Тропой мужества
Шрифт:
«Или водила страшно везучий».
На счастье везучего водилы, мотоциклы кидало на русских горках дай бог, и попасть по машине страшно трудно, но везение порой кончается.
«Почему наши не стреляют в ответ?» – подумал Резеда.
От первого мотоцикла прогрохотала очередь, полуторка вдруг запарила, мотор, и без того нагруженный, взвыл громче и заглох. Машина еще катилась и не доехала до укрывшихся бойцов Уварова совсем немного, но медлить больше нельзя.
Первым отработал «дегтярь», очередью на пять патронов срезав первого мотоциклиста.
Одновременно с «дегтяревым» открыл огонь «максим». Дед тоже уложился в пять патронов, но срезал за раз и водителя и пулеметчика. Последний «цундап» кувыркнулся, теряя убитых, встал на колеса и съехал в обочину, а Кондрат Степанович перенес огонь на следующий, предпоследний мотоцикл и повторил очередь, начав с пулеметчика…
Вместе с пулеметами начали стрелять и бойцы, но бой кончился быстро – не прошло и трети минуты, как живых врагов не осталось. Стало тихо, лишь съехав на обочину и ткнувшись в кусты, «цундап» еще тарахтел, вращая задним колесом.
Бойцы начали недоуменно переглядываться.
– Все, что ль? – удивленно спросил Ремизов. – Даже стрельнуть не успел.
– Успеешь еще. Отделенные ко мне!
Подошедшим сержантам Маргелов приказал:
– Собрать трофейное оружие и боеприпасы, осмотреть мотоциклы. Трупы убрать, и вообще, навести порядок на дороге. Маскировку поправить. Самойлов, возьми пару бойцов и со мной к машине.
Полуторка остановилась в десяти метрах позади линии окопов. Из нее так никто и не вышел.
«Неужели все погибли?» – заволновался Резеда.
«Сейчас увидим».
На всякий случай взяли грузовик на прицел. Вася знаками показал Самойлову, чтобы с бойцами осмотрел кузов, а сам подошел к двери водителя. Чудом уцелевшее стекло двери было мутно-красным.
Маргелов потянул за ручку и открыл дверцу.
«Ох, ты ж! Да как же так!»
«Везучий… – подумал Вася с горечью, смотря в кабину. – Как же он еще машину вел?»
Тело водителя было изрешечено. Крови натекло…
А на пассажирском сиденье, привалившись к двери, сидел лейтенант НКВД, если судить по петлицам и околышу фуражки. На летехе тоже живого места не было.
– Командир! – позвал Васю мрачный Самойлов.
Маргелов заглянул в кузов. Среди вспоротых пулями бумажных коробок, связок с папками и документами в луже крови лежал боец с MG и пустой лентой. И девушка в гимнастерке, юбке и сапогах. Наган крепко сжат в мертвой руке. Сержант попытался вынуть револьвер, но не смог. Лишь в барабан заглянул.
– Пуст…
– Простите нас, мужики. – И Вася стянул с головы каску.
Наступившую тишину нарушил вскрик. Это из кабины вывалился неожиданно оживший лейтенант.
– Санитара! – крикнул Маргелов, кидаясь к раненому.
Первым делом Вася избавил лейтенанта от оружия.
Во-первых, не разобравшись, тот может открыть огонь, во-вторых, подозрительно – как лейтенант мог уцелеть при такой плотности огня? Нет, чудеса на войне случаются,
но бдительности терять нельзя, мало ли, а еще – почему он один в форме НКВД?– Успокойся, свои. Да свои мы! – крикнул Вася.
Тот перестал размахивать руками и попытался утереть залитое кровью лицо.
– Не суетись, сейчас поможем.
Медпомощь пришлось оказывать лично, так как выяснилось, что санитар погиб при налете «мессера». Осмотрев лейтенанта, нашел только одну рану и то легкую – пуля пропахала борозду над левым ухом. Кровь залила лицо, вот и приняли сначала лейтенанта за убитого.
Вася смыл кровь с лица и начал бинтовать рану, одновременно наблюдая за поведением лейтенанта. Тот успел осмотреться и, не обнаружив никого старше себя званием, вздохнул. Вася даже отметил, что это был вздох облегчения, видно есть чего бояться лейтенанту.
– Назовите себя! – потребовал лейтенант, не дожидаясь окончания процедуры.
«Какой резвый! – изумился про себя Маргелов. – Никак контузило болезного тевтонским свинцом».
Резеда ничего не подумал. После увиденного в кузове он странно затих, вообще никаких мыслей.
– Сержант Резеда, – представился Вася, закрепляя повязку, – командир взвода.
– Что вы тут делаете? – довольно резко спросил лейтенант, поднимаясь.
– А вы, товарищ лейтенант, с какой целью интересуетесь?
– Да ты… – от нахлынувшей злости у лейтенанта даже бледность спала, и он начал шарить рукой, ища кобуру. А она пуста, видать не заметил, как пистолет забрали.
Маргелов проследил за потугами летехи и усмехнулся – ищет кобуру именно там, где она должна быть – на боку.
– Не суетись, лейтенант, твой тэтэ вот, – и Вася продемонстрировал пистолет. – А теперь остынь, назови свою фамилию и представь свое удостоверение. Вот как выясним вашу личность, так и на все вопросы отвечу.
– Ответишь… – процедил летеха. – Эй, сержант, арестуйте его.
Стоящие рядом бойцы просто переглянулись. А Самойлов усмехнулся и, подняв винтовку, направил ее на лейтенанта.
– Документики-то предъявите, товарищ лейтенант.
Лейтенант растерянно оглянулся. Бойцы смотрели настороженно, явно помня о словах сержанта о немецких диверсантах в форме НКВД. Подошел Черных. Внимательно посмотрел на лейтенанта.
На лице у того отразился явный испуг. Затравленно озираясь, он расстегнул карман гимнастерки и, вынув удостоверение, протянул документ Маргелову.
– Вот и славно. – Вася сделал шаг в сторону и принялся изучать документ.
Итак – выдано 19 января 1941 года Денисову Андрею Михайловичу, оперуполномоченному Могилевского отдела… хм, далековато забрался уполномоченный, хотя…
Само удостоверение чуть помято и есть затертости, а скобки… внимательно изучив их со всех сторон, поржавелости все же нашел – с внешней стороны.
Вася взглянул на лейтенанта. Тот смотрел тревожно.
Самойлов заинтересованно поглядывал на Маргелова, как и Черных. Бойцы тоже ждали развязки.