Туристы

====== Глава 78. Крах учёного. ======

Доктор Барсук остро чувствовал, как на него надвигается глыба депрессии. Эту ночь он почти не спал, а проснувшись тут же принялся за еду. Поглощение вкусностей способствует выделению серотонина, и гнетущее чувство тревоги отступает... до тех пор, пока не прекратишь жевать... Вот и доктор Барсук жевал в тот момент, когда в его бункер наведался Эрих Траурихлиген – главная причина его депрессии. В одной руке он нёс ноутбук, а во второй – яркий полиэтиленовый пакет с рисунком в виде пушистого пёстрого котёнка, который катает пухлый клубок оранжевых ниток. -Предлагаю вам посмотреть очень любопытный видеофильм! – объявил он с порога, выбив из доктора Барсука остатки аппетита. – Чего вы застыли? – осведомился он, заметив, что учёный застыл над конфетами. – Берите шоколад, он полезен для мозгов. -Спасибо... – выдавил из себя Барсук, чувствуя, что его начинает тошнить. Может быть, он съел слишком много конфет... но скорее всего, его тошнит от страха. Эрих Траурихлиген подошёл к письменному столу Барсука, на котором кроме компьютера, принтера, бумаг, книг и распечатанной коробки конфет, стояла большая тарелка с поеденной порцией картофельного пюре и кусками курицы-гриль. -Я прервал вашу трапезу, – ухмыльнулся Траурихлиген, открыв ноутбук. – Но, ничего, эта курица всё равно мертва – не убежит. А если остынет – у вас есть микроволновая печь! -Я, сегодня, кажется вообще теперь есть не смогу... – пробурчал себе под нос доктор Барсук, потеряв малейшее желание доедать “мёртвую” курицу, которая к тому же ещё и остынет. Учёный отодвинул от себя тарелку. Эрих Траурихлиген хорошо умеет всё уничтожать: аппетит доктора Барсука не восстановить уже ничем... разве что, зверским голодом, который наступает после трёх лишённых пищи дней. -Смотрите, они уже заявили в полицию, и на склад пришли местные полицаи – вот они! – Траурихлиген уже успел включить ноутбук и тыкал пальцем в экран. Пришлось изображать интерес... курицу-то уже не вернуть... Доктор Барсук увидел команду милиционеров – скорее всего, среди них есть следователь, оперуполномоченные, и они не только пришли, но и привели милицейскую собаку... А вот и криминалист появился – после того, как собака не нашла след – вдвинулся некий сморчок в очках, натянул на костлявые руки резиновые перчатки и принялся всюду шарить... Потом они все ушли, склад закрыли... Магазин, скорее всего, тоже закрыли – товара пропало на несколько тысяч гривен. Потом все они разошлись, склад опустел... А потом – словно бы что-то мигнуло, в глаза ударила яркая короткая вспышка... Изображение на миг сменилось помехами, затем – возникло опять, и на полке, на пустом месте, под которым торчала бесполезная табличка с глупыми цифрами двойкой и тройкой, появилась пирамидка коробок – точно таких же, какие Эрих Траурихлиген стащил оттуда вчера... -Локальный нулевой цикл! – торжественно объявил Эрих Траурихлиген, пританцовывая то на одной ножке, то на другой. – Позвольте заметить, Барсук, что те смартфоны, которые я взял, остались у меня. Смотрите! Не переставая улыбаться, Эрих Траурихлиген вытащил из полиэтиленового пакета три коробки и поставил их на стол. -Остальные находятся у меня в кабинете! – пропел он, а Барсук видел, что перед ним поставлены те же коробки, и те же коробки вернулись на складскую полку! Выходит, что деосциллятор работает! Удивительно! Как учёный, доктор Барсук восхищался... -Я надеюсь, Барсук, вы признаёте, что, как учёный, я вас обскакал! – похвастался Траурихлиген и вытащил из коробки один смартфон. – Теперь у меня есть все шансы запустить спутник и организовать здесь Интернет и сотовую связь! -Вы знаете, этот ваш деосциллятор – настоящее чудо! – воскликнул доктор Барсук, не скрывая своего восхищения. Теплицкий как-то требовал от них с Миркиным изобрести нечто подобное... Но Миркин не стал, отбоярился гуманностью, а доктор Барсук – тот вообще считал, что существование такого прибора, как деосциллятор, в природе не возможно... – Даже я, учёный из нормохроноса до этого момента считал, что невозможно сделать ничего подобного! Позвольте мне, как учёному, поинтересоваться: какой источник энергии вы используете? -Недавно, буквально на прошлой неделе, я завершил строительство двух кольцевых коллайдеров, диаметром три и четыре километра! – ухмыльнулся Траурихлиген, а доктор Барсук заметил, что он сам конфеты не ест, ни одной ещё не съел, только разглядывал краденый смартфон. – Они заглублены под землю на триста метров, и вы даже не догадаетесь об их существовании, потому что прямо над ними стоит местный дремучий лес. Но это не всё – для того, чтобы заработал деосциллятор, нужна маленькая хитрость, которую я, увы, не смогу вам раскрыть. Сейчас я покажу вам кое-что не менее интересное, – с этими словами Траурихлиген повернул ноутбук к себе, снова завозился с ним, а когда Барсуку опять удалось увидеть экран – на нём сияла карта некой местности, скорее всего, отсканированная с бумажного оригинала. На карте были проведены жирные разноцветные линии, а доктор Барсук таращился на неё, как глупый пень – не умел читать карты... да и не понимал, причём здесь карта к деосциллятору. Заметив замешательство учёного, фашист ухмыльнулся и взял в правую руку стек. -Вот это – линия фронта в конце августа сорок второго года при вашем так называемом “адекватном” ходе истории. – Траурихлиген ткнул стеком в линию, проведённую на карте, возможно, толстым чёрным фломастером, Барсук глянул бараном и ничего особенно не понял, потому что мало что знал про линии фронта. -А вот это, – продолжал тем временем Траурихлиген, показав красную линию, начерченную поодаль от чёрной. – Линия фронта сейчас! Посмотрите, насколько дальше я продвинул свои войска! И это – только начало, Барсук! Я поставлю на конвейер производство новейшей техники и оружия, и, вы не поверите, меньше, чем через месяц я полностью перевооружу свою армию, и создам непобедимое войско, с помощью которого закончу эту глупую войну! -Вы понимаете, – осторожно обратился Барсук к Траурихлигену, подавив мучительный ужас. – Ваш временной срез – не есть нормохронос. Вы живёте в прошлом... -И что? – сурово перебил Траурихлиген, не отрываясь от своих непонятных размалёванных фломастерами карт. -А то, что любые изменения, сделанные в ранних срезах могут повлечь необратимые изменения нормохроноса! – предостерёг доктор Барсук, и даже прекратил кушать – так волновался, пока говорил. – Вы сделаете хроносбой, из-за которого могут не родиться многие сотни людей, в том числе – выдающиеся изобретатели, учёные и так далее! Профессор Миркин может не родиться, и тогда – вы потеряете трансхрон навсегда. Мы с вами можем не родиться, если вы измените свой срез не так, как он уже был изменён! -Кха! Кха! – откашлялся Эрих Траурихлиген, выключил ноутбук и прошёлся из