Тщательно отшлепанная

Несколько минут мы лежали в тишине, переводя дыхание. Я подняла голову и увидела, что мы лежим на огромной кровати с балдахином, столбики которой были позолочены. Мы лежали в центре, но по обеим сторонам оставалось много места. Мои глаза расширились при виде размеров комнаты. Я была уверена, что она такая же большая, как вся моя квартира. Стены были выкрашены в темно-синий цвет и украшены панелями, что делало ее похожей на усадьбу. Под большими зеркалами стояли антикварные комоды. Под окном, за которым виднелось уже потемневшее небо и огромный Манхэттен, а вдали виднелся Центральный парк, стояла кушетка.

— Гарри, какой вид, — сказала я и оторвала голову от его плеча. Я встала с кровати, прихватив с собой простыню, и обернула ее вокруг себя, подойдя к огромному окну. Я вдохнула и выдохнула, в который раз осознав, насколько разными были наши жизни.

Я почувствовала, что Гарри стоял у меня за спиной, и прислонилась к нему, мое сердце замерло, когда он обхватил меня сильными руками. Я почувствовала, что он все еще голый.

— Вот это вид, — сказала я и увидела вдалеке бегунов, бегущих по парку. — Это прекрасно.

— Я согласен, — сказал он, поцеловав меня в шею. Я улыбнулась, зная, что он даже не смотрел в окно. Я повернулась в его объятиях и посмотрела на него снизу. В свете наружных фонарей он выглядел как ангел, каким его представлял мой контуженный мозг. Я обернула простыню вокруг него, и наша обнаженная кожа соединилась в объятиях.

— Нельзя, чтобы папарацци Верхнего Ист-Сайда застали тебя голым.

— Им понадобится чертовски хорошая линза. — Он откинул мои волосы с лица, затем обхватил мою щеку и поцеловал. Этот поцелуй был неторопливым, его язык медленно ласкал мой.

Когда мы прервались, я улыбнулась и сказала.

— С таким размером члена… — я взяла его в руку и нежно погладила. — Им не нужен большой объектив. — Гарри хмыкнул, но толкнулся в мою руку. Я почувствовала, что он снова твердеет. — Уверена, что астронавты на космической станции видят его с высоты. Это их шоу для мастурбации. Я прочистила горло, обретя голос космонавта. — Приготовьтесь, мальчики. Гарри Синклер снова у своего окна.

— Они могут продолжать смотреть, — сказал Гарри, притянув меня ближе. Он упирался в мое бедро. — Ты единственная, кого хочет мой «массивный член». — Мои глаза закатились от удовольствия, что Гарри говорил так грязно.

— Скажи еще раз «член», — сказала я и улыбнулась, когда Гарри опустил свой лоб к моему и прошептал «член». Я застонала и позволила ему прижать меня к стене у окна.

— Тебе было хорошо? — спросил он с нотками игривости в голосе, которых я никогда раньше не слышала.

— Еще, — потребовала я, сбросив простыню и обхватив его бедро. Я прижалась к его эрекции. — Дай мне больше. Все грязные слова.

В груди Гарри зазвенело от удовольствия. Между поцелуями он говорил.

— Киска, попка, клитор, сиськи… — он улыбнулся мне в губы и прошептал. — Дамский сад.

Запрокинув голову назад, я рассмеялась.

— Нет! Только не этот гребаный жуткий дамский сад! — пытаясь отдышаться, я почувствовала, что рука Гарри все еще лежала на моей щеке. Когда я вытерла слезы с глаз, то увидела, что он наблюдал за мной, его глаза были мягкими и… счастливыми. Они выглядели счастливыми. Мое сердце забилось так быстро, что я подумала, что могла потерять сознание.

Взяв его руку в свою, я оттащила его от окон.

— Пойдем. Покажи мне свою квартиру. — Когда мы проходили мимо шкафа, Гарри остановил меня и открыл дверцу. Он достал два халата. Отпустил мою руку и натянул один на плечи.

— Мое обнаженное тело слишком соблазнительно? — спросила я, когда он завязывал поясок на моей талии.

— Всегда, — ответил он, поцеловав меня в губы. Он накинул халат, и мне захотелось заплакать, когда его тело Адониса исчезло под белой махровой тканью. — Но ты прав, мы не можем допустить, чтобы манхэттенские извращенцы наблюдали за твоим грешным обнаженным телом через окна с помощью своих объективов.

Взяв меня за руку, Гарри распахнул дверь, и у меня открылся рот. Его квартира была просто эпической. Другого слова не подберешь. Небольшой коридор привел нас из спальни в гостиную, заставленную плюшевой мягкой мебелью, из которой открывался вид на весь Манхэттен, а окна от пола до потолка были похожи на рамы для самых совершенных произведений искусства.

Пройдя через гостиную, я остановилась, увидев кухню.

— Ни хрена себе, Гарри, — сказала я и вошла в белую мраморную комнату. Я провела руками по гранитным столешницам и всей бытовой технике высшего класса. — Ты готовишь?

Гарри облокотился на столешницу, а я провела рукой по массе деревянных шкафов.

— Никогда.

— Какая ирония, — сказала я и, выйдя из кухни, пошла по коридору. — Что здесь?

— Мой кабинет. И еще две спальни. — Гарри открыл дверь в свой кабинет, и я ахнула. В центре стоял традиционный письменный стол из красного дерева, а вокруг него — книжные полки от пола до потолка. А потолки в этом пентхаусе были высокими.

— О, Боже, — прошептала я, проведя руками по многочисленным томам, которые смотрели на меня.

— Ты любишь читать? — спросил он, присев на угол стола. Я прошла мимо лестницы в библиотеку и прочитала названия: Властелин колец, Хоббит, Хроники Нарнии. Все мои любимые книги. — Диккенс? — спросила я, увидев целую полку, посвященную его произведениям.

— Когда у меня мрачное настроение, — поддразнил он.

Я замерла и посмотрела на Гарри.

— Джейн Остин? — все ее произведения были здесь.

— У ее произведений есть достоинства, — сказал он, как будто был судьей и присяжным всей литературы. Конечно, у HCS Media есть издательство, но все же. В его глазах остался игривый блеск. Я не могла перестать удивляться этому.

— Достоинства? — я рассмеялась и подошла к Гарри, потянув за воротник его халата. Его рука обвилась вокруг моей талии, и я растаяла. — Я думаю, что в ее работах есть нечто большее, чем «достоинства». — Я сделала вид, что размышляю над этим. — На самом деле, я бы сказала, что у тебя и некоторых ее персонажей есть общие черты.

— Неужели? — сказал он, приподняв одну бровь.

— Высокомерный.

— Я оскорблен. — В его голосе не было злобы.

— Шикарный.

— Полагаю, с этим можно поспорить.