Труллион (Аластор 2262)
Шрифт:
Зеленые огни. «Сорок пять — двенадцать! — заорал Дженсифер. — Ну, на этот раз покажите им класс, ребята!»
«Боюсь, мы покажем им что-то другое, — заметил Глиннес стоявшему рядом Вильмеру Гаффу. — А именно голую Зуранию».
«Он капитан, ему виднее», — усмехнулся Гафф.
«Ладно, будь что будет».
Дензель Воехота, по-видимому, угадал, что Дженсифер упрямо выберет излюбленную комбинацию. Форварды «Бакланов» снова вернулись, чтобы напасть на Глиннеса сзади, и снова его столкнул в воду повисший на трапеции полузащитник. Лучо постигла та же судьба на другом фланге. Изо всех сил рассекая воду, оба спешили к тыловой лестнице — только для того, чтобы услышать, как оркестр треваньев грянул «Оду торжествующей
«Так нам и надо!» — подвел итог Глиннес.
Когда они вылезли из бассейна, потрясенная Зурания полуобморочно смотрела в небо. Рядом с ней на пьедестале ухмылялся Дензель Воехота, крепко держась за золотое кольцо: «Где деньги? Пятьсот озолей спасут вашу шерль. Всего пятьсот за девичью честь — не так уж много!»
«Я бы заплатил, — заметил Глиннес Вильмеру Гаффу, — но только зачем бросать деньги на ветер? Дженсифер будет гонять меня по чертовым «двойным диагоналям», пока я не захлебнусь».
Музыка вдруг зазвучала громче — от торжественных каденций мурашки бежали по спине, во рту становилось сухо. По толпе зрителей пронесся легкий шум предвкушения восторга. Лицо Зурании застыло, как белая гипсовая маска — угадать ее эмоции было невозможно. Музыка прервалась. Прозвучал низкий, гулкий удар гонга, за ним второй, третий — капитан потянул за кольцо. Легкая хламида упала. Съежившись, на постаменте дрожала голая тощая Зурания.
На противоположном пьедестале Бароба Феличе, вне себя от радости, исполнила импровизированную джигу и спрыгнула на руки «Бакланов», уже уходивших с поля.
Лорд Дженсифер молча принес черный вельветовый плащ, чтобы закрыть наготу Зурании. «Горгоны» тоже удалились.
В раздевалке лорд храбро нарушил молчание: «Ну, ребята, сегодня нам не повезло, что и говорить. «Бакланы» гораздо сильнее, чем предполагалось, мы за ними не угнались. Прошу всех в мою усадьбу. Праздновать победу не придется — но мы попробуем хорошего сокальского вина...»
По возвращении в усадьбу настроение лорда Дженсифера исправилось. Он прохаживался по приемному залу, любезно раскланиваясь то с одним, то с другим из друзей-аристократов, почтивших своим присутствием зауркашский стадион, чтобы полюбоваться на его последнюю причуду. Буфеты ломились от закусок, старинные люстры сверкали, стены украшала великолепная коллекция знамен яхт-победительниц межзвездной регаты «Роллс» — хозяин и гости равнодушно подтрунивали над игрой.
«Никак не ожидал от тебя такой прыти, Таммас! Тебе прямо-таки не терпелось раздеть маленькую попрыгунью на пьедестале «Бакланов»!»
«Ха-ха! Всегда готов спешить на помощь даме, всегда готов!»
«Спору нет, Таммас у нас знаменитый спортсмен. Почему же, скажите мне, почему «Горгоны» схватились за кольцо, только когда он сидел в купальне?»
«Полезно иногда и передохнуть, Джонс, что за вопрос! К чему пыхтеть и надрываться? Гораздо приятнее сидеть в прохладной ванне».
«Крепкая команда, Таммас, далеко пойдет! Ребята делают тебе честь. Не позволяй им распускаться».
«О, нет, дружище, ни в коем случае! За ними нужен глаз да глаз!»
Собственно игроки неловко переминались с ноги на ногу в стороне, односложно отвечая на вопросы гостей лорда Дженсифера и время от времени боязливо присаживаясь на изящные стулья из нефритового дерева, чтобы попробовать невиданные инопланетные вина. Наконец Дженсифер, уже в благосклонном расположении духа, подошел прочитать им нотацию.
