Туман между нами
Шрифт:
С прошлых похорон, на которых присутствовал Закари, прошло не больше месяца. Девушку, которая родила ему сына, похоронили на этом же кладбище, но только в другой его части. Он плохо запомнил похороны, но точно знал, что священник был тот же самый.
Священник продолжал молиться, а потом на крышку гроба упала тень. Мать семейства Келлер позволила себе наглость прийти.
Она без эмоций и чувств стояла там и смотрела на деяние своих рук. Пару мгновений Закари просто смотрел на женщину и думал, что она ему мерещится. Но это была не галлюцинация.
Полковник тоже была в черном. Строгое платье,
Тогда он бросился на неё, прямо на кладбище, его удержали Нео и Рэнли. Они что-то говорили ему, но он не слышал их. Священник перестал бубнить свои молитвы. Душа Закари покрывалась пеплом.
В тот солнечный день мать сказала сыну: "Ты придёшь ко мне, и я объясню". Он поклялся, что никогда больше не войдёт в её дом. А домом она всегда считала базу номер восемь. Она сама там выросла и прожила практически всю жизнь. Она снова и снова повторяла одну и ту же фразу. Словно убийство внука можно хоть как-то оправдать.
Зейн тогда увёл мать, и больше не вернулся. Ребекка продолжала рыдать на груди отца. Нео и Рэнли не отпускали Зака, потому что он бы просто не смог устоять на ногах.
Отбросив воспоминания, Зак вернулся к насущным проблемам. Он уже предал своего сына, придя сюда.
– Где она?
– Как видишь, её здесь нет.
Несмотря на то, что взгляд Зака неотрывно был устремлен на мать, он видел не женщину, которая воспитала его и вырастила, а худший кошмар своей жизни. Она в свою очередь видела сына, своего первенца и, возможно, единственного человека в мире, перед которым испытывала неуверенность.
– Ты пришёл, и я обещала тебе объяснение.
– Не утруждайся.
– Я сожалею.
– Сомневаюсь.
– Я сожалею о том, что ты не оценил моего поступка.
Поступок. Так она называла убийство внука.
– Ты убила моего сына, которому был всего месяц отроду.
– Он был болен. И ты бы потратил всю жизнь на то, чтобы ухаживать за ним. Его болезнь неизлечима. Я могу расписать тебе жизнь, которая была бы у тебя. Ты бы, мой любимый ребенок, погряз в мыслях о его спасении, но такого не было и нет. Этот ребенок, который вообще не должен был появиться на свет, испортил бы тебе всё. Твою карьеру, возможную семью. Или ты думаешь, что каждая женщина согласилась бы воспитывать инвалида? Без меня ты бы не стал тем, кем являешься сейчас.
– Ты не можешь этого знать.
– Я знаю. Я мать троих детей…
– И двое из них тебя ненавидят. Такой себе показатель.
Полковник сглотнула и отвела взгляд в сторону. Она не могла вынести непреклонно морозного взгляда своего сына.
– Вы так думаете. Но придёт время, и вы меня поймете. Прерогатива родителя – спасти своё дитя. И я спасла тебя, даже зная, что потеряю.
Зак подумал о том, что она лишила его этой прерогативы. Она отняла возможность – спасти его ребенка.
Он больше не мог сидеть перед полковником, рука так и тянулась к пистолету. Как бы он хотел им воспользоваться. Ему это даже снилось. Трижды.
– К чему этот разговор? Я никогда не прощу тебя. И не будь ты моей матерью, ты бы уже была мертва.
Оба знали, что эти слова – правда.
– Я хочу, чтобы ты понял. Я спасла твою жизнь. Посмотри на себя. Ты стал важным человеком.
Ты стал тем, кого уважают и боятся. И всё это благодаря мне.Полковник продолжала рассказывать о заслугах, к которым она не имела никакого отношения. В какой-то момент Закари перестал её слушать и его внутренний взор отправился сквозь туман на кладбище к склепу, где лежал его ребенок. В груди отдавалась боль, которая никогда и никуда не уходила. Он научился с этим жить. Возможно, не так успешно как хотелось бы.
Из всего разговора с полковником Зак уяснил только то, что она ничего не знала о вакцине. Алекс, вопреки его мнению, не отдала ампулы. Полковник сказала, что лекарства для её мертвого внука не было, нет и не будет.
Как же она ошибалась.
Если бы она не убила его ребенка, то он бы уже был здоров. От этого на глаза набегали слезы. Они тонкой пленкой застилали глаза. Зак отодвинулся назад и перебил полковника на полуслове:
– Где Александрия Брукс?
Полковник замолчала и вгляделась в глаза сына. Именно Закари был её первенцем, именно с ним она прошла через многое. Именно он дал ей звание мамы. Именно он приносил в её черствое сердце лучик надежды на своё наследие.
Полковник любила всех своих детей, но Ребекка оказалась легкомысленной и не смотрящей в завтрашний день. Зейн слишком слаб. Не физически – морально. Он никогда не мог выбрать сторону. В нём было слишком много сомнений. И только Зак был похож на мать, так как она того желала. Он несгибаемый, и она… не сожалела о содеянном. Даже если сын не понимал всю правильность её решения, она была уверена – выбор был правильным. Она не понаслышке знала, о чём говорила.
– Для чего она тебе? – поинтересовалась полковник.
– Это тебя не касается.
– Надеюсь, ты услышал меня и когда-нибудь поймешь.
На это Зак не ответил. Ради этого разговора полковник убила женщину. Ради нескольких фраз мать Алекс отдала жизнь.
Смотря в глаза полковника, Зак просил прощения у сына, который его никогда не услышит. Он нарушил слово. Он предал дань памяти и своём ребенке.
– Так где она? – в последний раз спросил Зак.
– Не здесь.
Не прощаясь, Зак вышел из кабинета. Его рука трижды за время разговора тянулась к пистолету.
За дверью стояли Зейн и Логан. Закари достал планшет из внутреннего кармана. Красная точка на базе – Алекс здесь.
– Где она? – спросил Зак у брата.
Тот в свою очередь, поджал губы и отошел немного в сторону.
– Что ты с ней сделал? – спросил младший брат.
– Ничего из того, чего бы она сама не захотела.
Грудь Зейна поднималась и опадала быстрее, чем до слов брата. Но душевные страдания Зейна его сейчас совершенно не интересовали. Заку нужна была вакцина.
– Так где она?
– Её здесь нет.
Зейн достал из кармана часы и черный браслет.
– Она просила вернуть тебе это.
– И ты позволил ей снять маячок?
Закари выхватил часы и браслет, и отправился на поверхность. Достал рацию сразу, как только вышел.
– Рэнли, свяжись с базой. Всеобщий сбор, через час.
В момент, когда Закари садился в машину, Алекс была уже на приличном расстоянии от базы номер восемь.
Зейн отправился обратно и, наконец решившись, собирал свою команду.