Тропой лекаря-3. Дар целителя

Умер виконт, умер, и точка.

***

В особняке Моринаров меня встретила Линетт. Подхватила под руку, поцеловала в щеку, защебетала и потащила принимать ванную.

Лим пока еще не проснулся, а канцлер уже уехал на службу.

Рамон, по дороге еще раз расспросивший меня, кто говорил, что говорил и когда, тоже уехал к канцлеру. Они сейчас будут решать, что делать и как, а я хоть чуть отдохну. Хотя бы самую малость...

Горячая вода, ароматное масло, и даже платье из запасов герцогини. Достаточно простенькое, белое, с голубыми незабудками, срочно перешитое на меня слугами, зато белье новенькое, шелковое... как же я от этого отвыкла!

И от легких туфелек из мягкой, словно крем, кожи, и от прически из тяжелых волос, и от шпилек и локонов, и от роскоши, и от ощущения защищенности...

Да, клетка. Но ведь она и ко мне сейчас никого не пропустит, а это важно. Страшно...

Безумно страшно.

Этой ночью я подставилась так, что больше некуда. Ох, дура....

Впрочем, когда я спускалась вниз, в столовую, на моем лице играла улыбка. И такой же улыбкой встретила меня Линетт.

– Вета!

– Ваша...

– Линетт! Мы же договорились!

– Да, Линетт, - согласилась я.
– Просто... непривычно.

– А ты привыкай. Зная мужа, да зная Рамона... сказали - примут в семью, значит, так и сделают. Они мужчины серьезные...

Я ответила улыбкой на улыбку Линетт.

– Да, муж у тебя мужчина видный, со всех сторон...

Ах, как давно я вот так не щебетала с подругами! Ни о чем...

– Я знаю, - Линетт смешно округлила глаза.
– Слушай, а Рамон тебе как?

– Внушает, - призналась я.

– А то и с формальностями возиться бы нее пришлось! Ты бы мне сразу кузиной стала?

Я вспомнила взгляд Палача, и помотала головой, что есть сил.

– Он мне не то внушает!

Линетт вздохнула.

– Да вот... и еще этот его взгляд голодной акулы. Его все боятся, представляешь! Я кого с ним только не знакомила, все напрасно! Один взгляд, две улыбки, три слова - и девушку уже не догнать!

Я и не сомневалась, что Рамон Моринар может перепугать кого угодно.

– Как я их понимаю!

Линетт затрясла головой.

– Вета, не надо! Ты не думай! Ни Алонсо, ни Рамон... они никогда! Ты же понимаешь, я шучу больше, но никто тебя принуждать не станет! Честно-честно! А у тебя кто-то есть, да?

Я покачала головой. Есть ли?

Казалось, что был, Бертен, вот, был... ох!

– Линетт! А работа как же? Я же...

– Хм-м...

Линетт Моринар подумала пару минут, а потом вдруг улыбнулась.

– Вета, а мы вот как сделаем. Я сейчас напишу твоему начальнику записку... как его там?

– Растум. Харни Растум.

– Вот! Напишу, что у меня голова кружится, и подташнивает, и я себя не очень хорошо чувствую, а потому требую тебя в личные лекари дней на пять! А там уж мальчики что-нибудь придумают!

Я смотрела в ее зеленые глаза, и понимала, что готова ей сейчас все простить. Вот за это понимание. За то, что не отмахнулась - да нужна тебе та работа? Не сказала, что у меня теперь будет другая жизнь, не предложила дождаться Алонсо Моринара, не... в носу защипало, и махнула рукой, чтобы скрыть свое состояние.

– Линетт, может, не надо так на себя наговаривать?

– А я и не наговариваю. Меня и правда подташнивает, есть такое...

Я прищурилась.

Подташнивает, говорите?

А...

– Можно я тебя осмотрю?

– Можно. А что...

Но я уже вела ладонями вдоль тела женщины.

Боль иголочкой скользнула по позвоночнику, но на то, чтобы увидеть, много силы не надо. Капелька...

– А то. Вы с мужем второго ребенка хотели?

Линетт медленно опустилась в кресло.

– Вета... правда?

И во взгляде у нее была не радость, нет. Страх.

– Да, - удивилась я.
– А что?

– Лим... если как он?

Сначала я даже не поняла, о чем говорит герцогиня. Дошло только потом. Если второй ребенок унаследует ту же болезнь, что и Алемико Моринар...

Страшно это. Безумно страшно, ждать - и не знать. Или наоборот - знать, что твой ребенок родится больным, и нет возможности ему помочь, никакой нет...

Темный с ними, с иголочками. И с болью тоже.

По пальцам побежали золотистые искорки.

– Не шевелись, ладно? А то мне тяжело...

Линетт замерла, даже боясь дышать, а я уже прощупывала своим даром искорку недавно зародившейся жизни.

И понимала - да. Могло быть такое. А мы вот сейчас...

Сейчас и лечить-то не надо, и сил почти не надо, просто работа ювелирно тонкая. Это вам не мечом рубить, тут словно вышивка бисером идет, медленно-медленно, и очень осторожно...

***

Когда все закончилось, я могла только сидеть и дышать. Дышать и сидеть.

Линетт тоже сидела в кресле и смотрела на меня с надеждой на чудо. А я даже сказать ничего не могла, казалось, виски у меня разламываются от боли. И скажешь лишь слово, а голова просто треснет... Но у лекаря такая работа - себя превозмогать.

– Все будет хорошо...

Я еще успела увидеть яркие глаза Линетт.

Искрящиеся, радостные, счастливые...

А потом ковер как-то быстро понесся к лицу. Ей-ей, это входит в привычку - обниматься с коврами в доме Моринаров.