Тропой лекаря-3. Дар целителя
Шрифт:
Господин Мирий вскочил, вытянулся во фрунт, но Палач его и не заметил.
– Ты что творишь, дура сопливая?! Жить надоело?!
Я вытянулась на кровати, изображая дохлую селедку. А что я сейчас скажу? И услышат ли меня? Сил и так нет, а герцог в ярости, это видно. Волосы растрепанные, глаза злющие, застегнут не на те пуговицы... от любовницы, что ли, выдернули?
– Ты понимаешь, что теперь о тебе знает весь Алетар? И где было, и что было...
– Гхм!
– господин Мирий кашлянул, рискуя навлечь на себя начальственный гнев. Так и вышло - Рамон Моринар развернулся,
Так и вышло.
– Ваша светлость, разрешите доложить! Во время патрулирования моим десятком был обнаружен смертельно раненый виконт Леклер. К лекарке мы принесли его, чтобы выяснить, кто посмел...
– И как - выяснили?
Голос Палача стал обманчиво мягким, почти шелковым.
– Никак нет, ваша светлость. Выясним, как только виконт в себя придет...
– Когда?
– Дня через три...
Рамон Моринар сплюнул, выругался так, что захотелось зажать уши, а потом развернулся ко мне.
– Знаешь, Вета, меня бы устроило больше, если бы Леклер рассказал, кто его убил, и сдох. А ты что устроила? В благородство поиграть захотелось?!
Меня словно молнией ударило.
– Вон отсюда!
Моих сил хватило, чтобы приподняться на кровати, но тут взял свое чернокопытник. Закружилась голова, замелькали противные черные мошки...
– Дура...
Тонкие сильные пальцы легли мне на виски.
– На, бери...
Я и не знала, что Палач так умеет. Делиться силой.
Судя по потоку, он себя вообще не контролировал, и сила лилась в меня мощным потоком огня. Ревела, бушевала, требовала ответа - откройся, прими...
Огонь не признает компромиссов, он горит до конца.
А жизнь...
Жизнь принимает все - и огонь, и воду, и даже смерть. На то и жизнь.
И постепенно начал стихать поток, а я смогла выпрямиться на кровати. Неважно, что держалась я при этом за мужские запястья, и мы с Палачом находились на неприятно близком расстоянии, чуть ли не нос к носу, но я смогла сесть! Почти сама.
– Спасибо.
Рамон Моринар посмотрел на меня, как на дуру.
– Вета, ты понимаешь, что здесь оставаться не можешь?
Я понимала.
– Да...
– Сейчас ты соберешься, и поедешь со мной. Пока поживешь в моем доме.
Я замотала головой, и в виски тут же упругим шариком толкнулась боль, напоминая, что сила-то не моя, заемная, и переваривать мне ее еще долго...
– Я не могу...
– Почему?
– Неприлично...
– Тогда к дяде. Там тебе прилично?
Я медленно опустила веки.
– Да. Спасибо...
– Словами ты не отделаешься. Ты понимаешь, что все, все маги Алетара теперь знают о тебе. И те, что в рясах тоже?
– Да. И... я соглашусь.
Рамон довольно кивнул.
– Ладно. Тогда я даже Леклера убивать не буду, пусть живет.
– Убивать?!
– взвилась я.
– Не смей! Он же...
– Что - он?
– Он ко мне шел. Предупредить о чем-то...
Рамон прищурился. Взгляд его стал острым, холодным, серьезным...
–
Рассказывай?Увы, рассказывать было особенно нечего. Я честно выложила и про мальчишек, не называя кличек, и про Кривого Фореля, и про то, как на пороге смерти Леклер просил меня уехать...
Не сказала я только про его уже не последнее в этой жизни слово. Ну... могла и ослышаться. Бывает. Да и какая там любовь?
Рамон слушал внимательно. И так же внимательно слушал и Мирий, про которого попросту забыли - есть у стражников такое умение, словно бы сливаться со стеной без всякой магии.
Мужчины слышали, оценивали информацию, а потом Мирий кашлянул и шагнул вперед.
– Ваша светлость, мы бы сейчас, по горячим-то следам... только...
Рамон махнул рукой.
– Понимаю. Вета, где бумага? Есть?
– Там, - махнула я рукой в гостиную.
– В буфете.
– Сейчас напишу приказ, с его величеством утрясу... Вета, точно нет возможности привести этого сопляка в себя?
– Можно. Только он умрет.
– Пусть...
– И может не успеть рассказать.
– Это хуже. Нет, ну как ты могла!
Я развела руками.
Маги жизни, простите, и не обязаны быть умными. У них, учено выражаясь, другая функция в этой жизни.
И почему моему самоуничижению никто не поверил?
Рамон отпустил мои руки, встряхнулся.
– Собраться сама сможешь?
– Попробую.
– Вот... пробуй. У тебя полчаса, потом поедем к дядюшке.
– А виконт?
– А виконт умер. Ясно?
Я медленно кивнула. Умер, так умер, понятное дело, не мог он выжить с такими ранами... Рамон посмотрел на Мирия.
– И если я узнаю, что кто-то разболтался, до того, как мальчишка придет в себя... мечтать о смерти будете.
– А вы не пугайте, ваша светлость, жизнь до вас успела, - огрызнулся вдруг Мирий.
– Высокородные интриги плетут, а Ветке платить?
Рамон прищурился на стражника, оценивая, то ли его сразу убить, то ли помучить... Но потом выглядел нечто правильное. Благородное.
– Ничего с ней не случится. Мое слово.
Мужчины пару минут мерились взглядами, а потом Мирий кивнул.
– Светлый в помощь, ваша светлость.
– и уже мне.
– Вета, если что, я тебя всегда жду. И жена рада будет, и дети...
Я кивнула еще раз, напоминая себе куклу-марионетку. В горле першило... наверное, все же вода была холодной. Ну не слезы же это, правда?
***
Сборы оказались неожиданно долгими. Обросла я добром за это время, обросла. Вещи поместились в один небольшой саквояж.
А вот лекарства, инструменты, травы, мази, настойки... достань потом тот же чернокопытник, или золотую лапчатку нужного качества! Семь пар туфель собьешь, пока найдешь! И бросить все?
Ну уж - нет! А когда понадобится?
Не 'если', нет. Определенно - когда. Лекарь всегда нужен, судьба такая...
Зато успела подъехать карета с гербом Моринаров, и еще одна. И все видели, как в одну карету грузили меня с вещами, а в другую заносили длинный сверток из белой ткани, которая пропиталась кровью в местах ударов, на груди и животе.