стороны в сторону в пространстве бункера, в котором доктору Барсуку становилось душно и тесно, словно в микроволновой печи. Доктор Барсук в страхе надеялся, что турист поймёт хоть что-то из его доводов и не станет атаковать Москву танками из нормохроноса... однако ошибся. Траурихлиген покружил по пространству бункера от холодильника к телевизору, поглазел в условно настоящее окно-монитор с видео красивого парка, а потом – застопорил ход и изрёк, вперившись в лоб Барсука: -Я знаю, что такое необратимые изменения нормохроноса! И я представляю, что может произойти в том случае, если я выиграю войну! Исчезнет весь тот бардак, который я увидел в твоём нормохроносе, и появится идеальное общество! И ещё: ВЫ да, вы не родитесь, потому что вы – часть гадкого будущего, которое я собираюсь стереть! А вот, со мной будет всё в порядке, потому что я уже родился! Доктор Барсук боялся смерти, как огня... Да не то, что смерти – он занозу в палец загнать боялся, до сих пор рюмсал, как маленький, когда приходилось ковырять палец иголкой... А тут – Траурихлиген обещает устроить не только ему, а всему живому жуткую гибель в завихрении континуума – это всё равно, что попасть под пресс и в мясорубку одновременно, а потом – последует ядерный взрыв. В каком бы временном срезе ни находился доктор Барсук – ему не спастись, и когда Траурихлиген начнёт изменять нормохронос – он просто сгорит заживо, превратится в пепел и исчезнет, не оставив по себе и следа, будто его и не бывало. Страх сковал доктора Барсука с ног до головы. Ему почудилось, что он падает в обморок... Потолок вдруг взлетел высоко-высоко, а пол вдруг опустился в бесконечную бездну... Ему не спастись, если Траурихлиген не применит деосциллятор и не устроит для доктора Барсука локальный нулевой цикл... -А... а... – глупо забормотал Барсук, не зная, что ему делать дальше, как спастись от такой страшной смерти... Безвольная рука машинально потянулась и выхватила из коробки конфетку... – Позвольте... Постойте... Вам не кажется, что лучше пусть будет так, как сейчас? -Знаете, Барсук, вы начинаете бредить! – вдруг постановил Траурихлиген и вернулся за стол. – Пора бы вам отдохнуть, развеяться, посмотреть мир... Кстати, у нас есть отличные курорты: Аушвиц, Маутхаузен, Дахау – выбирайте! -Эй, вы что, хотите забить меня в концлагерь?? – ещё сильнее устрашился доктор Барсук, побледнел, как мел, и выронил конфетку на пол. -Ну, вы же хотели свободы? – напомнил Эрих Траурихлиген, прохаживаясь туда-сюда по бункеру. – Жаловались, что Теплицкий вас притесняет, не даёт вам ни жить, ни работать? -Но вы же хотите забить меня в концлагерь!!! – визгливо зарыдал Барсук, медленно сползая на новый пол, на который не так давно постелили ламинат. -Арбайт махт фрай! – довольно изрёк Эрих Траурихлиген, остановившись напротив полуобморочного Барсука. – А значит – я вас полностью освобожу! Кстати, работы вам хватит с лихвой! -Нет, нет, пожалуйста... – заикаясь, залепетал Барсук, задом отодвигаясь к дальней стене. -Утащить его! – громко приказал Траурихлиген молчаливым солдатам, которые высились вдоль стен. Солдаты повиновались, словно боевые машины – двое из них разом сдвинулись с мест, подступили с двух сторон к Барсуку и ухватили его под дрожащие руки. Доктор Барсук пытался сопротивляться, ползал по полу, но это не спасло его – солдаты легко подняли его, водворили на ноги и насильно повели к тяжёлой стальной двери, которая отгораживала его бункер от жуткого внешнего мира. -Спасите... – пищал Барсук, а Эрих Траурихлиген не спеша посмотрел на свои золотые часы и произнёс: -Завтра на рассвете в Освенцим отбывает эшелон. Включите Барсука в список пассажиров! -Яволь! – выкрикнул один из конвоиров доктора Барсука, а сам Барсук в это время просто плакал. Солдаты молча вывели его из бункера, потащили по ночному городу, прямо через грязные бывшие газоны... к самой смерти. Барсук сначала еле плёлся, перемазывая брюки грязищей, а потом – не выдержал и рухнул в обморок.

====== Глава 79. Зачем бумага, когда впереди – вечность? ======

Константин Сенцов опаздывал на работу. Обычное дело для Сенцова, однако он не спешил галопировать через свой двор к распахнутым дверям Ровд. Отделение милиции не убежит – оно сооружено из прочного кирпича и будет стоять на месте целую вечность, при правнуках сенцовских будет стоять, а Константин Сенцов прямо сейчас может потерять что-то очень хрупкое, но чересчур важное для всей его жизни... Рассекая прохладный утренний воздух, переступая прозрачные лужи, Константин крейсерским шагом шёл мимо покрытые одуванчиками газонов к дому, в котором жила Катя. Первым делом Константин извинится перед Катей, а потом уже будет делать всё остальное! Решив так, Сенцов вступил в Катин подъезд и мужественно преодолел лестничные пролёты, пока не добрался до её этажа и не увидел знакомую дверь. Вот она, такая милая сердцу вишнёвая дверь, за которой и живёт Катя. Теперь надо заставить свою руку протянуться и побеспокоить звонок... Сенцов уповал на Катино прощение, словно на господа бога. И втайне боялся, что ему этого прощения не снискать... Минут десять Константин не решался поднять руку и нажать на белую кнопку, над которой нарисован колокольчик с мультяшными глазами. Он глупо топтался на лестничной клетке, а престарелая Катина соседка разглядывала его в глазок, не отпирая двери. Сенцов об этой смотрящей соседке и не догадывался – он изыскал в себе силы титанов, вытянул размякшую трясущуюся руку и легонько придавил белую кнопку, вызвав в Катиной квартире громкую трель. Константин даже отшатнулся – настолько громкой она ему показалась – целый гудок парохода! Отдёрнув неуклюжую руку, Сенцов затаился: прислушался, что происходит за Катиной дверью? Тихо... а вдруг Кати опять нет дома? В такой важный для Сенцова момент она решила пойти в магазин... или куда-то ещё?? Или Сенцов снова ошибся, и у Кати и сегодняшний день – рабочий?? Нет, Катя дома – Сенцов с облегчением слышит её приближающиеся шаги, она подходит к двери. -Кто там? – послышался, наконец её голос, и Сенцов поймал себя на том, что от страха жаждет промолчать и убежать вниз по лестнице, пока Катя не успела открыть дверь. По лбу неприятно ползли капельки пота, а слова застряли... неужели, Катя не простит его? -Кто там? – повторила Катя с ноткой раздражения. – Не молчите, а то позвоню в милицию! -Не... не надо... – выжал из себя Сенцов. – Это – я... Страх немного отпустил Сенцова: Катя отпирала дверные замки. Значит, она не очень сердится на него, раз не фыркнула, не выключила звонок и не ушла вглубь квартиры. Внутри у Сенцова засветилась надежда, и тут Катина дверь с треском распахнулась... -П-привет... – пробормотал Сенцов, стараясь смотреть не в серый пол, а на Катю. – Я... -Костя, тебе ещё повезло, что Степана нет дома! – выпалила Катя с порога, вместо