Туата Дэ

Тишину разорвал леденящий, пронизывающий душу крик. Вслед за этим внизу раздались звуки, кто-то побежал, а затем - звук разбиваемого стекла и дикого крика впридачу. Спустя несколько секунд, или несколько вечностей, Вефривета оторвала взгляд от застывших в ужасе глаз Бауры и побежала вниз, на ходу доставая из трости ядовитый кинжал.

Осторожно спускаясь в темноте, она добралась до разбитого окна, шум ветра из которого раздавался по всем соседним комнатам. Осторожно оперевшись на ставни, она осмотрелась. Внизу ничего не было. Или было, но не было видно в темноте. Попытки вглядеться вдаль ни к чему не привели. Она закрыла глаза.- Миледи?Вефривета нехотя повернулась и бросила тревожный взгляд на стоящую рядом с ней Бауру, со свечой. На лице Леди Бауры, невероятно утончённом и тупом, отражался страх, но прежде всего это был страх непонимания. Она не понимала. Или понимала? Мысли сбились в кучу и не желали разделяться. Вефривету передёрнуло. Не зажигая свечи, она бросилась через темноту к главной двери. Она была открыта.Сзади раздались шаги. Несколько бессоных приютцев в белых ночных одеждах смотрели на Вефривету с непониманием и надеждой. Чего они ждут? Что она их защитит?

– Кто это был? – спросила она, не узнавая свой голос.Никто не отвечал. Никто не знал ответа на этот вопиюще глупый вопрос. Сквозь них осторожно прошла Баура и встала рядом с ней.- Вс… - Вефривету снова обнял озноб. – Все здесь?Стоящие впереди обернулись. Кто-то сзади побежал – видимо, проверять спящих.- Кто-нибудь что-нибудь слышал?Впередистоящие замотали головами. Кто-то задумчиво смотрел в пол, словно пытаясь вспомнить. Она повернулась к двери, разглядывая подсвечиваемый свечой замок. Он не был сломан, однако и не был закрыт. Разум поглотила паника. Нащупав в кармане ключ, она закрыла замок и поверулась к приютцам.- Спать. Живо!

Они послушно пошли спать, что-то бормоча про себя. Вефривета взглянула на Бауру. Она посмотрела в ответ ожидающим взглядом. Вефривете стало не по себе от мысли, что в случае чего защищаться придётся ей, Вефривете, одной. Это упитанное личико не сможет себя защитить. Да и вообще, какого чёрта происходит, подумала она с яростью. Теперь даже замки на дверях не защищают от незванных посетителей. Остаётся только чем-нибудь приперать, как ворота. Но приютцы могут открыть. А лучше всего – ставить ловушки. Но в ловушки вместо незванных визитёров попадут приютцы.На втором этаже, помимо одной тщательно закрытой комнаты, были ещё два довольно просторных помещения. Оба напоминали гостинные комнаты, но одно выделялось благодаря множеству склянок, расположенных в больших количествах на полках. Часть из них имела приклеенные рукописи с каким-никаким обозначением содержимого, или причин применения, или мер предосторожности. Остальные не имели ничего, и о их содержимом могла знать только хозяйка Приюта.Осмотр этой части Приюта в свете свечей, любезно поддерживаемых Леди Баурой, ничего особого не дал. Было опрокинуто несколько склянок с настойками на втором этаже, да на битом стекле у окна было немного крови. Вефривета осмотрела окровавленные осколки стекла и, выбрав один, сжала в руке, зажмурив глаза.

– Что думаете?Что я думаю? Вефривета раскрыла глаза и взглянула на Бауру. А на кой чёрт тебе сдалось, что я думаю? Лучше бы сама подумала, о себе самой. Хорошо, если звёзды не приведут сюда кого-нибудь ещё, на все эти крики. Всё-таки Леса близко, а на небе звёзды горят.- Кто бы это не был, он был не один.- Почему? – спросила с интересом Баура.- Крики. Прыжок через стекло.- Может, Лесные?Вефривета задумалась. Баура, заметив задумчивость Вефриветы, сочла её за согласие со своими догадками и решила продолжать.- Лесные, да. Забрались сюда. Полезли наверх. И вдруг сошли с ума в темноте. Испугались чего-то, может этих стекляшек, - она мотнула головой в сторону склянок. – Закричали. Побежали. Выпрыгнули.Закричали, побежали, выпрыгнули. Вефривета всё ещё думала. Конечно, это могли быть Лесные. Крик… ну что, крики могут быть разными. Но дверь-то! Дверь!

