Тучи на рассвете (роман, повести)

Блэйк без труда определил калибр стрелявших орудий. Это оказался мелкий калибр, не страшный для военных судов. И он отдал приказ:

— Заставить замолчать орудия напавшего на нас противника.

И тут заговорили стволы тяжелых корабельных орудий. Орудийный грохот не умолкал, пока не был выполнен приказ Блэйка. Корейские пушечки словно градом осыпали корабли снарядами, но пробить броню, как правильно предвидел Блэйк, не смогли. А небольшая трещина на судне появилась потому, что капитан неловко разворачивал его и оно ударилось о скалу.

Блэйк приказал прекратить огонь. Но тут еще одна пушечка начала стрелять с берега, да так часто, будто из пулемета. Все корабельные орудия повернули жерла в ту сторону, откуда шла стрельба. После нескольких залпов огонь с берега стал реже. Пушечка уже стреляла с большими неравными перерывами. Тогда Блэйк приказал высадить десант и сам возглавил его, чтобы живьем взять этот упрямый расчет.

Блэйку и его людям удалось незаметно подползти к орудию сзади, и все увидели возле пушки корейца. Весь мокрый и красный от пота и крови, он ползком подтаскивал снаряд, волоча перебитую ногу, сам заряжал пушку и сам же дергал шнур.

И когда он обернулся на голоса и поднял голову, пришельцы увидели его лицо и глаза, и никто не мог выдержать этого взгляда, и никто не решался приблизиться к нему, чтобы взять его живым.

Но когда он потянулся рукой за камнем, Блэйк выстрелил в него, и все начали стрелять, чтобы тот перестал наконец так смотреть и чтобы поскорей покончить с этим делом.

В корейца попали сразу. Из-за перебитой ноги он не прятался в скалах и, должно быть, не видел, куда прятаться, потому что глаза у него были залиты кровью. Он успел только посмотреть еще раз на чужестранцев и выкрикнуть какие-то слова. Но что это были за слова, нельзя было понять: матросы не знали корейского языка. И только Блэйку, видно, что-то почудилось, потому что в ответ он выругался и прошипел:

— Будь ты сам проклят, сумасшедший!..

После того как убили корейца, путь к следующему форту был открыт, и разведчики доложили, что впереди на этом острове еще пять фортов.

Капитан второго ранга Блэйк принял решение не идти дальше. Надо было сдать раненых и получше заделать трещину в корпусе судна. Вместе со своими кораблями он вернулся назад, доложил контр-адмиралу обстановку и сказал, что защищают форты фанатики.

Контр-адмирал остался недоволен рапортом. Он вызвал к себе Кемберли и сообщил, что Блэйк не оправдал его надежд.

— Вам, капитану второго ранга Кемберли, — сказал он, — я поручаю показать этим туземцам, что такое наш флот. Приказываю: войти в устье Ханган и подавить все форты до Сеула. В вашем распоряжении кроме двух кораблей будут четыре моторных баркаса, двадцать лодок, шестьсот пятьдесят матросов морской пехоты, три десантные артиллерийские батареи и саперная рота.

Кемберли с благодарностью принял приказ. С такими силами можно шутя уничтожить корейские форты.

И действительно, за два дня он овладел четырьмя фортами.

Опытные артиллеристы действовали точно и уверенно, и, когда морская пехота высаживалась на берег, ей оставалось только добивать раненых. Казалось бы, все шло хорошо, и Кемберли был доволен. Вызывало досаду лишь то, что матросы как будто приуныли. Их, должно быть, удивляло упрямство корейцев, которые не могли понять, что имеют дело с таким мощным флотом. Они не понимали бесполезности сопротивления, поэтому сражались и гибли, вместо того чтобы поднять руки и остаться в живых. А вместе с ними гибли и матросы.

Уже немало их полегло, когда корабли подошли к форту Гвансендин.

Артиллерия форта была без труда подавлена, и десант в пятьсот человек высадился на берег. Грозные пришельцы тогда не знали, что на помощь гарнизону форта подоспели охотники на тигров с бамбуковыми пиками и охотники на птицу, знаменитые лучники, которые на лету попадают в шею чайки. Вместе с гарнизоном это был большой отряд, в двести шестьдесят три человека.

Они залегли в глубине форта, и каждый припас вокруг себя много камней. Как только десант ринулся на штурм, в рядах матросов произошло замешательство, потому что все, кто был впереди, оказались пораженными стрелами.

По приказу Кемберли десант залег и, продолжая вести непрерывный огонь, начал ползком окружать корейцев. И хотя со всех сторон в моряков летели камни и стрелы, они продвигались вперед, нанося противнику большие потери.

После трехчасового боя Кемберли понял, что у корейцев нет больше стрел, потому что они отбивались только камнями.

Капитан второго ранга Кемберли, как опытный командир, сумел использовать новую обстановку и изменил тактику. Он учел, что корейцев осталось немного, и приказал морякам броситься в атаку. Никто ведь не мог предположить, что там засели охотники на тигров, которые привыкли один на один сражаться с хищниками. Корейцы оказались в более выгодном положении. В рукопашной борьбе карабины матросов играли небольшую роль. В этой схватке заокеанские моряки и понесли главные потери.

Но Кемберли понял, какие откроются преимущества у моряков, если им удастся оторваться от корейцев, не имевших огнестрельного оружия. По его приказу моряки бросились назад, и этот маневр удался, потому что корейцы замешкались, расправляясь с теми, кого настигали, а моряки бежали беспрепятственно.

Теперь положение резко изменилось в пользу матросов. Почти в упор они расстреливали противника. Им еще помогла ошибка корейцев, которые, вместо того чтобы снова залечь, в азарте продолжали бежать вперед и, если видели, что им не удается настичь моряка, метали в него копье, оставаясь совсем безоружными.

После того как победа была одержана, Кемберли приказал подобрать и подсчитать своих раненых и убитых. Выяснилось: потери моряков превышают триста человек.

Земляной вал форта Кемберли приказал разрушить и собрать военные трофеи. Но моряки не стали брать трофеев. Пушки были разбиты, а одежда на корейцах плохого качества и в крови. Никто не тронул и трех женщин с целой кучей детей, выскочивших из какого-то подвала, когда по приказу Кемберли моряки начали поджигать уцелевшие дома.

Теперь капитан второго ранга мог спокойно возвращаться к командующему флотом. Тот узнает, каковы потери, и поймет, как храбро сражались матросы, поймет, что с оставшимися силами двигаться дальше нельзя.

И действительно, контр-адмирал разобрался в обстановке и обещал представить Кемберли к награде. Он понял, что к Сеулу надо идти с большими силами. Выслушав рапорт, он ушел в свою каюту и через час дал приказ поднять якоря.

Матросы, оставшиеся в живых, были рады: эскадра взяла курс к родным берегам.

Когда моряки покинули форт, три женщины и дети прибежали на поле боя. Оказалось, что только девятнадцать корейцев остались в живых.

Так закончил свой рассказ учитель Ким Хва Си.