того, чтобы пригласить Сенцова в свою квартиру. Сенцов никакого Степана не знал. Он поморгал изумлёнными глазками и глупо выдохнул: -А... кто это? -Как это – кто? – якобы удивилась Катя, подперев кулаками бока. – Мой муж! Помнишь, я говорила, что ухожу от тебя? Так вот, я ушла! К Степану! Сенцов почувствовал на своих плечах гору Говерлу – настолько тяжело ему стало удерживать тело на ногах. Ужасная догадка накрыла бедную голову волною вулканической лавы: Степан... Константин знает, кто такой Степан – он живёт на первом этаже, в квартире, как раз под Катей. Неуклюжий медлительный толстячок, чьи сутулые плечи навеки перекособочила однообразная бумажная работа за банковским столом. Степан работал бухгалтером в Укрсиббанке, учился с Катей в одном классе и доставал её ещё тогда, когда Катя и знать не знала Сенцова... А вот и блистательный банкир, что являлся Сенцову в кошмарных снах – теперь он воплотился в реальное тело и переехал Сенцова “паровым катком”, навсегда вырвав у него милую Катю... Пошатнувшись из стороны в сторону, Сенцов поборол одышку, мучительно выдавил слово “Пока”, словно в тумане, пожал Катину руку и потянулся прочь, вниз по лестнице, спотыкаясь через каждую ступеньку... Образ Кати мерк и растворялся в жутком сиреневом тумане. Всё, она ушла к другому – не в мыслях, а в реальной жизни, и Константин Сенцов остался одинок, словно убогий отрезанный палец. У него ничего не осталось – только безликие батоны да противный докучливый телевизор, и просиженный, запятнанный диван. Что в такой ситуации делает человек? Ударяется во все тяжкие? Вешается? Мстит? Сенцов ничего не может: если он задебоширит – его вышибут из милиции с “волчьим билетом”, вешаться – больно и страшно... На месть у Сенцова нет сил... Да и кому мстить-то? Разве что, самому себе, ведь он сам виноват, что потерял Катю. Он сам пригласил Катю в театр, но вместо этого проторчал весь вечер и всю ночь под дачей Вилкина, мучаясь с Ветерковым. Он наврал ей, что пойдёт в кино, а сам – вылавливал Аську в проклятом, заброшенном “Трандибуляторном” районе... Катя решила, что больше не нужна Сенцову, вот и ушла. Сенцов сполз по ступенькам так медленно, словно бы всю свою жизнь был престарелой улиткой. Унылый неприветливый подъезд выбросил его во двор, покрытый бензиновыми радужными лужами да плюхами серой грязи. С бледных небес, покрытых обложными тучами, срывалась промозглая мерзкая морось, и вокруг было так глухо, так тихо, словно бы всё живое повымирало в радиусе десяти километров. Сенцов прошёл мимо забрызганного чумазого “Москвича” и ушёл. Ушёл из Катиного двора навсегда. Ушёл покинутый, ушёл отвергнутый, променянный на кособокого банковского бухгалтера... Сенцов не замечал, что шагает по лужам, не замечал, что замызгал башмаки и промочил ноги. Он думал, что сейчас притащится домой и напьётся горькой до умопомрачения, хотя раньше никогда в жизни не взял бы в рот ни капли этой отравы. Однако теперь, когда из этой жизни исчезла Катя – можно спокойно отравиться и уснуть вечным сном самоубийцы. Вон там, магазин “Родник” виднеется – Сенцов пойдёт туда и прикупит себе сразу три... нет, четыре... нет, пять бутылок какой-нибудь суррогатной дешёвки и выкушает всё за один-единственный сегодняшний вечер. Потом, дней через пять, когда он не выйдет на работу, не позвонит и не ответит ни на один настойчивый начальственный звонок – к нему наведаются в гости коллеги. Нет, бывшие коллеги – они ещё будут живыми, а он уже будет мёртвый. Коллеги вскроют квартиру, когда Сенцов не откроет им дверь,и обнаружат его на полу под диваном, насквозь проспиртованного и в ботинках – умрёт Сенцов тоже, по-сенцовски, не разуваясь. Промозглая морось успела намочить куртку – зонтик Сенцов по-сенцовски забыл дома. Каштаны вдоль дороги шевелили намокшими пожелтевшими листьями, в лицо дышал осенний ветер. По шоссе мчались машины, и Сенцов по инерции заклинился на обочине, как добропорядочный пешеход, не подумав о том, что может сейчас бесплатно самоубиться, прыгнув под чьи-нибудь тяжёлые колёса. Рядом с Сенцовым на обочине заклинился другой добропорядочный пешеход – какой-то рослый парень в широченных панковских джинсах и в толстовке, капюшон которой был надвинут на самый его нос. Парень тоже забыл зонтик, и тоже промок, как и Сенцов. -Дружище, не подскажешь, который час? – осведомился у унылого Сенцова этот незнакомец, не поворачивая к нему своей головы. Самоубийцы часов не наблюдают – вот Сенцов и не стал выкапывать в своих дырявых карманах мобильник и глядеть на бренное и зыбкое время. Он отбоярился так: -Не знаю, нет часов... Потом Сенцов шагнул через бордюр и направился в свой “Родник” – затариваться “ядом”. Когда Сенцов объяснил габаритной продавщице, какого рода товар он желает приобрести – та презрительно хмыкнула, отклеила телеса от складного стульчика, отставила под прилавок тарелку с двумя котлетами и жареной картошкой и с большой ленью и неохотой поползла к вино водочной витрине. Сенцов переминался с ноги на ногу и разглядывал розовые колбасы, которые аппетитно возлежали в застеклённом холодильнике и бередили голодный желудок своей калорийностью. Но, нет – сегодня Сенцов не купит колбасу: если желаешь отравиться, пить необходимо, не закусывая, иначе не подействует и можно всё выпитое вывернуть обратно, на ковёр в комнате. -Сорок две гривны пятьдесят копеек! – выплюнула продавщица, бухнув бутылками о прилавок и не выбивая чек. Чёрт, как дорого нынче стоит яд! Сорок две гривны! В другое время Сенцов не стал бы столько отваливать – не на что будет потом купить батон. Но сейчас – зачем бумага, когда впереди вечность?? Да и чек ему тоже не нужен: “левая” водка, ну и хорошо – больше шансов на то, что она окажется отравой. Сенцов молча, вывалил перед продавщицей полтинник, сгрёб все пять бутылок в один пакет и убрался, не дождавшись сдачи. Сенцов хотел быстрее добраться до своей квартиры – так сильно не желал он оставаться в живых. Поэтому он начал срезать себе путь через чужие дворы, тащился прямо через чужие клумбы с раскисшей от дождя землёй. Сминая цветы, которые он не сажал, Сенцов нацеплял на ботинки килограммы глинистой грязюки, которая тормозила его и без того тяжёлый ход. Сенцов плёлся-плёлся, совсем промок, а когда до его подъезда оставался всего ли лишь одни чужой двор – вдруг заметил за углом чужого дома какое-то странное сборище. Сенцов остановил своё прямолинейное движение к погибели и внимательно всмотрелся в тех субъектов, которые виднелись из-за угла. Они стояли около легковушки с тонированными до черноты стёклами, и рука одного из них сжимала за широкой спиною бейсбольную биту. Кто-нибудь другой не придал бы этому значения, даже может быть, и не увидел бы их вообще... Но только не Сенцов – “алмазный” глаз опера сразу же выделил типа с битой и отметил, что у легковушки нет номеров. Очень