Тупиковое звено

— Да вы молодец, голубушка! Вы просто молодец…

— Ну что вы, Генрих Рейнгольдович, — не без ложной скромности отмахивалась Даша. — Если бы не вы, я бы и с места не сдвинулась.

— Ну уж, ну уж… — засмеялся старый генеалог. — А впрочем, спасибо. — Глаза его лучились добрым стариковским светом. Так, значит, вас можно поздравить: с поставленной задачей справились на «отлично».

Молодая женщина тяжело вздохнула, показывая, что она настроена не столь оптимистично.

— Увы, пока поздравлять не с чем.

— Как же так? А Титаевский? Вы ведь нашли его… Даша все еще колебалась. Больше всего она боялась неосторожной фразой испугать человека, которого могла взять в союзники.

— Понимаете, Генрих Рейнгольдович, все не так просто. Это вообще очень странная и запутанная история. Не все в ней гладко, как на первый взгляд кажется.

— Что конкретно вас беспокоит? — Миллер посерьезнел.

— Многое. Например, в каком именно году родился лай Вельбах-младший. У его правнука, к сожалению, нет на этот счет никаких данных.

— А зачем вам это надо?

— Как — зачем? Необходимо точно знать: являлся сын Галины так же сыном Николая Андреевича, и если да, то насколько законным. То есть был ли их брак зарегистрирован раньше, чем родился ребенок.

Лицо Миллера приняло удивленное выражение:

— А в чем же здесь проблема? Полагаю, сведения эти труда проверите в ЗАГСе…

— В каком? — улыбнулась Даша. И поскольку генеалог не понимал, в чем дело, пояснила: — Личное дело моего деда из архива пропало, и сейчас я понятия не имею, в каком именно месте на Дальнем Востоке он проходил службу, когда познакомился с Галиной. Неизвестно, где и когда они зарегистрировали брак и рождение сына. Если, конечно, сын был общим. Теперь уже улыбался Миллер.

— Ну не думаю, что это так уж сложно будет узнать по спискам военных…

Даша прервала его:

— Разумеется, узнать можно. Проблема в другом: у меня это уже не остается времени.

Последние слова несколько изменили выражение лицо старого генеалога.

— Что, разве баронесса так плоха?

— Нет. Не думаю. — Тогда о чем вы?

Вздохнув, Даша отвела глаза. Пришла пора выложить все начистоту.

— Генрих Рейнгольдович, вы только не сердитесь на и не…

— Ах, оставьте ваши политесы, — Миллер коротко взмахнул рукой. — Говорите. Я же вижу, случилось что-то серьезное.

Молодая женщина кивнула.

— Серьезнее не бывает. Кто-то убивает всех найденных мною Вельбахов. Можно сказать, что, кроме Титаевского, его детей и моего отца, никого больше и не осталось. — Она помолчала. — Когда я разыскала Богдана, то была почти уверена, что и его постигнет участь остальных. Но он остался жив. И этому может быть только два объяснения: первое — он не Вельбах, поэтому убийца его и не трогает. Второе — именно он всех и убивал.

— Что вы имеете в виду, говоря, что Титаевский не Вельбах? — медленно переспросил Миллер. Сообщения об убийствах ею потрясли. — Разумеется, я не имею в виду собственно фамилию.

— Я уже говорила: например, что его дед — сын Галины, но не сын Николая Андреевича. Или что брак был зарегистрирован позже, чем мальчик появился на свет. Понимаете?

— Понимаю, — после небольшого раздумья кивнул Миллер.

— Еще один вопрос. Когда он вернулся обратно в Советский Союз? В каком возрасте? От этого тоже многое зависит.

— Думаю, возраст вычислить несложно. — Генеалог задумался. — Родился он где-то в середине двадцатых, а вернуться на родину мог, полагаю, в промежуток между сорок пятым и сорок девятым.

— То есть между окончанием Второй мировой войны и падением гоминьдановского правительства? — переспросила Даша.

— Совершенно верно. В сорок пятом остров от японцев вновь перешел к китайцам, а в сорок девятом на Тайвань бежали остатки гоминьдановского правительства и произошло отмежевание от континентального Китая. Скорее всего, именно в эти четыре года могли произойти события, побудившие русского мальчика, теперь уже юношу, вернуться обратно в Советский Союз. Вряд ли он мог это сделать раньше и совсем уже сомнительно, что позднее. Следовательно, Николаю в момент возвращения было около двадцати лет. Плюс-минус три года.

— Подождите… — вдруг осенило Дашу, — тогда я кажется догадываюсь, кто был тем самым братом, что посетил после окончания войны моего деда. Это был Николай. Вот теперь все сходится!

Миллер внимательно смотрел на нее сквозь стекла очков.

— Вы полагаете, что сын по возвращении в Советский Союз прямиком направился к отцу?

— Ну естественно! А к кому бы он мог еще обратиться?

— Логично, логично… Так, может, вам созвониться с вашим батюшкой и поподробнее расспросить об этом «брате»?

Даша засомневалась:

— Вряд ли он вспомнит больше, чем уже рассказал. Видимо, еще тогда его не хотели посвящать в тайну… А, черт!

— Что еще? — насторожился генеалог.

Приложив палец к губам, Даша смотрела в одну точку.

— Вы знаете, мне пришла одна странная мысль. А не прибыл ли Николай Вельбах-младший в СССР, будучи уже женатым?

— Хм. — Миллер снял очки и закусил дужку. — Интересная мысль. И вполне реальная. Более того, могла сложиться и более запутанная ситуация…

— Что он женился дважды?

— Именно. Таким образом второй его брак, а следовательно, и потомки этого брака будут признаны незаконными.

— Так вот в чем дело… — пробормотала молодая женщина. — Что ж, тем более мне придется туда лететь.

— Куда, если не секрет?

— На Тайвань, разумеется. Седые брови взлетели вверх:

— Господи, зачем?!

— Там живет женщина, которая знала Николая Вельбаха-младшего лично. Это дочь человека, который усыновил мальчику после смерти матери.

— И… что?

— Полагаю, она сможет ответить на все мои вопросы и вполне вероятно, у нее сохранились какие-то документы. Кроме того, — Даша сделала паузу, — возможно, она знает о существовании иных Вельбахов мужского пола. Вы понимаете, что это будет означать?

Изрезанное морщинами лицо задрожало:

— Дарья Николаевна… Голубушка, да осознаете ли вы, насколько это опасно?

— Да. — Даша до хруста сжала пальцы. — Именно поэтому я и пришла к вам. Генрих Рейнгольдович, я считаю вас честным и порядочным человеком. Но даже не это главное. Вы мне кажетесь очень сильным человеком. Поэтому… — Комок в горле мешал говорить, но молодая женщина сделала над собой усилие и докончила: — Если со мной что-либо произойдет… ну что-нибудь…