Туман и Молния. Книга 15

– Располагайся, Витор, чувствуй себя как дома, присаживайся за стол, налей себе вина, хочешь – кури, – сказал Никто, слезая с кровати и подходя к нему. Корсу было непривычно видеть его таким, не покалеченным, не хромым, а из-за худобы даже каким-то грациозным, как ласка. И всё равно, несмотря на то, что Никто был в добром расположении духа, Корса невольно затрясло, когда он приблизился.

– Витор, в чём дело? Почему ты так боишься меня? – спросил Никто даже как-то немного удивлённо.

– Что с Арелом? – Корс попытался уйти от ответа.

– А? – Никто обернулся к князю, – Арел, подними лицо! – приказал он, и Арел сразу исполнил приказ.

Корс увидел, что в его нижнюю губу было продето что-то большое и толстое – пробка от бутылки!

– Что это?!

Никто засмеялся:

– Я сделал небольшой разрез и запихал в него пробку. Ему очень хорошо, правда?

– Но зачем? – Корс был шокирован, и Арел с оттопыренной нижней губой выглядел отнюдь не хорошо.

– Нечистые делают так, вставляют в губу пробку закоренелым пьяницам в наказание. Это забавно, и сразу понятно, кто перед тобой.

– Но ты ведь сам позволяешь ему пить, даёшь вино!

– Ну, а что мне остаётся, если он не может без этого? Я сделал с ним это просто так, ни для чего.

Корс посмотрел на Арела. С кольцом в носу, дырой в щеке и теперь изуродованным ртом, он выглядел совсем плохо. Глаза Арела были не заслонены, но он не поднимал их и не смотрел на Корса.

– Знаешь, Витор, зачем я позвал тебя?

– Нет, – и сейчас Корсу стало по-настоящему страшно.

– Я тебя буду сейчас украшать, – сказал Никто, и Корс внутренне сжался.

– Твой краситель почти стёрся, я раскрашу тебя заново, лучше. Вытащи свои украшения. – Никто достал коробку с баночками, в которых была краска, – я сделаю красивее, с тенями. Ты увидишь, как тебе будет хорошо.

– Какая разница, с красителем ничего не будет хорошо, – сказал мрачно Корс. – Это позорный грим, каким бы красивым он ни был.

Он не посмел ослушаться и выкрутил три шипа из-под своей нижней губы.

– Не двигайся, ты привыкнешь к себе такому.

– Не привыкну.

– И что? Когда вернёмся, пойдёшь к Рагмиру, будешь просить отменить наказание? Будешь каяться, ползая на коленях у его ног? Отречёшься от меня? От постыдной связи с грязной полукровкой?

– Нет. Как ты мог такое подумать?!

– Ловил твои мысли.

– Это была просто минутная слабость, я не могу контролировать каждый свой порыв. Но я так не сделаю.

– Но ты ведь страдаешь не хуже своего раба Эдриана, он тоже печалится, что стал рабом, и каждую минуту корит себя за свою трусость

– Не сравнивай меня и раба!

– Да, ты прав, Эдриан не надеется на прощение, а ты надеешься.

– Я тоже уже ни на что не надеюсь, Демон, который скрывает своё истинное имя и только прикидывается жалкой полукровкой.

Никто усмехнулся:

– Ты пытался прочесть мысли Рагмира, что он думает, но у тебя не получилось.

– Не получилось, – согласился Корс, – наверное потому, что он не связан с тобой. И я могу «слышать» только тех, кто принадлежит тебе.

Никто лишь слегка улыбнулся и обмакнул кисточку в серый краситель. Ни одна мысль в его голове не содержала даже намёка о его разговоре с Миром, и Корс ничего не «слышал» и не знал. Он и предположить не мог, что Никто и Мир о чём-то договорились.

Никто со всем старанием раскрасил Корсу лицо, так как он умел, красиво затеняя скулы и делая черты лица выразительнее. Корс посмотрел на себя в зеркало.

Никто действительно подчеркнул его красоту, сделал «загадочным», но Корса это совсем не порадовало, ведь он так надеялся, что когда краситель сойдёт с его лица, ему не придётся больше наносить его. Он надеялся, что Мир и бывшие соратники не станут придираться к нему, и его необдуманный проступок забудется.

– Я заменю тебе украшения, – сказал Никто, оценивающе разглядывая свою работу.

Корс был подавлен и молчал.

Никто вставил в его проколы сложное украшение. Серебряные пики в нём были гораздо длиннее и массивнее предыдущих. Центральная раздваивалась у основания, и её верхняя часть была как острый шип, а нижняя дугой спускалась вниз и как крючком обхватывала подбородок.

Теперь, когда Корс опускал взгляд, он без труда видел их, а крючок, впивающийся в его подбородок мешал ему.

– Боги, – едва прошептал он, – за что?

Никто услышал его:

– Я не наказываю тебя, это красиво.

– Они мне мешают.

– Ну, не так сильно как пробка Арелу, ты привыкнешь.

– Теперь мне придётся носить маску в Форте.

– Иди к Арелу!

Корс растеряно глянул на своего мучителя.

– Давай иди! Сядь рядом!

И когда Корс, поспешно поднявшись со стула, подошёл к Арелу и опустился на колени рядом с ним, Никто сказал:

– Целуйтесь!

Но ни Корс ни Арел из-за своих «украшений» не смогли сделать этого. Корс только упёрся Арелу в губу своими пиками, а Арел вообще не мог пошевелить ртом. Корс видел сейчас, как круглая верхушка пробки упирается в его нижние зубы и Арел не может правильно закрыть рот и от этого верхняя губа деформируется тоже.

Поняв, что они не могут поцеловать друг друга, Никто самодовольно улыбнулся, и Корс, взглянув на него, увидел, каким озорным и торжествующим блеском горят его глаза, похожие на прозрачные стекляшки.

– Раздевайся и иди на кровать, – приказал ему Никто.

Никто снова собрал их всех в гостиной:

– Я ненадолго уйду, буквально на пару дней, – предвосхитил он готовый сорваться с губ Лиса вопрос, всё поняв по выражению его лица. – Отдохните, не скучайте. Я приду, и мы вернёмся в Форт.

Лис расстроенно отвернулся.

И Никто, оставив их, ушёл.

– Я не могу больше сидеть здесь, как в клетке, – сказал Лис, – это невыносимо!

– Ну, а что мы можем поделать? – заметил Корс. Он внимательно и с некоторой тревогой наблюдал за Лисом, пытаясь определить, что тот думает про его раскрашенное лицо и торчащие из-под губы пики. И ожидая его реакции. Скажет Лис какую-нибудь унизительную шутку, станет потешаться или просто грубо оскорбит? Ведь сам Лис был в полном порядке. Корсу было очень обидно, что Демон облагородил внешность Лиса, а его наоборот – опустил.