похоже на то, что здесь затевается что-то серьёзное с очень криминальным уклоном... Сработал давний рефлекс мента – Сенцов забыл на время о смерти и на цыпочках рванул туда, за угол – посмотреть, что происходит. Он не подходил близко – присел на корточки около серой стены низкой трансформаторной будки и пристроил аккуратненько свой тяжёлый кулёк, наполненный смертельно ядовитой дешёвой водкой. Три дома стояли друг к другу торцами, образовав глухой тупик, в который не выходило ни одного окошка. Какие-то любители прекрасного насадили тут клумбовых цветов, придав серому “каменному мешку” боле ухоженный и жизнерадостный вид. Легковушка без номеров стояла как раз на кромке клумбы, её переднее колесо даже испортило самодельный бордюрчик и смяло под собою энное количество цветов. Кроме тех двух субъектов, которых Сенцов заметил, идя по тропинке, в злополучном тупике оказалось ещё четверо – немаленького роста и бандитского вида. Эти тоже торчали возле легковушки. Трое держали руки в карманах, а четвёртый – тот изображал Наполеона, горделиво вскинув свою голову, спрятанную под капюшоном серой, подмокшей под дождём толстовки. Стоп! Сенцов уже видел где-то этого типа и его толстовку... Да это же он спрашивал у него, который час, на обочине дороги! Сенцов устроился так, чтобы ему было лучше видно их, и стал наблюдать и вслушиваться в то, что они говорят. -Сейчас я тебя так отхожу, суслик – триста лет грызло будешь собирать! – заявил незнакомцу в толстовке тот бандит, который прятал за спиной бейсбольную биту. Обладатель толстовки ничуть не смутился, услыхав сие обещание. Он лишь хохотнул и выдал такое: -Давай! Бандюга с битой зарычал тигром, рванул вперёд, размахивая “оружием”. Человек в толстовке легко перехватил мельтешащую в воздухе биту одной рукой, а второй – навернул бандюгу в челюсть, остановив его прущее движение, повергнув его на твёрдый асфальт. Бандит обрушился кулём и заныл. Тогда напали все остальные. Состроив бычьи морды, они выхватили из карманов свои руки, оснащённые шипастыми кастетами, и прыгнули все одновременно. Любой человек бы в этом случае сейчас же был сбит наземь и “забуцан” до полусмерти... Тип в толстовке увернулся от одного сокрушительного удара, ловко блокировал второй, третьему бандиту залепил ногою в живот, заставив того согнуться пополам и отвалиться в чужую клумбу, покрываясь грязью. Ещё один бандит прыгнул, выбросив вперёд ногу, но не попал: противник в толстовке отпрянул в сторону, а этот бандит сокрушил своей ногой другого, который скакал ему на помощь с куском трубы.

“Вот это – панк...”, – думал про себя Сенцов, и соображал, что де в этом случае следует делать ему, менту. Наверное, ничего, наблюдать, как незнакомый “панк” месит уголовников. Вон, одного навернул, и бандюга хлопнулся в лужу, подняв брызги. На миг этот “панк” повернул голову свою в сторону Сенцова, Константин глянул по инерции и застыл: “мусорный киллер”! Вот это да! По нему “страдает” вся милиция, а он преспокойно остаётся в городе и ещё с кем-то дерётся...

Лежащий в луже бандит вывернул из кармана здоровенный кинжал и метнул его в “киллера”, целясь тому в затылок. А “мусорный киллер” мгновенно выхватил из-под своей толстовки другой нож – ещё длиннее, чем у бандита, обернулся и отбил им летящий кинжал. Кинжал встрял в землю по самую рукоятку, а “киллер” наклонился, схватил бандита за воротник, выловил из лужи и водворил на ноги. -Драться будешь? – злобно прошипел он ему в лицо, а бандит трусливо заныл: -Не-не-не-не-нет... -Тогда давай, поторгуем! – весело предложил ему “мусорный киллер”. – Я покупаю – ты продаёшь... Сенцов не знал, что они продают и покупают, но явно, что-то нехорошее – раз у них такие горячие торги. Наверное, менту нужно выползать из-за угла, выцарапывать удостоверение и арестовывать их всех, раз они бьют друг друга и швыряются ножами... Тем более, что тут – “мусорный киллер”. Но Сенцов не забывал о мудрой осторожности: он один, безоружный, убитый горем, да и удостоверение, кажется, оставлено дома... А их тут полным-полно, да ещё и таких серьёзных... И тут глаз Сенцова уловил движение: один из побитых бандитов приподнялся на локте, выглянул из помятых цветов и целится в “киллера” из настоящего “Макарова”! Застрелит, “мусорному киллеру” не спастись! Сенцов хотел крикнуть, но раздумал: иначе бандит застрелит не “киллера”, а его самого... Бандит поднялся на ноги и нажимал на курок... Внезапно “мусорный киллер” обернулся и швырнул свой здоровенный нож так, что выбил у бандита пистолет. Пистолет упал в лужу, бандит затряс рукою и тут же получил увесистый удар в челюсть и упал, смяв капот легковушки своей спиной, скатился в траву. Нож встрял в стену перед самым носом Сенцова и так и остался в ней торчать. Константин на минуту зарапортовался, он просто глазел на блестящее лезвие, отточенное до остроты бритвы, несущее на себе непонятные латинские слова. Но потом Сенцов, все-таки вспомнил, что он мент, вывернул из своего кулька все бутылки, разбив парочку об асфальт, и накинул его на рукоять ножа. Константин попробовал выдернуть нож из стены. Не вышло – лезвие вошло слишком глубоко и заклинилось в стене слишком плотно. Константин дёргал-дёргал, весь уже вспотел, однако стена не отдавала ему чужой нож. Сенцов слышал, как ворочаются и ноют в грязюке, в клумбах побитые бандиты, а тип в толстовке говорит им непонятные слова: -Я не думал, что вы откажетесь... Цена приемлемая... Капут... Бандиты сипели, ойкали, ныли и бормотали, а Сенцов всё дёргал и дёргал нож, пытаясь забрать его как улику, чтобы потом “пробить”. И тут неслышно приблизился тот самый рослый парень в толстовке, которого Сенцов про себя окрестил “панком”, а в Ровд его называли “мусорным киллером”. Увидав Сенцова, как тот, пыхтя и потея, выдирает из кирпича его нож, он коротко недобро хохотнул, а потом – несильно толкнул Константина одной рукой. Сенцов не устоял на ногах и повалился навзничь прямо в грязную клумбу. Рослый “киллер” схватил кулёк Сенцова, который повис на рукояти ножа, и сбросил его прямо Сенцову на голову. Потом он без особого труда выдернул нож из стены, забил его в ножны и свернул в переулок. Константин знал, что раствориться в этом переулке бандит не сможет: переулок был тупиковый. Константин вскочил на ноги, отшвырнув кулёк, залитый водкой, и стремглав ринулся вдогонку за “мусорным киллером”. Он завернул в тупик и увидел, что там никого нет. Рослый “киллер” исчез, словно бы испарился, забрал с собою свою толстовку и не оставил по себе ни следа. Сенцов несколько раз оглядел три глухие стены бараньими глазами, задрал голову кверху и вперился в небо. В небе летали птички... Всё, преступник каким-то образом всех надул, и теперь у Сенцова два выхода: либо улизнуть домой и промолчать, либо вызвать оперативную группу и начать работать. Горе пихало