Тропой мужества

– Что же такое мы сделали? – рассматривая кружку, спросил он. – Это не томограф. Это какая-то машина времени.

– Это не машина времени, – возразил Свешников. – Наши тела никуда не перемещались, и не факт, что было перемещение сознания. Возможно, наш аппарат транслирует в мозг некую запись, сохраненную в памяти земли. Своеобразное информационное поле, ментал, например. Так наш аппарат подключается к менталу, и мы видим все как в записи.

– Тогда не сходится.

– Что не сходится?

– Что это запись. Ты, например, – Сергей ткнул пальцем в Павла, – что-нибудь сделал, когда был… э-э-э… там?

– Ничего, – признался Паша. – Я был напуган… до смерти.

– А ты? – повернулся Жуков к Маргелову.

– Какое там?! Я в полном обалдении был… – смутился Вася. – Да и бой недолгим был…

– Вот! А я помогал, как мог…

– Расскажи.

– Бой был тяжелый, – начал Сергей, – странно, что название деревни не помню, остальное… всю жизнь, начало войны и сам бой… Я был сержантом. Замком…

И Жуков все рассказал. Как ротой держали оборону против целого полка. Как немцы погнали детей, баб и стариков перед собой, как бойцы пошли в штыковую, и как он, именно он убивал немцев.

– Понимаете, Степан, ну тот, в кого я попал, он и так сильным был. Настоящий мужик! Но он бы не выжил в той свалке. Там немцев в три раза больше было. Не бой – резня. Я как бы видел, что творилось вокруг. Видел на все триста шестьдесят градусов. Подсказывал, как уклониться, куда ударить. Иногда я перехватывал действия тела и бил. Со всех сил. Лично свернул голову двоим. Саперной лопаткой рубил… чуть не хватило до леса дойти…

– М-да, – произнес Маргелов. – А я больше мешался…

– Сходится или не сходится, это не объясняет ничего. Во снах тоже всякое бывает. – Паша опять что-то записал в блокнот.

– Или все же имеется перемещение сознания, – сказал Маргелов. – Я даже пример из фантастики вспомнил – аппарат по изъятию-вселению сознания. У нас нечто похожее.

– Согласен, – кивнул Жуков. – И реальная боль. До того, что…

Сергей сдвинул рукав футболки и удивленно показал на четкое покраснение, похожее на след от пулевой раны.

– Как это объяснить? – спросил Маргелов, рассматривая себя. На его теле тоже были покраснения, словно от ожогов. – Очень похожи на ранения, что получили тела тех, в кого мы попали.

– Может, и было перемещение, – пробормотал Паша, рассматривая свой живот, где был узор из красных линий. – Это отразилось на наших телах…

Друзья переглянулись.

– Что теперь будем делать? – высказал общий вопрос Маргелов.

– Как что?! – удивился Паша. – Исследовать, пробовать, пытаться найти причину такой необычной работы томографа.

– Это ясно и так, – сказал Сергей. – А после того как найдем?

– После того как найдем, – ответил Маргелов, – погружаемся или перемещаемся в прошлое и помогаем нашим.

– В чем? – спросил Жуков. – И зачем?

– Как это зачем? – опешил Вася.

– Наши деды справились и без нас.

– Я тебя не понимаю. У тебя ведь прадед погиб.

– При чем тут это?! – выкрикнул Жуков. – Ты забыл, для чего мы это затеяли? Я такие надежды возлагал на этот проект!

Маргелов промолчал, хмуро смотря на друга.

– Паша, ты хоть скажи…

Но Свешникова только плечами пожал. Сергей вздохнул. Сел.

– Извините, мужики, я действительно много надежд возлагал на этот проект, а тут…

– Я предлагаю поступить так, – решительно поднялся Паша, – первое – находим причины, из-за которых томограф работает на перемещение, фиксируем эти причины, временно исправляем и проверяем томограф в нормальном режиме. Второе – делаем дубликат томографа, который представляем как новый продукт. Ну а третье, на этом аппарате, как предложил Вася, делаем выходы в прошлое. Ведь надо исследовать этот феномен, и я тоже считаю, что можно нашим помочь. Вдруг удастся сократить потери, например?

– А как быть с эффектом бабочки? – поинтересовался Жуков.

– А никак, – пожал плечами Паша, – это лишь теория.

– Которую придется проверять нам, – хмыкнул Вася.

– Проверим. И еще, – добавил Свешников, – хорошо бы понять – почему нас забрасывало в одну и ту же дату. И почему именно в сорок первый.

– Когда начнем? – спросил Маргелов.

Все посмотрели на часы.

– Да хоть сейчас, – пожал плечами Паша. – Времени еще навалом.

– Тогда я первый! – потер руки Маргелов и направился к кушетке томографа.

– Э-э-э, стой! – возмутился Сергей. – Почему ты первый?

– Потому что десантура всегда впереди!

– Это разведка всегда первая.

– Вы еще подеритесь! – засмеялся Паша. – Просто бросим жребий и без обид…

* * *

Яркая спираль закручивалась, превращаясь в яркую трубу, по которой быстро несло маленькую частичку вселенной, бессмертную субстанцию или попросту – душу. Мгновение и спираль выстрелила мыслящим сгустком через черную воронку. И вместо необычной легкости, навалилась жуткая тяжесть, как кувалдой вбив сознание в чужое тело.

Первое, что ощутил Маргелов, это падение. Рот наполнился чем-то сухим и противным.

– От же! – воскликнул кто-то. – Сомлел, что ли, сержант?

Васю подхватили под руки и помогли подняться. Маргелов мелко заморгал – пыль попала не только в рот.

– Что тут произошло?

– Сержант наш упал, тащ командир, – ответил кто-то из помощников.

Вновь сержант, подумал Маргелов и увидел перед собой военного с двумя кубиками в петлицах. Лейтенант оказался ему по подбородок. Или командир маленький, или он теперь большого роста.

– Упал, тащ лейтенант, – доложил Вася командиру. – В глазах помутнело, наверно, тепловой удар был. Жарко.

Лейтенант смерил Маргелова пренебрежительным взглядом.

– Приведите себя в порядок, сержант, – неприязненно сказал он и направился по дороге.

– Вот ведь… – тихо выругались справа, – сам-то весь в пыли…

– Он прав, – буркнул Вася и принялся отряхиваться, не забывая часто сплевывать.

Надо же так брякнуться с открытым ртом, всю пыль с дороги собрал. Наверно, хозяин тела в момент состыковки сознаний смачно зевал, а сила, с которой Маргелова внедрило в сержанта, повергла того в состояние грогги – почти никаких мыслей. Но некоторую информацию Вася получил. Звали его, то есть того, в кого попал Маргелов – Ярослав Васильевич с душисто-слезоточивой фамилией – Резеда. Родом из Мурманска. Служит с сорокового года. На хорошем счету. Отличник боевой и политической. Вот только со взводным отношения прохладные. Да и плевать на отношения. Разбираться в причинах неприязни Вася не собирался. Но плевать уже было нечем.