Трудные дети

Я замялась, не в силах подобрать ответ. Я честно не имела ни малейшего понятия, как вести себя в таких ситуациях. С Маратом все было до примитивного честно, с остальными - я всегда держала дистанцию, да и они не имели особого желания подходить ближе, потому что одного взгляда на чечена оказывалось достаточно. А вот так откровенно и романтично…Всякие свидания, цветы, походы в кино и кафе…это было чуждо моей персоне. Хотя и этому я научилась. Пришлось научиться. Со временем.

— Слав, я…Я не знаю. Это неожиданно и…ты поставил меня в тупик.

Вячеслав отвернулся в сторону и покачал головой.

— Вот что мне в тебе нравится - даже сейчас честна. Не манерничаешь, как другие бабы. Саш, давай так, я оставлю тебе свой номер, - он вытащил из внутреннего кармана бумажник, достал белую визитку и на обратной стороне написал нужные цифры.

– И ты сама позвонишь, если захочешь. В любое время дня и ночи. Договорились?

— Да. Спасибо, что понял.

— Ерунда. До новой встречи.

Он потянулся ко мне, снова в щеку чмокнул, кинул несколько крупных купюр на стол и быстрым шагом вышел из ресторана, оставив меня терзаться сомнениями и чувством, что где-то я ступила.

В конце концов, устала парить себе мозги поехала домой. Готовиться к предстоящему вечеру.

Глава 30

И когда он понял, что его жена не кислород, а Саша кислород,

и когда он понял, что без кислорода нельзя жить,

тогда он взял лопату и отрубил ноги танцорам, танцующим в груди его жены.

(хф “Кислород”)

Марат приехал без пяти семь. Я как раз последние штрихи наносила. Поправляла прическу и без того идеальный макияж. Еще раз оглядела новое платье, которое сегодня купила, и повернулась к зеркалу вполоборота, чтобы посмотреть на себя сзади. Наряд напоминал короткие туники греческих богов - во всяком случае, те туники, что видела я в учебнике. Только в моем варианте платье смотрелось очень…коротко, едва прикрывая бедра. А свободная светлая ткань создавала ощущение, что малейшее дуновение ветра, и легкие слои юбки разлетятся в разные стороны. И это чертовски походило на правду.

Чечен громко хлопнул входной дверью, потоптался в коридоре, почему-то не собираясь идти ко мне. Поэтому мне пришлось самой идти туда и щелкнуть по выключателю. Марат, сжав челюсти, мрачно оглядел мой наряд, почти с яростью отметил длину платья и полны угрозы голосом поинтересовался:

— Что это за тряпка?

Марат, конечно, мужик вспыльчивый, ревнивый, и мне частенько приходилось выслушивать лекции о том, как должна выглядеть девушка. Но сейчас он был слишком зол, чтобы я поверила, что единственная причина - платье.

— Эта тряпка - мое платье, в котором я поеду с тобой на ужин.

— Вот как.

— Что случилось?
– я протянула руку к его лицу, но Марат резко дернул головой, не давая до себя дотронуться.
– Ты можешь толком объяснить? Что за психи?

— Психи?
– тягуче переспросил Марат, и я неосознанно отступила на шаг.
– Какого х*ра?

— Ты объяснишь по нормальному или как? Я должна разгадывать твои загадки?
– заводясь следом, крикнула я.

— Что ты сегодня днем творила, идиотка?

Я тяжело сглотнула. Приплыли. Об охранниках я не подумала. Вернее, не подумала, что они отчитываются о каждом моем шаге Марату. Я думала, они только охраняют. Черт!

— Ничего я не творила. И если ты закончил с выяснением отношений, то дай пройти.

Попыталась протиснуться мимо, но Марат жестко вцепился в мое предплечье и толкнул назад, снова поставив нас друг напротив друга.

— Стой, пока я с тобой не закончил. Чего тебе, мать твою, не хватает? А?!
– рявкнул он, так что картина на стене опасно зашаталась. Я вздрогнула и отклонилась назад, пытаясь хотя бы таким образом оказаться дальше.

– Свидание, значит?! Пока я вкалываю, ты там с этим…ублюдком развлекаешься, да?! И как? Интересно?

— Что ты несешь?!

— Ты думаешь, я ничего не знаю?!

— Так, все, - больше всего меня его недоверие расстраивало. Про ревность я ничего не могла сказать - она вполне обоснованная. Себе я никогда не врала и честно признавалась, что отношения со Славой, хоть носили пока платонический характер, так и грозились выйти из берегов случайных встреч и шапочного знакомства. Другое дело, что я никогда бы не позволила такого ни себе, ни Вячеславу, и уж кто-кто, но Марат должен в этом не сомневаться. Но стоило Марату хоть намек какой-то на измену или предательство углядеть, и здравый смысл отказывал напрочь. Он мне не верил.
– Ты мне надоел! Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не успокоишься и не перестанешь повышать голос. И убери руки - у меня синяки останутся.

Он тяжело дышал, едва ли не дрожал от ярости, и я справедливо старалась держаться подальше. В таком состоянии Марат на что угодно способен - кому как не мне знать?
– и лишние проблемы никому из нас не нужны. Признаться честно, я уже не надеялась ни на какую поездку, ужин и открытие, но чечен все равно рыкнул что-то маловразумительное и потащил меня к машине. Все-таки поехали. По-видимому, для него это очень важно, раз он даже в таком состоянии меня повез туда. Правда, Марат не упустил случая подковырнуть и откровенно достать, делая неприятно не столь физически, - не могу же я в таком открытом платье и с синяками - сколько морально.

Мне пришлось выслушать о том, что я последняя дрянь, стерва, которой вечно мало и хочется еще и еще. А еще у меня вкуса никакого нет, и выгляжу я чуть лучше баб с трассы. Платье и на платье не похоже - кусок ткани, которым я попыталась что-то прикрыть. Босоножки - бл*дские, а макияж оставляет желать лучшего. И когда мы приехали, наконец, уже я дрожала от гнева и злости, чувствуя, как сжимается от обиды мое израненное самолюбие. Марат качественно постарался, довел меня до ручки, и теперь ходил гоголем, явно испытывая злорадное удовольствие.

В самом ресторане я постаралась как можно более расслабленно и мило всем улыбнуться, так чтобы ни у кого и мысли не возникло, что я сейчас в шаге от срыва, и уверенным шагом направилась к нашему столику.

— Куда ты так спешишь?
– Марат обнял меня за талию, заставив остановиться, и уже не отпускал никуда ни на шаг. Его пальцы больно впивались в тело, безмолвно предупреждая о том, чтобы я даже не думала его шугаться и устраивать сцен. Со стороны мы казались воркующей парой, неспособной оторваться друг от друга ни на минуту. Устраивать представления на публику Марат умел очень хорошо.
– Не позорь меня, Саш. Будь хорошей девочкой.

Старательно улыбнулась пожилой паре, так что свело скулы от усилия, и процедила мужчине на ухо:

— Убери руки. Мне больно.

— Потерпишь.

Нам выделили самый дальний столик, за что я беззвучно поблагодарила официанта. Поспешила сесть так, чтобы скрыться от любопытных взглядом. А так как наш столик располагался прямо за колонной, это не составило труда.

— Прячешься?
– язвительно усмехнулся Марат.

— Нет, что ты. Просто не хочу ненароком тебя опозорить. Думаю, твои деловые партнеры, ради которых ты сюда так рвался, в полной мере не оценят выражение моего лица.