Константина подобрать уцелевшие бутылки, спрятаться дома и тихо отползти в мир иной. Но тут возникла совесть, вцепилась зубами и остановила Константина на полпути к первой бутылке. Сенцов даже не ожидал того, насколько сильной оказалась его совесть! На совести Сенцова лежали побитые “мусорным киллером” бандиты, и поэтому он не мог просто так убраться домой и там тихо отравиться. Работа требовала от него решительных действий, поэтому Сенцов, не мешкая, разыскал в дырявых карманах мобильный телефон и позвонил в отделение дежурному. -Да? – не поверил ему дежурный Кнопочкин, а Сенцов слышал в трубку, как он там у себя чем-то щёлкает – рубится, наверное, в компьютерную игрушку... А у Константина тут реальный “Контрстрайк”... -Да, да! – настоял Сенцов, едва ли не крича, не спуская глаз с поверженных преступников, которые катались в грязи и хныкали от суровых побоев. Ни один из них не попытался встать – видимо, “киллер” разделал их под орех. Интересно, всё-таки, кто он такой, и куда он делся?? -Пришлите группу, и Капитончика желательно – один смылся! – вколачивал дежурному Сенцов, пытаясь удержать в памяти образ ножа, который фантастический “киллер” выдернул из стенки и забрал с собой. С какой же силой нужно было его швырнуть, чтобы нож так прочно ввинтился в кирпичную оштукатуренную стенку?.. -Да что там у тебя – война?? – изумился в отделении Кнопочкин, и Сенцов даже через телефон увидел его выкруглившиеся глазки. Чёрт, какой непонятливый! У Сенцова каждая секунда на счету! Неужели в природе существует кто-то, более медлительный, чем Сенцов?? Видимо, да... -Война! Скорую, кстати, тоже надо! – едва ли, не рявкнул Сенцов, беспокойно курсируя от побитой чёрной легковушки к трансформаторной будке и назад. – Давай, Кнопочкин, живее шевелись, а то спишь там, как сурок, вместо того, чтобы работать! Кажется, Сенцов испугал Кнопочкина: тот что-то там себе заблеял, заклекотал и выдавил: -Ладно, жди... -Жду, – буркнул Сенцов и спрятал мобильник назад, в карман, раздумывая над тем, что ему делать с разбитыми и целыми бутылками его “ядовитой” водки, которые раскатилисьедва ли не по всему тупичку? Не будет же он всем подряд резать правду-матку о том, что его невеста вышла за бухгалтера, и он из-за неё решил отдать концы?? Константин аккуратненько, двумя пальцами подцепил кулёк, которым он накрывал рукоять ножа, пытаясь выдернуть его из стенки. Кулёк хватал “мусорный киллер” – на нём могли остаться отпечатки его пальцев! Нужно отдать Овсянкину на “приём” – авось, что выгорит?! Стоп. Не выйдет – кулёк предательски залит водкой... Но не будет же Сенцов всем сообщать, что это его личный собственный кулёк?? Скажет, что он тут и стоял... вместе со всеми бутылками! Сенцов как раз обдумывал свою тактику, когда из разбитого и наполовину заколоченного досками подвального окна ползком выпростался страшенный бомжара. Обросший грязною, всклокоченною бородищей, обряженный в немыслимое серо-коричневое тряпьё, он на четвереньках, словно партизан, подобрался к раскиданным Сенцовым бутылкам водки и схватил одну крючковатой лапой. В первую секунду Сенцов хотел отогнать его прочь, мол, нечего таскать улики... Но потом раздумал: улики против кого? Против самого Сенцова? Овсянкин обязательно сообщит, что нашёл на них лишь отпечатки Константина, и больше ничьи – и пойдёт тогда по отделению слух, что старший лейтенант Константин Сенцов – не только разгильдяй, но ещё и горький пьяница! Нет, такой славы Сенцов не желал, и поэтому – сделал вид, что не заметил, как бомжара в несколько ходок перетаскал к себе в “нору” все его бутылки, за которые Константин отвалил целых пятьдесят гривен и даже сдачу не взял... Зачем бумага, когда впереди – вечность? Ничего, потом у Константина будет ещё много времени для того, чтобы тихо отравиться – на носу выходные... Вот только зарплата отвалится не раньше понедельника, а в кошельке Сенцова после “тотальной закупки” алкогольным ядом, кажется, остались только вши. Или может быть, ещё повесилась мышь... Ясно лишь одно: теперь не хватит даже на батон, не то, что на новую партию водки. Нужно придумывать другой способ “крякнуть”... Завывая сиреною, в тесный тупик вдвигались целых три широких автомобиля: скорая помощь, микроавтобус группы захвата и до боли знакомая Сенцову служебная машина, на которой обычно приезжает Крольчихин. Константин посторонился, чтобы грязь из-под колёс до него не достала.

====== Глава 80. Полтергейст??? ======

Майор Баум был вызван на ковёр. На страшный ковёр, к своему страшному начальнику. Траурихлиген приказал ему срочно явиться, но майор полз, как слизень, потому как знал: если генерал вызывает на ковёр – жди кола. Факела, освещавшие коридор, буквально, жгли Бауму бока – такой сильный терзал его страх перед генералом и его “ковром”. Ползя и боясь, Баум и не заметил, как подполз к дорогой и тяжёлой двери генеральского кабинета. Застопорившись, майор не нашёл в себе сил поднять руку и постучать, однако услышал суровый голос Траурихлигена: -Давайте, Баум, заползайте, чего торчите?? Майор вздрогнул. Могло показаться, что генерал видит сквозь стены, но это не совсем так: над дверью висит эта штуковина из будущего, которая позволяет ему видеть коридор на экране своего моноблока. Рука Баума машинально поднялась, постучав по красному дереву двери, после чего майор набрал в лёгкие побольше воздуха, выгнав страх, открыл страшную дверь и нырнул за неё, чтобы встретить свою смертельную судьбу. -Приползли... – констатировал Траурихлиген, ухмыльнувшись и смерив майора насмешливым взглядом. – Постучаться не забыли! Вы догадываетесь, зачем я вас вызвал? – осведомился он, не спуская глаз с майора. Баум проглотил ком, который мучительно перекрыл ему дыхание, и отрицательно покачал головой, хотя из него так и рвался жуткий ответ: “Для того, чтобы посадить на кол...”