Туата Дэ

Возможно, он нарисовал что-то чего не следовало, а возможно полковник просто решил,что пришло время поставить на место просто ошалевшего от внезапно свалившихся на него свободы и чина сына оранского бухгалтера. В любом случае, согнувшийся с линейкой над картами штурман, только изредка понимавший голову аж дернулся назад, когда мимо просвистели развязавшиеся тросы, хлестнув оплавленным концом по стеклу.

Только чудом не разбилось.

Откуда-то снизу раздалась вся божья ругань первого дня творения - слышная, пусть и приглушенно, даже здесь.

Не находя слов, офицер указал растопыренной коричневой ладонью на дверь в рубку. Рулевой не стал метнулся и прижал металлическую дверь к комингсу и повернул запор.

Они так и застыли - он с выброшенной рукой,а матрос - изо всех сил прижимающий пластину запора.

И оба ожидающие, когда снаружи раздастся ругань, тяжёлые кулаки обрушатся на вогнутую, выкрашенную белой краской стальную поверхность и проклинающие тот момент, когда жалованье, предложенное им в которое показалось подходящим, а харчи - сытными.

Банки с краской и кисти посыпались вниз, но их судьба сейчас не особенно волновал Дюпре.

Сердце француза сорвалось с креплений ткани-брызжейки и скакнуло в горло. Дикий ужас падения, как огромный кулак, скрутил узлом, сжал все сосуды и нервы, не разрешая не то.что кричать - вздохнуть. Пошевелить обожженными скольжением руками .

И тут отцепилась - вернее, уже было понятно, что …

На самом верху у самого ограждения, мелькнула тень - чёрная от того,что стоявшее в зените солнце било прямо в глаза.

Не надо…

… отвязали

И тут верёвку придержали, притормозив падение с высоты почти половины надстройки - ровно настолько, чтобы Дюпре успел за неё схватиться. И тень сразу же её отпустила.

Через какую-то долю секунды бешеный от злобы галл больно ударился копчиком доски из толстого американского тика, которые тут лежали ещё с тех времён, когда этот корабль боком врезался, сброшенный серую воду заводского бассейна алабамских верфей.

Какой покойник это сделал!
– рёв достал до расплавленного солнечного железа, - Чтоб я знал как твоё имя правильно вырезать на доске!

Шаги грохотали по металлическим ступенькам трапов.

Крофт появился неожиданно, из-за очередного поворота - как какой-то дух. Вдвойне неожиданен он был для Дюпре, который был уверен, что на него-то уж обратит внимание лично полковник.

Он открыл рот, собираясь сказать, чтобы бош убирался ко всем дьяволам и драконам Му с его дороги… Но не смог. Как-то разом не хватило воздуха в груди.

Раскрытая ладонь, основанием которой толкнул его немец, должна была бы принадлежать античной статуе. Из почерневшей от времени бронзы. Такой тяжёлой, что готы не смогли увезти её - и просто сделали в древнем мавзолее часовню. А древний проконсул забытого года забытой римской славы стал аррианским святым.

Позже, Дюпре признался, -только себе, только про себя!
– что получив такой привет от немца, он бы не удержался на ногах даже крепко стоя на ровной земле и ожидая его.

Какого чёрта этого адского пса так ласково называют Капелькой !? Или не его? От Хотя, конечно, если эта тяжёлая и жгучая капелька расплавленного металла принадлежит огненно- жёлтому, не могущему застыть от жара стенок тигля бронзовому расплаву…. То всё на месте.

А сейчас он катился по металлическим ребристым ступеням, сбивая в кровь лицо.

Дюпре попытался за что-то схватится - но тут же последовало наказание. Носком американского пехотного ботинка, догнавший несчастного француза Крофт, шарахнул его, уже протянушего руку к стойке ограждения, так так, что бедняге показалось, что в его печень ударила молния.

….

Огромная черная туша перевалилась под бортом “Рианны”. За ней ещё одна - чуть поодаль.

“Либерти” вздрогнул от касаний огромного чёрного лоснящегося от влаги и жира тела, которое не выказывая страха перед кораблем, чесалось о его покатые борта.

Все кто, был на палубе, бросили занятия, побежав к правому борту. Сама смерть лениво выдыхала пятиметровые фонтаны воды…

В десяти кабельтовых из моря показалась огромная треугольная голова, сделавшая огромный, похожий на скрежет континентальных плит, вдох.

Гроссвалуры, - лениво прокомментировал, опустив собранную из измочаленных верёвочных концов, кисть Дюпре. Он одурел от запаха испаряющейся белой краски и теперь отдыхал, подставив изнывающее от жары лицо свежему ветру с океана. И переведя взгляд с блиставшей синевой спокойной поверхности океана, на поспешившего куда-то, - К полковнику побежал. Сейчас упражнения по стрельбе будут

Кто?

Даллесон посмотрел на него, округлив глаза.

Касатки Гофмана. Три быка. Двое молодых. Шесть самок. И здешний король. Вожак стада.

Гигант- француз с презрением оглядел низкорослого бритта.

Ты точно моряк - как ты и говоришь, - англичанин?

Глаза Даллесона сверкнули, кулаки сжались, но что он мог сделать

Я никогда не ходил южнее широты Глазго!
– огрызнулся он, - Разве до войны. В 35-ом, когда был вторым помощником на “Орианде”. С углём, на Фолкленды. И тогда там этой черной глотки не было!

Содрогания “Рианны” прекратились. Но на место одной, избавившейся от паразитов твари( Перегнувшись через серый фальшборт можно было заметить в гладкой чёрной шкуре рваные раны, открывавшие жгучей солёной влаге серое, мокнущее китовое мясо -там, где шкуру чудища основательно поели китовые вши, залезавшие друг другу на головы, розовые, прозрачные рачки размером с ладонь. Или это были, особенно поближе к дыхалу, глубокие дыры - это,как услужливо объяснил Дамье, видевший, что ненавистный cochon anglaise готов “похвалиться харчами”, означало, что там пустили свои корни похожие на пульсирующие мягкие коричневые желуди раковины-паразиты, кормящиеся кровью хищника, - тут же подошла другая.