Тройная игра. Книга 1

Напротив на металлическом стуле сидела Кристина с бумажкой в руках, по которой все только что зачитала, продолжая ее внимательно изучать. Потом она взглянула на парня и потрясла в воздухе листом:

— Твой анализ крови.

Вэлан подпривык к свету и, подняв голову, стал наблюдать за девушкой, хотя, скорее всего, женщиной, лет так тридцати с хвостом.

Прямой пробор, острые черты лица, пронзительный, ничем не обнадеживающий взгляд практически белых глаз.

Он находился в стерильном помещении. Атипичная лаборатория с нереальным количеством ужасающих приспособлений для пыток. Добро пожаловать к доктору Сатане. Вампир лежал, как подопытный кролик, на разделочном столе, в одних штанах и со своим крестом на груди.

— У меня нет абсолютно никакого желания тебя препарировать, — словно сама с собой, не громко, разговаривала Кристина. — Да и смысла в этом я не вижу. В крови, помимо наркотиков, у тебя нет ничего необычного, так что твоя переносимость святого — явно не от крови зависит, а от чего-то мне совершенно не понятного, либо причина в том, что ты еще совсем молодой и слабый вампир и не представляешь для меня никакой угрозы. Так что я лучше просто предложу тебе свою помощь.

Она отложила в сторону лист и сложила руки в замок в ожидании ответа.

— Какую помощь? — щурясь, поинтересовался вампир, пытаясь вытащить руки из железных оков. В панике он дышал так, как будто бы только что пробежал спринт, будучи человеком.

— Помощь тебе — поддержание секретности существования вампиров, что немаловажно. Твоя смерть не принесет ничего хорошего, в принципе, как и твое исчезновение со сцены. Одни лишь недопонимания и подозрения. Я лично создам тебе алиби, а также обеспечу нормальную человеческую жизнь, но, естественно, без сцены.

— Зачем тебе это? — ничего не понимал Вэлан, в ужасе шаря глазами по потолку и стенам.

— Тебя это не должно волновать. Подумай над тем, что я предлагаю тебе дружбу.

Мэдлер на минуту задумался, остановив взгляд на подносе со скальпелями.

— Но ведь ты мне предлагаешь помощь не просто так?

— Просто так. Можешь называть это снисхождением... Но любой твой промах, лишний выбор в пользу зверя, и я найду оправдание твоей смерти и для желтой прессы, и для родственников.

— Почему бы тогда меня сразу не убить? — спросив это, Вэл захотел в который раз дать себе в морду, но у него вышло только поморщиться и еще раз дернуть руками и ногами.

— Не предложить тебе выбор было бы глупо. Во-первых, ты всемирно известная личность. Во-вторых, ты выдашь мне все известные тебе места обитания тебеподобных. В-третьих, я уже говорила о твоей необычности: я не уверена в причине твоего иммунитета к святым вещам. Так что под наблюдением ты будешь оставаться постоянно.

Вэлан, обдумывая все это, нахмурил лоб.

— Ты, конечно, можешь отказаться от добровольного сотрудничества со мной, но тогда ты будешь для меня просто очередной лабораторной крысой, над которой я буду ставить опыты, пока она не сдохнет, или пока мне не надоест тебя исследовать по причине твоей ненадобности. И учти, предлагая тебе сейчас все это, я закрываю глаза на то, что ты проник в мою лабораторию в Сан-Франциско, нанеся мне немалый финансовый ущерб, а также в центр задержки в Лос-Анджелесе, нанеся ущерб моральный моим сотрудникам. А мои сотрудники — это моя организация, а организация — это я, — рассудительным, лишенным всяких эмоциональных окрасок голосом, делая акцент на каждом слове, предложила Кристиан.

— Это бред, — нервически посмеялся Вэлан. — С чего бы тебе это делать? Ты же убийца.

— Да, я убиваю. Убиваю тех, кто, по сути своей, существовать и не должен.

— Если мы существуем, значит, мы должны существовать, — Мэдлер боялся что-либо продолжить говорить, но обычно в паническом состоянии он не мог заткнуться.

— Нет, не должны, — отрезала Хелсинг.

Вэлан только сглотнул собственную кровь: говорить ей что-то было не только опасно, но и бесполезно. Он, конечно, сказал бы, если бы был в немножко другом, более обнадеживающем положении.

— Уже понятно, что ты считаешь иначе. Объясни, почему? Только не беря во внимание то, что ты сам вампир, — она пристально, практически не моргая, наблюдала за ним, сложив на груди руки.

— Ты убиваешь всех без разбора, это разве правильно?

— Понимаю, — Кристиан кивнула головой. — Тебя задевает то, что по моей вине умерла та девчонка оборотень. Твой первый друг, как я догадываюсь, в твоей новой жизни? Именно из-за нее ведь ты пришел в мою лабораторию?

Вэлан глубоко вздохнул.

— Я не знаю, зачем я проник в твою лабораторию. Видимо, мне неприятностей не хватало. А та девчонка оборотень — очевидное доказательство того, что ты гробишь всех, не задумываясь. Ссылаясь только на то, что люди могут превращаться в дикое животное, ты сразу делаешь вывод, что они звери, — Мэдлер еще раз дернул конечностями. Раздался щелчок в скобах вокруг его правой руки.

— Ты, значит, гуманист, — как бы и для Вэла заодно сделала вывод Кристина. — Четвертая причина, чтобы не убивать тебя, — она перекинула ногу на ногу. — Кстати, если ты считаешь, что если бы не проник в мою лабораторию, то я бы не стала тебя искать, ты крупно ошибаешься. Сразу после твоего исчезновения после концерта на тебя упало мое подозрение, — Хелсинг сделала паузу. — Как твое самочувствие?

— Бывало и лучше, — как можно безэмоциональнее ответил Мэдлер, подавляя в себе сарказм и возмущение.

— Хм, — Хелсинг настороженно глянула на лампу над вампиром. — Знаешь, что это?

— Эм... Лампа... — не понял Вэлан.

— Ультрафиолет. От него такие, как ты, слабеют. Может, поярче включить?

— Да, давай, — смиренно согласился Мэдлер, поскольку именно от света он никакой слабости не испытывал, только от нехватки крови и дыры в груди, из которой оставшиеся, ценнейшие капли алого эликсира потихоньку покидали его тело. — Занимайся садизмом. Тебе же это нравится.

— Она была не единственной, над кем я проводила исследования. И к тебе у меня нет никакой личной неприязни, не учитывая того, что ты не человек. Она была оборотнем, — с полным спокойствием в глазах Кристина пожала плечами. — Просто очередной оборотень. Такая моя работа. Я не пытаюсь перед тобой оправдаться. Я хочу, чтобы ты понял, что ваши образы жизни не принимаются в этом мире, и нет смысла за них бороться.

— За любую жизнь стоит бороться, — Вэлан возмущенно качнул головой. — И каждый борется так, как может.

Еще одно усилие, и снова что-то хрустнуло.

— Вечная жизнь, полная убийств, бесцельна и омерзительна. Дружба или любовь, любые другие возвышенные чувства не придадут этому жалкому паразитическому подобию жизни, как ваша, никакого оправдания. Вы мешаете жить нам, нарушаете наше спокойствие, поэтому мы уничтожаем вас. Моя жестокость оправдана.

— По мне так жизнь людей куда более бесцельна, так как смертна. Тупее и примитивнее. И, кстати говоря, я рад, что расстался с ней. Да, я определенно рад, — театрально задумался Вэлан.