. Он даже “Хайль Гитлер” забыл прокричать от страха... -Я только что был в будущем, – буркнул Траурихлиген, сдвинув брови. – И узнал кое-что неприятное. Вы догадываетесь, что я узнал? -Н-никак нет... – едва выжал из себя майор ответ по уставу, потому что тупое молчание подчиненных злит генерала ещё больше. -Какой вы, однако, недогадливый! – ехидно фыркнул Траурихлиген, сдвигая брови всё свирепее и пугая майора всё больше. – А я узнал, что вы заплатили нашим дорогим друзьям фальшивыми деньгами! – рявкнул генерал, осатанев. – Зачем вы это сделали?? -Я... подумал, что так будет дешевле... – Баум не смог заставить себя чеканить, а лепетал, осознавая, что совершил ошибку, которая очень не понравилась начальнику. – Эти... из будущего, ведь простые бандиты... -Не простые бандиты, а наши дорогие друзья! – прорычал Траурихлиген, стукнув кулаком по столу. – И вы прекрасно знаете, что мы платим им золотом! Они чуть не расторгли с нами договор! Мне пришлось основательно с ними поговорить, чтобы убедить не делать этого, – генерал левой рукой почесал правый кулак. – Не нужно подрывать мой авторитет! – потребовал он, не крича, но таким тоном, будто обещал пристрелить. – Мы же с вами солидные люди! Я понятно объясняю?? -Т-так точно... – пролепетал Баум, не забывая устав. -Ну, вот и хорошо! – улыбнулся генерал, не собираясь пока его казнить. – Не нужно самодеятельности! Вы должны в точности выполнять мои приказы, или мы с вами засыплемся по самую сурепку! – рыкнул он, криво усмехнувшись. -Так точно... – Баум поспешил согласиться и старался не топтаться. Он совсем не знает будущего, не умеет в нём жить, общаться с этими странными людьми, которые там обитают. А генерал взвалил на него эту обязанность – общаться с ними от его имени, вот Баум и напортачил... -Прекрасно, можете быть свободны! – Траурихлиген подобрел окончательно и великодушно подарил майору жизнь, отпустив его. Баум только сейчас ощутил своим одеревеневшим носом движение воздуха в кабинете генерала – прохладного, свежего воздуха, летящего из другой штуковины из будущего, которая называется “кондиционер”. -Хайль Гитлер!! – мозг Баума изрыгнул ему устав, и майор решил от него не отступать, крикнув эти слова генералу на прощание. -Хай... – попрощался с ним Траурихлиген, нехотя соблюдая ненавистный для него гитлеровский устав... Ему бы больше понравилось, если бы кричали “Хайль Траурихлиген”, но такое приветствие трудновато выговаривать, да и не каждый запомнит. Хлопнув каблуками, майор обрёл возможность ходить и ушёл, радуясь тому, что остался в живых. *** Джульбарс уверенно завернул в тот тупик, в котором бесследно скрылся “панк”, побежал по мокрому асфальту, опустив нос, пользуясь нижним чутьём. Сенцов был уверен в том, что милицейский пёс с помощью фантастического своего нюха сейчас обнаружит дырку, в которую юркнул странный преступник... Пёс никогда ещё не ошибался, не терялся, не... Джульбарс покрутился по небольшому пространству глухого тупика, образованного стенами домов, понюхал то асфальт, то воздух, и внезапно встал, как вкопанный. -Чего это с ним? – поинтересовался Сенцов у Капитончика, а кинолог в ответ лишь пожал плечами. Джульбарс минуточку поторчал в тупике, а потом – поджал свой лохматый хвост, словно бы перед ним внезапно вырос медведь, и начал пятиться на полусогнутых лапах. Выйдя таким образом из тупика на чужую клумбу, пёс жалобно заскулил, глянул на Капитончика грустными глазами и скоренько забился в служебную машину Крольчихина. -Капитончик, как это понимать? – тут же надвинулся на кинолога Крольчихин, видя, как большой служебный пёс, который догонял и ловил зубами бандитов, дрожит в машине, как комнатная болонка. -Я не знаю! – выдавил изумлённый поведением собаки Капитончик. – Раньше он так никогда не делал... -Животные очень боятся привидений, полтергейстов, пространственно-временных ворот! – вынырнул из-за спины Капитончика стажёр Ветерков. – А вдруг тут тоже что-то такое есть? -Ты что, считаешь, что “драчун Сенцова” был полтергейстом? – удивился Фёдор Фёдорович, оторвавшись от изучения следов на клумбах. -А вдруг? – не возражал Ветерков, разглядывая тупик, который так испугал Джульбарса. – Он же исчез здесь? Исчез... -Тебе бы уфологом стать! – фыркнул стажёру следователь Крольчихин. – Кстати, всех “братков” пришлось госпитализировать, – заметил он. – Поломанные руки-ноги... Силён, бродяга, твой, Сенцов, “полтергейст”! Говоришь, он был один? -Один! – подтвердил Сенцов. – Я же говорю, через дорогу вместе со мной переходил, а потом я его заметил тут! -Так, надо по квартирам пойти! – решил следователь Крольчихин, который совсем не верил в привидения и пространственно-временные ворота. – Идёмте, чувствую, у нас – секунды! Следователь Крольчихин круто развернулся на своих подбитых железом каблуках и широкими шагами отправился в ближайший подъезд. Фёдор Фёдорович отправился в другой подъезд, в соседний. А вот Сенцов никуда не отправился, хотя должен был пойти во-он туда, в зияющую мглу третьего по счёту и последнего подъезда. Константин вёл себя по-сенцовски: торчал истуканом и верил в полтергейста, который может сожрать человека. Да, а вдруг этот “мусорный киллер” – и впрямь, полтергейст?? Иначе никак не объяснишь его исчезновение... -Ну, что, напарник? – возник над ухом стажёр Ветерков. – Пошли, а то упустим? Кажется, стажёр совсем не боится призраков... Сенцов тоже не хотел показаться трусливым зайцем. Поэтому он вытряхнул из головы суеверия, попытался забыть про мистику и бодренько сказал: -Идём! Сенцов со стажёром поднялись на самый верхний, пятый этаж, и Константин решил постучать в квартиру, дверь которой очутилась у него перед носом. Дверишка, там, правда, висела паршивенькая, стажёр обратил на этот аспект внимание Константина: -А вдруг там алкаши тусуются? – сказал Ветерков, глядя на тоненькую, ободранную и даже подгоревшую дверь с недоверием. -Пошли уже, задерживаешь! – отмахнулся от стажёра Константин и громко постучал в выбранную дверь, потому что так и не смог отыскать рядом с ней звонок – только разлапистое чёрное пятно копоти. Стук Сенцова раздался громовым грохотом, потому что в подъезде висела странная глухая тишина. Неужели тут никто не ходит, не пылесосит, не включает стереосистему?? Странно, очень-очень странно... “Дом-призрак!” – сообщило Сенцову его сенцовское воображение. “Лучше заткнись!” – посоветовал ему Сенцов, не желая ничего бояться хотя бы сейчас, когда у него перед носом бодрым козликом скачет стажёр. -Бааа-брррр!!! – внезапно вынырнуло из-за ободранной двери. Это, наверное, спросили: “Кто там?”, местное наречие. -Открывайте, милиция! – сразу же ожил Сенцов, запихав все страхи перед привидениями подальше в пятки. -Д-дыыы?? – фальцетом осведомились, а вернее, проревели, не открывая двери. -Давайте, скорее! – поторопил Сенцов, нехотя выцарапывая... его рука потянулась к карману, в котором завсегда покоилось его милицейское удостоверение. Но сегодня же у Константина выходной, он не собирался работать, а собирался отравиться проклятой водкой. Какое удостоверение? Удостоверение – дома валяется, может быть, даже, в холодильнике. -Чёрт... – выскочило из Сенцова. -Чего? – переспросил около Константина Ветерков. – Кстати, если бы каждый твой “чёрт” материализовался – в нашем районе их уже бы было больше, чем в аду! – негромко заметил он. -Заткнись! – прогудел Сенцов, не глядя на стажёра. – У тебя удостоверение с собой? -А как же? – удивился стажёр. -Вытаскивай! – генералом приказал Сенцов, всё равно, не глядя на стажёра. – Я своё забыл! Ветерков тихонько хохотнул в рукав и достал свою красненькую книжечку сотрудника МВД. Чёрт, даже в кино менты и то, носят за собою документы в выходные дни... А Сенцов? Растяпа Сенцов... Кажется, субъект за дверью и не пытался открывать. Он только скрёбся там, как крыса и вопил