Туманный страж

– Вы что наделали?..

Глава 10

Всю мою сонливость как рукой сняло.

– Что мы наделали? Объясни!

– Сначала расскажите, как эта метка, - Мира ткнула пальцем в спину Якова, - оказалась на спине мальчика. И у кого вторая? Надеюсь, у тебя?

– Почему ты думаешь, что есть вторая?

Девушка устало вздохнула.

– Потому что это метка объединения двух судеб. Их всегда две. Какая конкретно - сказать не могу.

Мысленно сделал себе пометку «поискать в библиотеке информацию о метках».

– Вторая у меня, - я не видел смысла скрывать от Миры эту информацию. Похоже, она знает, что с нами произошло, и может рассказать хоть какие-то подробности.

– Показывай! – не успел я осознать сказанное, как моя рубашка уже оказалась задранной до шеи.

Повисшее молчание настораживало.

– Что там?

– Полностью зажившая парная метка. Новость хорошая – вы создали не рабскую подчиняющую связь, а наставническую. Новость плохая – теперь тебе будет сложно избавиться от этого надоедливого ребенка. Он будет таскаться за тобой вечно, - рубаха опустилась, закрывая метку.

Мне показалось, что Мира облегченно выдохнула. Интересно, что такое рабская метка? Это так же плохо, как кажется на первый взгляд?

– Зажившая? – подал голос этот самый «надоедливый», - а почему у меня она так болит?

– Это вопрос не ко мне, - усмехнулась Мира, - хотя догадки у меня имеются.

И оба уставились на меня. Но откуда мне знать? Конечно, некоторые догадки есть и у меня, но при девушке я ничего рассказывать не собираюсь - она и так слишком много о нас знает. К тому же, я еще не встречал на Ррахе человека более подозрительного, чем эта Белла-Мира.

Будто прочитав мои мысли, Мира фыркнула:

– Ладно, я пошла к раненым, а вы тут пошепчитесь всласть.

Я дождался, пока девушка выйдет из палатки и подошел к выходу. Отодвинул полог, выглянул. Действительно ушла. Я повернулся к Якову и предложил пацану галету - пусть лучше жует, так хоть перебивать не будет.

– Вчера все так завертелось – метка, события на хуторе… В общем, я забыл рассказать тебе кое-что очень важное. В тумане со мной произошло кое-что еще, только вот заметил я это не сразу, да и не сам.

Я прервался, чтобы дать пацану еще одну галету.

– Помнишь, я порезал руку, чтобы дать тебе клятву? – Яков усиленно закивал.
– Так вот, пореза больше нет.

У мальчишки открылся рот, из него на пол посыпались крошки. Я молча продемонстрировал ему ладонь.

– К тому же, вспомни, когда в последний раз хрустели мои колени?

Яков вскочил и начал бегать вокруг меня, разглядывая, будто я диковинное чудо. Первый раз вижу, чтобы у этого ребенка закончились слова.

– С тобой в тумане такого не происходило? – улучив момент, я схватил взволнованного волчонка за локоть.

– Нет! Вернее, не знаю. Я за своими порезами и ссадинами не слежу, потому что они вечно откуда-то появляются.

А серьезных травм у него, наверное, и не было.

– Ты думаешь, что из-за тумана на тебе теперь все будет заживать, как на собаке? – блеснул воспитанием Яков.

– Я не знаю точно – слишком много факторов, которые невозможно учесть. Кстати, если и есть здесь щенок, то это точно не я.

Яков не обиделся, а, возможно, даже не заметил мой дружеский укол - слишком был погружен в размышления.

– Мире мы говорить не будем! – подумав, то ли утвердительно, то ли все же вопросительно воскликнул Яков.

– Боюсь, ей может рассказать Рат. Он знает, - вздохнул я.

– Как знает? Раньше меня?!

Возмущение пацана было столь явным, что я поторопился объяснить:

– Это Рат мне и сказал про зажившую руку, я сам не заметил. Зато он, судя по всему, уделяет моей персоне особое внимание.

– Не нравится мне это, - оценка Якова была лаконичной.

– Мне тоже многое не нравится. Но пока наш основной враг – Не-люди, и не стоит об этом забывать, ввязываясь в пустые человеческие дрязги.

Яков кивнул, признавая мою правоту.

Весь день мы шли, пробираясь сквозь мелкую морось. Сыро, холодно, противно. Ррах чем-то напоминал мне родной Питер, только в моем городе хотя бы иногда светило солнце.

На дневном привале к нашему с Яковом и Мирой костру неожиданно подсел великан, хозяин хутора. Девушка не выказала ни капли удивления, поэтому решил промолчать и я. А вот Яков, похоже, был напуган подобным соседством – он и так сидел со мной бок о бок, а тут практически забрался мне в подмышку.

– Олаф, - бросил великан коротко, усаживаясь на бревно. Старое дерево жалобно хрустнуло, затрещало, но выдержало.

– Ван. А это – Яков, - указал я на вихрастую макушку пацана.

Мира промолчала. То ли просто не посчитала нужным, то ли уже успела познакомиться с этим великаном.

Я открыто рассматривал его, не скрывая своего интереса. Целая гора мышц, грубое лицо, огромные руки. Такими, пожалуй, можно сломать кому-нибудь шею. Видимо, Яков в этот момент думал о чем-то подобном, потому что он украдкой потер шею и придвинулся еще ближе ко мне.

За весь обед Олаф не сказал нам больше ни одного слова. А уходя, молча забрал наши пустые миски.

Яков, снова корча свои страшные рожи, увел меня на соседнюю полянку. Я машинально отметил, что вокруг цветут какие-то мелкие белые цветочки на тонких стебельках – то ли ландыши, то ли подснежники.

– Ты понимаешь, кто такой этот Олаф? Да он же как минимум наполовину тролль!

– Кто?..

Наверное, мой вопрос прозвучал несколько глупо, потому что Яков страдальчески закатил глаза. Мол, как же ты мне надоел, ничего не знаешь!

– Тролль. Я же тебе говорил. Перевертыши, оракулы, тролли и все остальные.

Я тяжело вздохнул. Этот мир сведет меня с ума.

– Ты какой-то глупый для взрослого, - произнес Яков, и тут же выпучил глаза, зажав себе руками рот.

– А ты – наглый щенок, не имеющий уважения к старшим!

Хотя мои губы и произнесли это, мозг им команды совершенно точно не давал! Да, подобная мысль промелькнула, но кто же вслух говорит такие вещи?

Мы уставились друг на друга.

– Чего зыркаешь? Зенки не выпадут? – выпалил пацан.