Туманная река
Шрифт:
Иринка заулыбалась, и стрельнула невинными глазками. Ох, девочка, такие приемы на прожженного циника давным-давно не действуют.
— Ты где пропадал! — на меня вдруг тут же накинулась Инна, самая красивая девочка среди десятых классов, подруга Дениса, нашего центрового.
На крик из класса выскочила Наташка.
— Спокойно барышня, на вас женится, я никогда не обещал, — подколол я старшеклассницу, чем сбил ее с толку и смутил.
У меня даже сложилось впечатление, что в ее хорошенькой головке, сейчас что-то коротнуло, и она на самом деле прикинула, не гожусь ли я
— С чувством, толком и расстановкой, что случилось? — вернул я Инну к безжалостной реальности.
— Срочно беги в спортзал, — уже менее эмоционально сказала десятиклассница.
Я тяжело вздохнул, передал свою сумку Наташе, и побежал туда, где от нас требовали быть быстрее, выше и сильнее. Кстати, в оригинале этот олимпийский девиз звучит так: «Citius, Altius, Fortius!» И слово fortius, можно трактовать, как храбрее, а не сильнее. В спортзале была практически вся наша баскетбольная сборная. Лица ребят были растеряны.
— Богдан, что делать? — на Денисе не было лица.
— Пока нет Константиныча, можно потренировать постановку заслонов и броски со средней дистанции, — удивленно ответил я.
— Пошли, — сказал центровой и повел меня в тренерскую комнату.
Там перед моими глазами предстала картина Репина «Приплыли». На самом деле эту картину написал Лев Соловьев, и называлась она «Монахи. Не туда заехали». Но сути дела сейчас это не меняло. В луже даже страшно подумать чего, храпел бывший игрок сборной СССР, наш тренер Анатолий Константинович Конев.
— До соревнований еще полтора дня, придёт он в себя и все будет нормально, — сказал я Денису, зажав нос пальцами, и закрыл дверь в тренерскую.
— Ты не понимаешь! — Денис схватил себя за волосы, — он запойный, теперь неделю не просохнет!
— Ну, так в чем проблема, — я уже спрашивал всех, — чего вы так убиваетесь? Не сыграем на городских соревнованиях, делов то? К экзаменам нужно готовиться, а не мячом в пол стучать.
— Ты что, с дубу рухнул, что ли? — удивился второй центровой команды, Коля, — если мы будем в призёрах, да нас в любой институт почти без экзаменов возьмут.
Я-то думал, чего они так на тренировках впахивают, причем директор и завуч школы всю эту спортивную одержимость поддерживают. Даже мне освобождения от уроков дали.
— Ладно, мужики, — я тяжело вздохнул, — как вы смотрите на то, если я стану играющим тренером в команде? Я конечно не бывший игрок сборной СССР, но кое-что в баскетболе смыслю.
— Вот это мужской разговор, — Дениска протянул мне руку, — мы с парнями как раз это обсуждали.
— Только давайте договоримся, — поставил я им свое условие, — сейчас вы Константиныча уносите домой, и прибираете за ним. Не хочу, чтобы его из школы поперли, иначе мужик вообще по наклонной покатится. Тем более если мы здорово выступим на городе, то тренер может вернуться в большой баскетбол. Может и с пьянкой тогда завяжет.
— Как мы его унесем? — удивился Денис.
— Вон две жерди, — показал я, — скатерть возьмете в тренерской. Обмотаете его, как раненого и через задний ход вынесете. Считайте что сегодня тренировка у нас на выносливость,
бег с утяжелением.Ребята немного побухтели, но согласились, что только не сделаешь, чтобы попасть в институт почти без экзаменов.
Сразу после уроков я подошел к старшей пионервожатой нашей школы, Тине Соколовой. Она была девушкой двадцати лет, и совмещала школьные обязанности с учебой в педагогическом институте.
— Здравствуй, Тина, я из восьмого «А», меня зовут Богдан, — представился я, — мы сегодня силами воспитанников детского дома будем выступать на прослушивании.
— Привет, — веселая девчонка среднего роста, немного склонная к полноте, курносенькая, подала мне руку для рукопожатия, — знаю, песни петь будете. Мне девчонки говорили.
— Нам бы инструменты где-то сложить, и порепетировать еще немного, где это можно устроить?
— Что за инструменты? — удивилась Тина.
— Сами специально для концерта сделали, — начал объяснять я.
— А, ложки, балалайки, трещотки, — перебила она меня, — молодцы, так держать! Вот тебе ключ от пионерской комнаты, располагайтесь здесь и репетируйте. Но на прослушивание не опаздывать, наши шефы приедут с текстильной фабрики. В общем, у меня дел полно.
Не дав мне больше сказать ни слова, Тина сунула мне ключ и улетела по своим делам. В пионерской было тесновато, но мы уместились. И пока не приехал ударник, Петр, он должен был появиться за полчаса до смотра, мы начали репетицию с новым клавишником.
— Смотри, Ирина, проигрыш в розовом вечере примерно такой, та тара та та-а та та та та-а, — я как мог напел нужную партию.
Ирина немного помучилась с нашим синтезатором, но быстро освоившись, и наиграла мелодию.
— Только нужно чтобы наши партии не совпадали, — стал вредничать Толик Маэстро, — это не красиво и не профессионально.
— Хорошо, — я пошел на попятную, — сами разбирайтесь кто, что будет играть.
И пока Толик с Ириной увлеченно сыпали терминами нажимая клавиши и дергая струны, я сел рядом Вадькой басистом, и мы вместе еще раз повторили партии баса и ритм гитары.
— Мы сегодня будем репетировать? Или как? — обиженно спросила обойдённая вниманием Наташа.
— Давайте розовый вечер, — предложил Толик и скомандовал на счет четыре, — раз, два, три, четыре.
— Закат окончил летний теплый вечер, Остановился на краю земли, — запела вдохновенно Наташка.
Когда мы перешли к припеву, в пионерскую комнату вошла потрясенная Тина Соколова.
— Это у вас что? — показала она рукой на инструменты.
— Тина, — ответил я, — я же тебе объяснял это инструменты, которые мы сделали своими руками.
— А где ложки, балалайки, трещотки? И что за песню вы сейчас пели? — стала допытываться старшая пионер вожатая.
— Ложек нет, — я вновь отвечал за всех, — вместо балалаек, электрические гитары, но вот корпуса у них точно такие же, как у твоих балалаек.
Я продемонстрировал творения рук Вадьки Буры. Тина, увидев знакомые очертания немного успокоилась.
— Тогда я сейчас вас немного послушаю, — заявила крайне удивленная девушка.
— Давайте с припева, — опять скомандовал Толик Маэстро.