непонятно что. По крайней мере, Сенцов не понимал его воплей. -Может быть, всё-таки, пойдём в другую квартиру? – надсадно просился Ветерков и топтался, шаркая ногами по полу. -Аааа, быыык! – орали тем временем за дверью и ещё – чем-то бухали, будто бы бились головами о стены. В квартире находился явно не один человек – до Константина долетало минимум три разнообразных голоса. Один вот этот, ревущий. Второй – кажется, женский, с визгливыми и хныкающими нотками. А третий – невнятный, заплетающийся, сбивчивый. -Ы... ы, бра-братв-ва... – клекотал этот сбивчивый голос. – Ат-тас: менты, да? -Тьфу! – Константин плюнул прямо на пол и повернулся спиной. – Ты прав, стажёр... – нехотя процедил он, признавая ошибку. – Идём вот сюда, к соседям... у них и дверь получше, чёрт подери! Ветерков опять хихикнул в рукав и повернулся к соседней двери – железной, как в сейфе Нацбанка, снабжённой двумя ручками и “глазом” сигнализации. “Глаз” спал – значит, кто-то был дома. -Вот, сюда можно звонить! – с довольным видом определил Ветерков, разглядывая солидный дверной звонок, светившийся в полумраке подъезда оранжевым светом. Сенцов молча нажал на эту оранжевую кнопку. Он не услышал звонка – так толста оказалась эта дверь. Может быть, звонок только светится, но не работает... Внезапно над ухом что-то громко и противно захрипело, Константин испугался этого неожиданного звука и вздрогнул. -Чёрт... – пробормотал он, повернул башку и увидел, что рядом со звонком в стену вделали чёрный динамик – очевидно, для переговоров через дверь -Кто там? – вылетел из динамика голос, искажённый хрипатым шипением. -Милиция! – громко сказал динамику Сенцов и пихнул Ветеркова в бок, чтобы тот не мешкал, а готовил удостоверение на показ. -Полегче... – обиделся стажёр, но удостоверение выцарапал и показал динамику. -М-да? – недоверчиво выплюнул динамик и кашлянул хрипами. – Ну-ну... А потом за дверью раздались щелчки – видимо, хозяин квартиры поверил в милицию и начал откупориваться. Наконец, дверь съехала с места, но тут же застопорилась, удерживаемая толстой блестящей цепочкой. Из неширокой щели высунулся длинный нос и жидкий высокий голос скрипнул: -Да? -Милиция, – сказал ему Сенцов и поднёс руку Ветеркова с удостоверением поближе к носу, надеясь на то, что нос имеет ещё и глаза. -Не открою дверь! – внезапно устрашился нос и даже немного засунулся обратно в щель. – Все говорят: милиция! А сами? Братков подпустят а всё – пристегнут к радиатору и плакали денежки, да? -Какие братки? – буркнул Сенцов, удерживая руку стажёра поближе к носу. – Вы видите бумагу? -Бумагу вижу! – не отрицал нос. – А вот, настоящая ли она? Я не знаю, поэтому я не пущу вас в дом! -Так, хватит валять дурака! – Сенцов почему-то разозлился на носатого хозяина железной двери, и решил напереть танком. – Оперуполномоченный Константин Сенцов... и стажёр... – добавил он, вспомнив, что удостоверение есть только у Ветеркова. Нос шмыгнул, дёрнулся пару раз. А потом дверь с лязгом захлопнулась, обдав Сердюка лёгким ветерком и запахом новых стройматериалов. -Ну, вот, приплыли... – обижено протянул Ветерков, забрав у Сенцова свою руку. – С твоим обаянием только крокодилов пугать! Следующий раз... Стажёр не успел закончить: железная дверь лязгнула опять и на этот раз – широко распахнулась, явив блистательный евроремонт прихожей. -Ну, что, скушал, крокодил? – ехидно хихикнул Сенцов, выкатив на лицо широченную улыбку победителя. – Бери пример! -Э-э-э... простите... – долетевший до Сенцова голосок хозяина евроремонта оказался заискивающе робким, поэтому Константин живо прекратил хвастаться перед Ветерковым и повернулся на этот слабенький голосок. В центре прихожей, поодаль от двери, торчал тощеватый очкастый субъект, наделённый выдающимся носом, одетый в полосатые брючки, белую рубашку и зелёную жилетку с коричневым пятном на груди. -Понимаете, – начал он, в который раз шмыгнув носом. – Заходите... У меня тут проблема, а я ничего не знаю... Константин удивился. Увиденный им “Буратино” ничем не напоминал толстосума. Скорее, инженер... Бывший, нищий инженер, сокращённый с какого-нибудь нищего НИИ... И этот евроремонт на тысячи долларов... Что тут думать простому милиционеру??? “Гражданин Корейко” скрывает доходы, или как?? Сенцов молчал. Он только совершил шаг и нырнул под божественную сень кондиционера, в райский свет точечных ламп на гипсокартонном потолке. Ветерков просеменил за Сенцовым, а “Буратино” поспешно захлопнул дверь за его спиной и задраил её на три замка. Стажёр удивлённо оглянулся: от кого прячется? -Так что у вас случилось, гражданин? – начал Сенцов, не проходя дальше прихожей, чтобы не терять драгоценное время, необходимое для поимки “панка”, или “киллера”, или полтергейста... или кто он там ещё?? -Сердюк, – произнёс носатый “инженер”, переминаясь с ноги на ногу. – Моя фамилия Сердюк, но это квартира не моя. Брат... сводный... поехал и, вот, попросил присмотреть... Харлампиев он... Ага, значит, брат! Сенцов ещё раз обвёл взглядом роскошь ремонта. Харлампиев, Харлампиев... Сенцов такой фамилии не знал. В тюрьму наверное, загремел, амбал какой-нибудь... Или растратчик. Надо бы пробить по базе, какого полёта сия таинственная птица Харлампиев. А пока Харлампиева с нами нету – надо нажать на Сердюка... -Проходите в зал... – предложил Сердюк. Ветерков изъявил желание пройти – наверное, хотелось сесть, но Сенцов удержал железным взглядом и железно отказался: -У нас нет времени, ловим бандита. Рассказывайте, гражданин Сердюк, что у вас случилось. Если что – мы вас повесткой в Ровд вызовем. -Хорошо, – охотно согласился Сердюк, не переставая надсадно топтаться, чем ужасно раздражал Сенцова. – У меня тут история странная... – пробормотал он, робко взявшись за собственный нос. Опять странная история... Сенцов тут скоро с катушек грохнется от всех этих странных историй! И так уже висяками обвешан – а тут, кажется, повисает ещё один... Константин злился, видя, как загорается энтузиазм на лице Ветеркова. Ну, ничего – как научится работать и поймёт, что к чему – быстренько бросит геройствовать и точно так же будет спрыгивать со “странных историй”, как и Сенцов, а то в конце месяца не на что будет купить батон! -Один раз, ночью, это было на прошлой неделе, – вещал, между тем, Сердюк. – Я захотел попить воды и пошёл на кухню. Прохожу мимо зала – что за чёрт? Стоит, мужик какой-то посередине! Я испугался, думаю: вор! Но драться-то я не умею, и вдруг у него нож? Я спрятался за дверной косяк и вижу: подходит к столу, озирается, а на лице у него – маска!

“Так, значит фоторобота не видать...” – мрачно прикидывал про себя Сенцов, потея. Сенцов и так никого не может найти, и Катю он потерял... А тут – снова маска! Чёрт, зря Константин свернул в этот проклятый переулок, а не потянулся домой, как истинный флегматичный самоубийца!