«Ну что же? Не буду никого ни в чем упрекать. Несомненно одно: ваша игра оставляет желать много лучшего. Клянусь звездами, — лорд Дженсифер воздел руки к потолку в позе разгневанного Зевса, — мы своего добьемся! Форварды! Отрабатывайте молниеносные броски, не давайте противнику опомниться! Полузащита — решительнее орудуйте буфами, быстрее реагируйте! У вас
сегодня, случайно, не разыгрался ревматизм? Нет? А мне так показалось. Защитники! Вы должны стоять устрашающей, непробиваемой стеной, неужели не понятно? Я хочу, чтобы противник, увидев нашу защиту, делал в штаны и хотел вернуться домой к маме. Есть возражения, замечания?»Глиннес смотрел в окно, задумчиво прихлебывая из бокала бледно-зеленое сокальское вино.
Дженсифер деловито продолжал: «Следующий матч через две недели — с «Танчинарами» на зауркашском стадионе. Уверен, что мы успеем подготовиться и показать им, где раки зимуют. Видел я, как они играют — их одноногая прабабка деревенского кретина костылем расшвыряла бы! Выйдем на поле, прогуляемся к их пьедесталу, и дело с концом. Обчистим их догола, разденем их шерль и смоемся, как старментеры — только нас и видели!»
«Если уж речь зашла о деньгах, — с подчеркнутой медлительностью протянул Кандольф, — сколько осталось у нас в казне после сегодняшнего провала? И кто согласится быть нашей шерлью?»
«В казне две тысячи озолей, — холодно ответил лорд. — А шерлью станет любая из нескольких восхитительных созданий, с нетерпением стремящихся разделить наши успехи».
Лучо сказал: «Нападение у «Танчинаров» вялое, но с такими защитниками, как Гильвег, Эрцинг, Барро и Шейморан, форварды могли бы кататься в инвалидных колясках».
Дженсифер отмахнулся: «Хорошая команда навязывает свою игру. Защитники «Танчинаров» — всего лишь люди из плоти и крови. Мы их заставим пускать пузыри так часто, что они и впрямь поверят, что превратились в танчинаров!» [26]
«Эй, за это стоит выпить! — провозгласил скучавший рядом Чайм, лорд Шадрак. — За здоровье одиннадцати «Танчинаров», пускающих пузыри в бассейне, и их голозадой шерли!»
Глава 11
26
Танчинар: серебристая черная рыба; встречается небольшими стаями в открытых просторах Южного океана.
После вечеринки у лорда Дженсифера Глиннес принял приглашение Тайрана Лучо и провел ночь на острове Альтрамар, в нескольких километрах к востоку от Пяти островов. Лучо жил в доме на краю белоснежного пляжа у лагуны, отделенной от Южного океана прерывистой песчаной косой метрах в четырехстах от берега.
Лучо и Глиннес прибыли затемно, в самый разгар звездочтения. На решетках над тлеющими темно-красными углями шипели и румянились крабы, лангусты, морские клубни, пентабрахи, кислая морская капуста и всевозможная океанская мелочь. Открыли несколько бочонков пива, на столе разложили поджаристые караваи из муки грубого помола, фрукты, домашнее варенье. Человек тридцать всех возрастов ели, пили, пели песни, играли на гитарах и клавишных дудках, шумно возились в песке и флиртовали с теми, кого хотели позже заманить подальше в укромный уголок пляжа.
Глиннес скоро почувствовал себя в своей тарелке — исчезла скованность, господствовавшая на приеме у лорда, где даже веселье носило формальный характер. Здесь его окружали те самые трилли, которых так презирали фаншеры — недисциплинированные, легкомысленные, прожорливые, влюбчивые, иногда неопрятные и даже грязные, обычно просто растрепанные и небрежно одетые. Не отставая от взрослых, дети тоже забавлялись эротическими играми. Глиннес заметил несколько парочек, явно находившихся под влиянием кауча. Каждый щеголял нарядом, с его точки зрения самым подходящим и удобным — постороннему сборище триллей могло показаться чем-то вроде пикника-маскарада без масок.