Тропа Селим-хана (сборник)

Ждать до завтра Бирсу, однако, не пришлось: Мерриуотер вскоре вызвал его опять.

– Есть новости!
– объявил он.

– Насчет Сайласа?

Мерриуотер подался вперед, оттопырил толстые губы, точно собирался засвистеть, и улыбнулся. Ничего хорошего не сулила такая улыбка Мерриуотера.

– Нет, старина. Насчет тебя.

– Я весь внимание, шеф.

– Есть шансы отличиться, Бирс. Очень солидные шансы.
– Мерриуотер, скрипя стулом, разглядывал майора.
– Это тебя обрадует, держу пари.

– Весьма возможно.

«Выкладывай! Нечего пялить глаза», - добавил Бирс про себя.

– Ты своими руками раскопаешь все. Я советовался с боссами, Бирс. Все крайне обеспокоены инцидентом, а понять по каблограммам ничего нельзя. Ты друг Дарси и ты работал с ним… Мнение у всех такое, что ты самый подходящий человек.

Ехать в Турцию! Бирсу представился Карашехир, убогий городишко у русской границы, пыльный, скучный, погружающийся с десяти часов вечера в темноту, так как в это время замирает керосиновый движок. Бирс вспомнил клопов в номере гостиницы, закусочную, пропахшую курдючным салом, неподвижный, как музейный экспонат, фаэтон на углу: дремлющий кучер, порванная обивка экипажа, тощая лошаденка…

– Я готов, полковник. Это командировка или назначение?

– Разумеется, командировка. Сколько тебе осталось до отставки? Не больше года, верно?

«Да, не больше. И задерживать меня он не станет, - сказал себе Бирс.
– Кто я? Интеллигент, лишенный слепого благоговения перед начальством. Такие не делают карьеру теперь. Сейчас я понадобился только потому, что я - друг Дарси».

– Инцидент сильно задел кое-кого наверху, - сказал Мерриуотер медленно.
– Признаться, я даже не предполагал такого…

«Еще бы!
– подумал Бирс.
– Где тебе! Погиб человек - экая важность для тебя! Впрочем, боссы наверху, вероятно, только сегодня услышали имя Сайласа Дарси, уже после его смерти. Они-то отчего волнуются? Опять „холодная водица“ не договаривает…»

– Кого именно задело?
– спросил Бирс.

– Ван Дорна.

– А какое Ван Дорн имел отношение к Дарси? Дарси не танцовщица и не баптистский проповедник!

Не будь командировки, Бирс не стал бы спрашивать. И не стал бы, может быть, говорить в таком тоне о Ван Дорне, могучем Ван Дорне, который вкладывает свои деньги не только в реактивные самолеты, но и в баптистские молельни, и в ночные ревю сомнительной репутации. О Ван Дорне, влияющем каким-то таинственным образом и на Мерриуотера и на его, Бирса, судьбу. Уж если ему выпала миссия успокоить Ван Дорна, то он обязан знать все. Все карты на стол!

– Ты что, вчера родился, старина!
– воскликнул Мерриуотер, расставшись, наконец, со своей обычной флегмой.
– Ван Дорн… Он член государственной комиссии, ведающей…

– Да, да!
– прервал Бирс.

– С левой ноги ты встал сегодня, Бирс. Хочешь, чтобы мы послали другого?

– Нет, - сказал Бирс.
– Я просто не желаю есть с завязанными глазами.

– Повторяю: в каблограммах сплошной туман. Я бы не стал играть с тобой в прятки.

«Врешь!
– подумал Бирс.
– Ты этим как раз и занимаешься. Ну, ладно. Ради Сайласа, - повторил он мысленно.
– Ради Сайласа…»

– О'кэй, - бросил он.

