Трудный возраст

Янош потерла виски, прогоняя навязчивые воспоминания - чужие, к счастью.

Нет, будить регены только для того, чтобы пожрать - это расточительство и глупость. Нужно быть умнее. Раз уж решила дотерпеть до официального разрешения Младшего - терпи.

– Будете заказывать что-то еще?
– с глубоким уважением в голосе поинтересовался веснушчатый парень. Янош хмыкнула. Наверное, не стоило сверлить свою тарелку таким мрачным взглядом.

Лишняя порция, конечно, не помешала бы, но деньги, деньги...

– Нет, спасибо. Мои комплименты шеф-повару, - Янош одним глотком допила остатки кофе.

Парень улыбнулся.

– Передам обязательно, отцу приятно будет. А это вам за счет заведения.

Он вышел из-за прилавка и положил на ее столик небольшой белый сверток.

Ноздри Янош хищно дрогнули. Запах свежей выпечки, корицы и яблока не могли заглушить даже несколько слоев хрустящей оберточной бумаги.

"Вот и решили проблемы с дневным перекусом".

– Спасибо!
– просияла Янош искренней улыбкой, подхватила сверток и, не удержавшись, поднялась на цыпочки и легонько чмокнула парня в щеку.

Вкус его эмоций - легкомысленная лакрица, тяжелая ваниль и тонкая лимонная кислинка. Взаимная симпатия, мимолетное влечение к симпатичной девчонке и сожаление о том, что он вряд ли ее больше увидит.

"Парни такие забавные".

Янош махнула рукой и, на ходу переключая кроссовки в режим роликов, выскочила из кафе. Настроение было замечательное. Город словно расступался перед ней - убирал с пути неуклюжих прохожих, услужливо приподнимал ветви деревьев, сдвигал в сторону дома - немного, но этого хватало, чтобы не сбавлять скорость перед очередным поворотом. Серый асфальт, синее небо, запах травы и моря...

До "Рыбы и Раковины" Янош добралась даже быстрее, чем планировала. Пропуск к тому времени, к счастью, уже активировался. Длинный коридор мимо складов, мимо запертой кухни вывел прямо к двери с табличкой "Менеджер". Сверившись в последний раз с номером на пропуске и пригладив кое-как волосы, Янош осторожно постучалась.

Ноль внимания.

Она постучалась еще.

– Не надо ломать дверь, лучше пропуск к панели приложите, - добродушным басом посоветовали динамики.

"Опозорилась", - с грустью констатировала Янош, доставая карточку из кармана.

По голосу можно было бы предположить, что его обладателем окажется дородный мужчина лет сорока с хвостиком. Представительный, круглолицый, снисходительный и оглушительно пахнущий дорогим одеколоном. Но, приоткрыв дверь, Янош засомневалась, на то ли собеседование попала.

– Э-э... Виктор Блицке? Здравствуйте...

– Вы проходите, проходите, - нетерпеливо поманил ее пальцем долговязый белобрысый парень в смешных круглых очках с затемненными стеклами. Голос был тот же самый, что в динамиках.
– Да, это я, можно обращаться просто по имени и на "вы". Так у нас принято. А вы, значит, та самая Янош?

– Ага. То есть, да, это я, - она смирно присела на указанный стул напротив заваленного всяким хламом стола. Взгляд скакал с одного предмета на другой. Бумажные книжки, открытки, сувениры, куча каких-то коробок с логотипом "Рыбы и Раковины", немытые кружки - штуки три или четыре... На относительно расчищенном участке гордо красовалась переполненная пепельница. Судя по количеству окурков, курил белобрысый непрерывно.
– У вас объявление было о том, что требуются курьеры, да?

– Было, - подтвердил Виктор энергичным кивком. Очки чуть-чуть сползли по носу, и он поправил их средним пальцем.
– Только там еще указано, что возраст соискателя должен быть больше четырнадцати лет. А вам, Янош, сколько?

– Шестнадцать, - скромно опустила она глаза.

– Опыт работы курьером имеется?

– Ага, прошлым летом подрабатывала и позапрошлым тоже. Ролики у меня свои.

– Можно взглянуть на рекомендации с прошлого места работы?

– Я не брала, - соврала Янош.
– Но я могу номер менеджера дать, хотите?

– Не надо, - отмахнулся Виктор и подпер щеку рукой.
– Ладно. А спортивный разряд у вас по езде на роликовых коньках есть?

– Нет. Но я очень давно катаюсь, честно!

– Верю. А как ваши родители относятся к тому, что у вас будет работа на полный день?

– Никак, - тут Янош уже врать не стала, потому что перезвонить родителям и проверить правдивость ответа этот Виктор как раз очень даже мог. Служба опеки - серьезная угроза, лучше всегда обезопасить себя от претензий, хотя бы предупредив родителей.
– Я маме хочу сережки купить в подарок на день рожденья, а у меня карманных не хватает. И на карманные как-то нечестно покупать, ведь мне их Мла.. папа дает. Получается, это его подарок, а не мой.

– Сережки в подарок, значит...
– вздохнул Виктор, барабаня тонкими пальцами по столешнице.
– Дело хорошее, конечно. Ладно, скажу вам честно, Янош. Мне импонирует ваша живость и желание порадовать маму, но вот навыки вызывают сомнения. Да и возраст... Если с вами что-то случится на работе, даже если вы коленку разобьете, то служба опеки меня съест. Ведь согласие родителей, я так понимаю, вы получать не хотите?

– Ага, - грустно согласилась Янош. Неужели пролетает?

– И звонить им я тоже не должен?

– Ну, лучше, чтоб это сюрприз был. Работа и сережки, - торопливо пояснила она. Из глубины души поднимался какой-то злой азарт. Значит, этот парень не верит, что Янош круто гоняет на роликах?

Виктор снова вздохнул и поправил очки.

– Если бы я мог получить хоть какое-то подтверждение, что вы способны выполнять работу курьера, мы бы уже подписывали контракт. Но...

– А вы проверьте, - вкрадчиво предложила Янош и искоса взглянула на менеджера из-под густых ресниц. Раз "детская непосредственность" не сработала, можно изобразить "плохую девчонку". До Младшего, виртуозного игрока на человеческих инстинктах, она еще не доросла, но кое-чему уже научилась. Например, тому, что красивым людям, что бы там ни проповедовали в "Идеалах равенства" в вечернем эфире, всегда оказывается предпочтение. А Янош была очень, очень красива.
– Карту города я видела. Отсюда, из ресторана, можно попасть в любую его точку не больше, чем за двадцать минут.

Чем дольше она говорила, тем меньше оставалось в голосе искренних детских интонаций. Он становился глубоким, металлически холодным. "Звуки и запахи влияют на человека гораздо больше, чем визуальный ряд", - объяснял как-то Старший. Ну, что ж, изменять свой запах по желанию Янош еще не умела, но вот проворачивать такие несложные штучки с голосом научилась уже года три назад. На родителей это, конечно, не действовало, но на всяких посторонних, особенно чистокровных людей - вполне.

– Испытать?
– Виктор выглядел изрядно сбитым с толку. Только что перед ним сидела веселая синеглазая девчонка со смешными косами цвета спелой пшеницы, а теперь вдруг она превратилась в хладнокровную расчетливую девицу. Мелкого роста, правда, но явно из той рано взрослеющей породы, представители которой никогда не позволяют вмешиваться в свои дела какой-то там службе опеки.
– Как?