– Вот что, миледи.Баура внимательное уставилась на Вефривету.– Если это Лесные – что ж, испугались, сбежали и пусть с ними. Но если это не они, то… - Вефривета грозно подняла трость, потрясла её и замолчала в задумчивости.Баура не стала ждать.- И?- Испугался один. И сбежал один. Второй здесь.Глаза Бауры расширились. Вефривете пришла в голову мысль, что она боится. Не-ет, это не от страха. Это от жажды охоты. Бауре было весело, и всё происходящее её определённо увлекало и развлекало. Вефривета интересом разглядывала её глаза, блестящие в свете свечей. Интересно, подумала она, как много они повидали?- Не желаете уйти? – внезапно спросила Вефривета, вглядываясь в глаза Бауры.Вопрос был невообразимо необычен, буквально невозможен. Такого не могла себе вообразить даже Леди Баура. Вефривета выругала себя за то, что не сдержалась и ляпнула подобное. Но Баура на удивление быстро пришла в себя.- Вы… Вы предлагаете мне прогуляться с вами, миледи?Она хоть и с трудом, но всё-таки поверила своим ушам, однако понять суть предложения она не смогла. Да и никто в Городе не смог бы.- Конечно, я бы сопроводила вас. Но я не могу оставить этих бедных глупцов тут одних, когда тут происходит подобное.- Что с вами?И правда, что со мной? Баура с какой-то тревогой посмотрела на неё. Вефривета вдруг осознала, что слишком уж пристально смотрит в глаза Бауре, и отвела взгляд. Никак не могу удержаться, с детским недовольством подумала она. А надо. Ещё слишком рано. И скоро в сон будет тянуть.

– Итак, давайте сначала тут всё осмотрим. Потом посмотрим, не осталось ли чего-нибудь снаружи. А потом я вас провожу в Город. И?Баура кивнула.Внутри Приюта ничего нового не было. Убедившись в этом, Вефривета достала со средней полки серванта одну из безымянных склянок красного цвета. Внимательно вглядываясь в содержимое при свете свечи, она открыла её, приподнесла горлышко к носу. Видимо, убедившись в правильности выбора, она её закрыла, потрясла склянку в руке, открыла и выпила залпом. Баура, не понимая что это было, вопросительно глядела на Вефривету.- Против сна, - ответила на её немой вопрос Вефривета.- А против чего ещё есть? – спросила уже вслух Баура.- Против болотной сыпи, против яда, против вопросов…- Надеюсь, последних у вас ещё хватит. – заметила Баура.Вефривета пропустила её слова мимо ушей, прислушиваясь ко внутренним ощущениям от выпитого.- Против сна я и сама пью, - начала рассказывать Баура, найдя что-то общее между собой и Вефриветой. – Часто приходится посещать приёмы, порой забываю. А вот мой брат с собой носит, чтобы в случае чего не уснуть. Как-то предлагал и мне брать их с собой. Я, конечно, отказалась. Не вижу, почему звёздопочтимая Леди Баура должна носить с собой настройки против сна. Прямо как какие-то болотные бродяги, клянусь звёздами. На одном из приёмов – не помню уже, у Физгрелдов кажется – один сэр рассказывал. Ох и знатный он любитель был бродить за Городом. Право, я и сама как-нибудь надену камзол, как у… впрочем, неважно. Брюки, камзол, ремнями опоясусь, что там ещё… Ботфорты? Маску, ещё что-нибудь… Никто за леди меня не примет в таком виде, конечно, и так можно будет самой гулять-бродить за Городом. Столько всего можно будет рассказывать!

Баура умолкла и стала куда-то в пространство, целиком погрузившись в грёзы, о сладости которых свидетельствовала её улыбка. Вефривета пригласила её наверх, а после её ухода спустилась вниз. Проверив приютцев, часть из которых никак не могла уснуть, и дав им выпить снотворящей жидкости, она заперла их и вышла из Приюта. Не стоило им это пить, внезапно вспомнила она. Иначе они только дольше у меня задержатся. Но случай этот особый, поэтому и меры будут особые. Хотя скорее этот случай необычный, так как «особый» случай - это ведь часть случая «обычного», просто редкая, особенная. А сегодняшний случай – не обычный.Её размышления прервало неожиданное желание уснуть самой. Резко преодолев эту совершенно идиотскую сиюминутную прихоть, она остановилась под разбитым окном, разглядывая под ним в свете звёзд землю и траву. Ничего, кроме тех же осколков стекла, часть из которых была в крови. Вефривета глянула в направлении взгляда окна. Там были Леса, тёмные и неприступные. Сколько раз она туда ходила и всегда замечала, что Леса не такие уж и тёмные. Однако со стороны Города Леса всегда тёмные, мрачные, прямо как сам Город порой. Поняв, что без свечей она тут больше ничего не найдёт, Вефривета вернулась в Приют и отправилась наверх.Леди Баура восседала на стуле, откинув одну руку и поддерживая другой свою головку, облокотившись на столик с отрывками и черкалками. На мгновенье Вефривета заметила её горящие глаза, смотрящие в никуда. Она уже побродила за Городом и теперь рассказывала на очередном приёме о невиданных никем чудесах.