При чем тут, однако, Ван Дорн? Впрочем, удивляться нечего… Да, он член комиссии. Но главное не в этом, - у него миллионы. Миллионы, которые значат больше, чем любая должность, любое звание. Не трудно командовать, имея миллионы… Чертовски любопытно, что же связывало Ван Дорна и Дарси. Верно, какое-нибудь очень щекотливое дельце. Такое дельце, которое не обсуждают в комиссиях, не проводят через парламент. Дельце для немногих посвященных… Ладно, на месте все разъяснится.

– Одно условие, Бирс, - голос Мерриуотера стал жестким, - высочайшая секретность. Самоубийство офицера на границе, под носом у русских, да еще с его полномочиями, - скандал, крупный скандал, майор Бирс.
– Что бы там ни всплыло, ничто не должно просочиться.

А что может просочиться? Не пустяк - раз задело Ван Дорна. Но из Мерриуотера больше ничего не вытянуть. «Холодная водица», к тому же и мутная.

– Я говорю, майор, - с достоинством сказал Мерриуотер, - коренные англосаксы покрепче. Галльская кровь - она жидковата. Нет, куда ей против нашей! К твоему сведению: дед Сайласа писал свою фамилию с апострофом - д'Арси. Французы - хрупкий народец.

– Когда выезжать, полковник?

– Сегодня.

– Так скоро!
– Бирс рассчитывал, что ему дадут хотя бы день на сборы.

– Хотите проститься с женой? Позвоните ей, сочините что-нибудь. Для вас готов самолет.
– Мерриуотер кинул взгляд на бумажку, которую прикрывал рукавом.
– Самолет стартует через час.

В закрытой машине на пути к аэродрому и в полете над равниной облаков Бирс думал о погибшем. Жидкая кровь? Чушь, несусветная чушь!

Сайлас сам выбился в люди. Он немало вынес от таких, как Мерриуотер. Терпел, тянул лямку. А что оставалось делать сыну мелкого лавочника? Встать за прилавком, подавать томатный коктейль? Сайласа пихнули на задворки цивилизованного мира, в Карашехир, под бок к русским, и он служил исправно, имел награды. На днях, буквально на днях ему объявили благодарность и дали премию за использование аппаратуры подслушивания. И, несмотря на это…

Странная, неожиданная смерть! Недавно, полгода назад, Сай был в отпуске на родине - дочерна загорелый, молчаливый, отвыкший от суеты большого города. Он не жаловался. Он точно запекся там, на турецком солнце, окаменел. О русских отзывался со злобой: «Они форменные дьяволы, их ничем не удивишь!» Награду принял сдержанно: «Техника подслушивания, конечно, хитроумная штука, но и русские не дураки». Жену и детей Бирса Сай испугал своими пророчествами: «Схватка будет беспощадная, и союзники вместо нас подставлять голову не настроены». Да, у Дарси был вид человека, приготовившегося не к смерти, а к бою! Вообразить нельзя было, что он наложит на себя руки!…

Самолет качало. Над Францией сжимались обручи циклона. За окнами кабины при посадке мелькнул вспененный залив и деревья, согнутые ветром. «Д'Арси, французы, хрупкий народец», - вспомнилось Бирсу. Это Сайлас-то хрупкий? Ну, нет! Французская живость была в нем всегда, но с годами выветрилась.

Поглощенный своими мыслями, Бирс не вышел на бетон взлетной полосы.

Еще один скачок - и позади осталась синева Средиземного моря. Под крылом мелькнули хлопковые поля, арки древнего римского моста через реку Адану. Бирсу не дали даже переночевать в этом городе. Специальный самолет, присланный из Карса, доставил его в Карашехир.

Встретили Бирса двое - соотечественник майор Эпплби и офицер турок, оба в штатском. «Джип» повез их в город.

Спутники выжидательно молчали, и Бирс спросил их прямо, почему они не уберегли Дарси.

– Большое несчастье, сэр, - вздохнул турок.
– Злая судьба! Скорпионы редко опасны в это время.

У подъезда гостиницы, унылого двухэтажного здания, Эпплби отпустил турка. И здесь все было по-прежнему: запах карболки в номере, позеленевшая медная пепельница, пятна на стене, застиранное покрывало на кровати.