Энайр.

— То, что делаешь ты, — продолжил Финн, — похоже на заклятье наоборот. Ты ловишь слова, которые существуют сами по себе, и Сила сама приходит к тебе вместе с ними…

Энайр негромко рассмеялся.

— «Заклятье наоборот»? Красивое сравнение, Финн, хвалю. Но это — не искусство, это, скорее, дар — или просто умение смотреть и слушать. Здесь нечему учить — ты не ответил на мой вопрос.

— О том, чему я хочу учиться? Я.… наверное, я не знаю, Энайр. Я не смогу этого назвать. Я только чувствую, но не могу найти слов… если для этого есть слова…

— Хорошо, — улыбнулся Энайр. — Это правильный ответ, мальчик. Ко мне часто приходят юноши — проситься в ученики — иногда даже из самой Тары. Большинство из них хочет учиться чему-то — и это неправильные слова, я отсылаю таких назад, к родителям. У магов не учатся чему бы то ни было. У магов учатся.

— Так ты… возьмешь меня в ученики?

Энайр отложил сыр и посмотрел на Финна, изобразив на лице недовольство, разбавленное, правда, ехидной полуусмешкой.

— Да уж… — пробормотал он. — Хорошего, благородного рода парень, это видно сразу. И обучен азам магии. И не дурак. Но соображает туговато.

Финн уставился на него, не понимая.

Энайр вдруг расхохотался, окончательно повергая юношу в недоумение.

— Иди за водой, парень, — котелок у дверей. И принимайся чистить лук для похлебки. А на будущее запомни: обучение у мага — тем более, у мага, собирающего слова, — идет даже тогда, когда о магии нет и речи.