Эвелина проклинала себя за то, что не прикончила этого идиота на скамейке сразу же. У ведь как чувствовала, глядя на эту усатую морду, что что-то с ней не так. Он ведь следил за ней, а она считала что он спит. Чуть не убил. А что если он продолжил гнаться за ней? И вот Усатая Морда уже подкрадывается сзади, с ножом в руке, всё ближе, и ближе, и бли...Она оглянулась. Видимо, он стоял за стеной. Поджидал снизу. Затаился в тени, подглядывает за ней. Дождётся когда она заснёт, и задушит. Или будет долго разрезать по кусочкам. Или приведёт к этим безумцам, и последним элементом в этой истории будет её тело, покачивающееся в такт ветру, и наклоённая вниз голова.Нет! Но эти жуткие мысли не давали ей уснуть. Возможно, она бы смогла отдаться на волю сновидений, если бы вместо этой мерзкой постели была та самая, пышная и тёплая, которой она была достойна.Оборвав себя на этой мысли, Эвелина взглянула на город. Взгляду было не за что зацепиться. Вглядываясь в пересечение тёмных фигур домов, леса и тёмно-серого неба, Эвелин заметила слабо мерцающие зелёные огоньки. В ответ им у Эвелина столь же слабо сверкнуло несколько воспоминаний.Бежать отсюда, бежать. А что тут делать? Ждать, когда в одну прекрасную ночь она тоже пропадёт без следа? А ведь её даже никто искать не будет. И придётся ей делить чужую судьбу, пав жертвой жаждущих внимания звёзд. Итак – бежать.

Вдруг её передёрнуло. Она уже видела это. Точнее думала. Всегда. Каждую ночь она точно также планирует бежать из города, но после сна напрочь забывает об этом. Если она хочет бежать, то ей придётся оставить сон и выбраться хотя бы из города.Резко вскочив с постели и переодеваясь, Эвелина продолжала смотреть на мигающие вдали зелёные огоньки. Она где-то там, бегает вместе с местными идиотами и прислуживает им около этих огоньков. Или сама вызывает их. Эвелина начала осторожно спускаться. Усатая Морда ждала. Эвелина не обратила внимания. Отряхнувшись после прыжка на травянистые камни, она замерла и прислушалась. Двое? Где-то слева, о чём-то бурчат. Или мурлычат. Скорее курлычат. Бормочут… О чём? О том что одна дурочка сбежала, идя за звёздами, и исчезла без следа. Глупая, глупая дурочка. Осторожно ступая в темноте, избегая света фонарей, Эвелина пристально изучала окна на своём пути. В тёмных окнах она видела глаза, лица и даже Усатую Морду, которая шла следом, играясь с ножом в руке, осторожно выглядывая из-за переулков. Светлые в большинстве своём были наглухо завешаны занавесами, но в некоторых виднелись фигуры, с некими предметами в руках, сидящие у огня, открывающие рты, якобы разговаривающие. Какая-то глупая дурочка с бледным лицом, убежавшая на зов звёзд и медленно обтирающая окно желтоватой тряпкой. А тем временем из тёмных окон смотрели жадные глаза и лица. Следили за каждым действием дуры в маске. Они всё знали, или обо всём догадывались. Но ей было всё равно. Это была последняя ночь.Двухуровневые причудливые обители сменились менее причудливыми и более похожими друг на друга, но всё ещё различными. В голову Эвелине пришла идея попросить кого-нибудь из их обитаталей приютить спутницу. Можно будет прикинуться местной, заигравшейся ночью идиоткой. А завтра продолжить путь. Но сначала маску снять. Она отогнала от себя эти мысли. Не похожа.Внезапно Эвелина осознала, что идёт с закрытыми слипшимися глазами. Не ясно как долго. Однако чуть дальше под дорожке обители заканчивались, и начиналось свободное поле с полулеском. Дальше – лес и болота. Болота и лес. Лесоболота. Тем временем на небе горели звёзды, манящие глаз.

Глава XLVIII

Моряков, настоящих моряков было мало. Даже необходимых сорока не набиралось. За отведенные сроки с трудом успели найти(вернее, перекупить) только капитана и старшего помощника. Поэтому, наравне с законтрактованными, часть судовых работ были вынуждены выполнять наемники.

Старшинство гиганта-француза, имевшего большой опыт работы в море( Собственно, и загремевшего в немецкую тюрьму с конголезского судна -в Гамбурге), в том числе и на судах подобных “Рианне”, никто не оспаривал. И если раньше Дюпре распоряжался только теми двумястами людьми, что плыли на “Рианне”, вместе с полковником, то, постепенно, дошло до того что и приказы корабельных офицеров стали игнорироваться и экипажем “Рианны”,к Тампесту, Гришему и их офицерам отношения не имевшим.

В море хорошо спится.

Мерный рокот - это сливается в один звук горение нефти внутри работающих котлов, дрожание всего тела корабля от шевеления, вращения огромного сорокаметровых тел гребных валов и шестеренок редукторов.

Спи, усталый от тяжёлого труда, укачиваемый в стальной колыбели тысячами темных и холодных, мокрых ладоней нереид. Нежные руки морских великанш мягко бьют в борта, ласково проходят вдоль киля, нежно приподнимают тысячи тонн транспорта, скользя ,считая темно-синей кожей каждую заклепку.