Труба Иерихона

Не дрогнув ни единым мускулом на лице, переключил еще, но остальные восемнадцать каналов оказались спортивными. Отыскивать методом тыка, где же каналы, рассчитанные на людей, а не двуногих обезьян, не стал: время есть, но нет мочи на все это смотреть. Гордые арабы не поняли, что они побеждены, покорены, но не силой оружия, а жвачкой и отменой понятий того, что человека делает человеком.

ГЛАВА 37

Не выдержал, выключил телевизор вовсе, взялся за стопку газет. Даже и не газеты вовсе, ведь газеты – на один день, а это роскошество многоцветной печати просто рука не поднимется отправить в мусорную корзину…

В центральной газете первые шесть полос та же лабуда с властителями дум: пространные интервью с актерами, дизайнерами, визажистами, длинная статья с предположениями, какую из своих секретарш вице-премьер имел, а какую только лапал, серия фотографий одной популярной певицы, где она «не подозревает», что ее фотографируют, а также масса рекламных объявлений о новых средствах для похудения «без трудов и забот», о новой краске для мужчин и новой разновидности духов для «сильных и мужественных», которым духи прибавят сексуальной привлекательности.

Международные события оказались на предпоследней странице, но и там по большей части вести с выставок накладных ресниц или ногтей, конкурсов кто дальше плюнет, кто сильнее пукнет, кто угадает слово из трех букв. Дмитрий не нашел сообщений о событиях, которые в самом деле меняют мир: о запуске Интернет-2, о сверхдешевом чипе для компов или о способе передачи энергии без проводов и кабелей, а дома он часто слышал об испытании крохотного аккумулятора, который вмещает в себя энергию работы целой гидроэлектростанции за месяц.

О России отыскал только две заметки, все та же заснеженная страна с белыми медведями на улицах. Если Империя в своих изданиях ведет пропаганду против России упорно и злобно, лучшие пропагандисты в поте лица изощряются в обвинениях, то здесь араба пока что не беспокоили, убаюкивали. Его разум только-только заснул, нельзя будить слишком рано, может не то подумать или не на ту сторону встать…

Ага, вот заявление американского президента. В личном обращении к Саддаму Хусейну говорит: вы не можете пренебрегать мнением всего мира! Говорит красиво и величественно, и если эту информашку прочесть и бежать взглядом по странице дальше, то в подсознании остаются правильные слова и закладывается кирпичик будущего мнения, что американский президент всегда говорит от имени всего мира. Что именно он выражает мнение всего мира… и даже действует от имени всего мира. И даже когда, не спрашивая мнения этого мира и не считаясь с ним, наносит удар по мелким арабским странам, по Югославии или все активнее вмешивается в дела России, то это как бы все же согласовано с этим миром. Хотя бы мысленно. А вообще-то, ребята, Империя принесла вам покой, благополучие, вы свободны от любых измов и прочих идей, у вас свобода секса, никто не сажает за прелюбодеяние, за связь с животными, за потворство инстинктам, вы узнали шокирующую правду Фрейда и Дезмонда Морриса, так что наслаждайтесь жизнью, а работу по переустройству мира сделаем мы сами…

Ага, вот еще фотографии непальских беженцев. За их спинами белеет надпись корявыми буквами на стене, словно бы попала невзначай, но тщательно высвечена прожектором: «Американский президент – король всего мира!» Он помнил, что первыми эту надпись сделали еще албанские сепаратисты в Косово. Имперским властям это так понравилось, что они дали негласное распоряжение своим агентам распространять этот лозунг через различные группы по всему миру.

Вообще-то Егоров еще тогда, когда она появилась на экранах впервые, сказал с уверенностью, что ее и придумали в кабинетах имперской разведки. Мол, среди албанских сепаратистов немало «военных инструкторов» из Империи и что за каждой такой надписью стоят немалые деньги. И вот теперь эта надпись то там, то здесь появляется на страницах газет, мелькает с экранов, ненавязчиво, но при частом повторении упорно залезает в сознание простого, очень простого человека, даже если он с двумя дипломами и гордо называет себя мыслящим интеллигентом.

Он выругался, пальцы сжались в кулаки. Сердце стучало часто и сильно. Вот еще снимки, словно рекламные: американская эскадра движется от одного континента к другому. Боевые самолеты вьются над авианосцами, как москиты над потеющим гиппопотамом, бензина не жалеют, вот эти арабские придурки и снабжают их нефтью, чтобы по ним же и выпускали крылатые ракеты… На снимках сделан акцент, смотрите: все солдаты сыты и довольны. Высокое жалованье, спецпайки, выслуга лет, а они только и делают, что играют в бильярд и дартс, слушают концерты прилетающих специально для них поп-звезд, пьют пиво и ждут конца контракта, после чего сойдут на берег миллионерами.

Звякнул телефон. В надежде, что звонит Виолетта, он ринулся через комнату, сшибая мебель. Пальцы жадно цапнули трубку.

– Алло!

– Хорошо, – сказал игривый женский голос опытной сводни. – Чувствуется, что мужчина одинок и что ему остро нужна женщина… а то и не одна!

Дмитрий ощутил разочарование, спросил зло:

– А сколько у вас есть?

– Ну, если только для вас…

– Для меня, – пообещал Дмитрий, – никому больше не отдам.

– Тогда три, – сказала женщина. – Но сейчас они приводят себя в порядок, а завтра с утра будут к вашим услугам!

– Спасибо, – поблагодарил Дмитрий и положил ­трубку.

Подумал, что для случайно подслушавшего разговор может показаться странным: он лопается от избытка гормонов сейчас, а женщин откладывает на утро… К счастью, он вложил в «спасибо» достаточно сарказма, чтобы его можно было принять за ядовитый отказ.

Надеюсь, подумал он зло, эти девочки придут с хорошей косметикой. По крайней мере, понадобится хотя бы одна снайперская винтовка. Десантные автоматы и взрывчатку раздобыть проще.

Телефон звякнул снова. Он схватил трубку, крикнул «алло», в ответ раздался тихий смех, настолько близкий, словно крохотная Виолетта сидела за решеткой мембраны.

– У тебя трубка прикреплена к уху?

– У меня микрофон в ухе, – ответил он. – Ты где?

– У себя. Если хочешь…

– Еще бы! – вырвалось у него.

Она снова засмеялась тихо и таинственно:

– Я имела в виду поужинать у меня. На этот раз я сама распорядилась, что и как приготовить. Сколько можно жить на их стандартных наборах?

Он подумал, что на арабских стандартных наборах готов перебиваться всю жизнь, но смолчал, только подтвердил торопливо:

– Я тоже все… и это имел в виду.

– Тогда приезжай, – разрешила она. – А то завтра с утра я уезжаю на раскопки.

– Бегу! – крикнул он. – Ночи здесь ужас какие короткие!

Дверь открылась, едва он поднес палец к кнопке звонка. Виолетта стояла на пороге, кокетливо изогнувшись, в глазах смех, а полные губы приоткрыты в ожидании поцелуя.

Маечку она набросила на голое тело, она ее называла почему-то платьем. Это платье опускалось едва-едва ниже пояса. Он помнил, что ее трусики дразняще мелькали даже при ходьбе, а уж когда она садилась, всякий мог рассмотреть покрой как трусиков, так и вызывающе выпяченный лобок, выбившиеся из-под узкой полоски трусиков золотистые волоски.

– Ну что? – спросила она довольно. – Что застыл?

– Я потрясен, – только и мог он вымолвить.

– Еще бы, – ответила она гордо, – я сама готовила!