– Он подошёл к столу, сцапал Ай-пэд и исчез! – блеял Сердюк, заикаясь. – Не ушёл, не убежал, а исчез! Он только оглянулся, шагнул от стола и пропал! Я сам видел! -Вы уверены? – робея переспросил Сенцов, потому что его таинственный “панк” – тоже, “не ушёл, не убежал, а исчез”. Или тут место такое... заколдованное?? -Именно, исчез! – подтвердил Сердюк, усиленно кивая, лишая Сенцова надежды на спокойный отдых. – Пройдёмте, пройдёмте в зал, я покажу вам, где он был и где исчез! -Пойдёмте... – согласился Сенцов, зачем-то пихнув Ветеркова. – Покажите мне то место! Константин сделал уверенный шаг к первой двери, которая попалась ему на глаза и взялся за хромированную тяжёлую ручку. А вдруг этот Сердюк врёт? Вдруг он продал Ай-пэт сводного братца, прикарманил денежки, и свалил всё на троллей, которые исчезают? Сейчас, Константин отыщет отпечатки пальцев, потом потрясёт Суслика – если будет время – и хоть одно дело отправится в суд! -Простите, это – не зал, это – туалет! – остерёг Сенцова Сердюк, не дав Константину распахнуть дверь. – Зал там, дальше по коридору. -Простите... – пробормотал Сенцов, отлипнув от ошибочной двери. Ветерков за спиной Константина хихикнул, но Сенцов пока пропустил смешок мимо ушей. Следуя за продвигающейся по коридору спиной Сердюка, он слушал, как тот, икая, рассказывает: -Потом следующей ночью – он опять приходит – ноутбук забрал, за занавеску шагнул и – всё! Я в окно – глядь! А во дворе – пусто! В подъезд выскочил – и там пусто! Что делать? Сенцов молчал, потому что не знал, что делать ему самому, не то, что тому Сердюку! Ветерков скакал вокруг и требовал, чтобы Сердюк показал ему, откуда именно таинственный вор стянул оба достижения информационных технологий. А Сердюк почему-то мешкал, топтался и всё время, не замолкая, болтал: -А потом – я решил подкараулить его. Сделал вид, что лёг спать, а сам – спрятался в зале, за занавеской. Сижу-сижу, никого. Потом, как наступила полночь – я думал, что он или в окно влезет, или дверь отомкнёт... А он – прямо из-за шкафа вышел, как домовой! Я прям перепугался, честное слово: нету-нету и вдруг – есть! Я сижу, а он – подобрался к телику, а телик такой, что на стенке висит, и – хвать! – давай сковыривать! Я сижу, думаю: провороню сейчас и телик, но, а вдруг у него нож?? Я-то драться не умею, а он? Вот, и сижу! Он снял телик и пошёл... -Куда? – вырвалось из Ветеркова, который так и норовил работать, не давая Сенцову покоя. -За шкаф! – сообщил Сердюк и, наконец, взялся за хромированную ручку, которая торчала на двери, что оказалась у него перед носом. – Я ещё, дурак, подумал: а как же он телик за шкаф затащит?? Он же туда не пролезет... А он только шаг шагнул и пропал! Вместе с теликом! Ну и дела! Константина рвали на части три чувства: милицейское чувство долга, простое любопытство и чудовищный страх перед неизведанным. А вдруг у Сердюка и впрямь – домовой?? “Панк” же исчез в тупике... А вдруг и он – домовой?? Покуда Сенцов борол суеверия, Сердюк с Ветерковым уже успели вступить в простор зала, под гипсокартонный потолок. Пройдя мимо дивана с обивкой из белой кожи и хромированными ножками, Сердюк застопорился у книжных полок из чёрного дерева и показал светлый прямоугольник на виниловых обоях и два крючка над ним. -Вот! – обречённо пискнул Сердюк, шмыгнув длинным носом. – Здесь был телик... Ну и врежет мне за него братец! -А ноутбук и Ай-пэд? – не унимался Ветерков, вплотную подойдя к проклятому светлому прямоугольнику. – Где они были?? -Тут же! – Сердюк приблизился к журнальному столику из тёмного стекла и показал пальцем на его блестящую пустую столешницу. – Ай-пэд тут лежал, а ноутбук – здесь! – палец Сердюка упёрся в одну из полок, в пустое местечко между стопками комиксов. Сенцов скинул с себя мистику, заставив голову соображать по-милицейски. Да, Сердюк выглядит подозрительно – похоже, он способен на кражу. К тому же, за его собственной душой, кажется, доходов не наблюдается. Завидует брату, нет денег и так далее... Почему бы и не продать чужие вещи? У Константина, кроме Сердюка, было множество других важных дел: например, “панк” и битые бандиты. Если он взвалит на себя ещё и “вороватого домового” – не выгребет и до конца года – даже если будет вкалывать сутками и не есть... Поэтому Константин решил предоставить обследование квартиры Сердюка Ветеркову. Хорошо придумал: сразу две горы с плеч: и Ветерков его покинет, и не нужно будет искать домовых... Константин просто сказал Ветеркову, который пытался засунуть свой любопытный нос в мизерную щелку между стеною и шкафом: -Слышишь, стажёр, хочешь отличиться? -Да! – тут же согласился Ветерков, вынырнув из-за шкафа. -Тогда провентилируй здесь всё, и вечером отчитаешься! – предписал Сенцов, не желая связываться ни с каким домовым. Ветерков сенцовского подвоха не понял: наверняка, решил, что ему доверили его первое самостоятельное дело. Стажёр ветром ринулся разыскивать отпечатки пальцев, а Константин выдал слово “До свидания!” и шагнул в подъезд, подальше от домовых.

====== Глава 81. Милиция – против призрака?? ======

На стуле перед Фёдором Фёдоровичем и Сенцовым восседал габаритный, бритоголовый детина, которого природа наделила поистине квадратной челюстью, массивными надбровными дугами и малюсенькими бычьими глазками. Он сидел, молча, зыркал по сторонам и даже не возмущался, что ему подсунули трухлявый стул. Под глазом у этого крупного субъекта надулся пребольшой фингал, а на выбритой макушке резко выделялась суровая шишка. Рядом с “трухлявым” стулом детины высился долговязый и худой сержант Казачук, призванный, если что, успокоить задержанного дубинкой. Однако, сей богатырь, похоже, буянить в отделении милиции не собирался: и без того получил по шапке (или по лысине?). Фёдор Фёдорович окинул молчаливого детину оценивающим взглядом, а потом – произнёс с отеческой укоризной: -Гражданин Утицын, не желаете ли поделиться с нами, по какой причине вы затеяли на улице разборку? Да, фамилия, а так же имя и отчество “пленённого” богатыря были хорошо известны правоохранительным органам: Дмитрий Владиславович Утицын, по кличке “Буйвол”, трижды судимый: за вымогательство, за вооруженный грабёж и за убийство. Говаривали даже, что он каким-то волшебным образом связан с печально известным Буквоедом, которого угробили недавно во дворе у Сенцова. Кстати, для Сенцова Буквоед – ещё один проклятый висяк... Уж не замешан ли тут Утицын “Буйвол”? Утицын молчал, словно бы сидел в танке и не слыхал ни слова. Только по-бычьи фыркал, сучил скованными руками и выбивал правой ножищей некий ритм. -Молчите, Утицын? – надвинулся на Буйвола Фёдор Фёдорович, постукивая колпачком ручки по столу. Да, Утицын продолжал играть в молчанку. Он прекратил фыркать, и молча воззрился в окно, в котором видел улицу Овнатаняна. -А что вы знаете об этом? – Фёдор Фёдорович взял со стола аккуратно упакованный в пакетик пистолет, из которого Утицын собирался застрелить “мусорного киллера”. – На нём – ваши отпечатки! -Бы! – басом изрыгнул Утицын, поёрзав на стуле, который под ним расседался и жалобно стонал. – А! – и всё, заглох. Сержант Казачук сбоку от преступника давил смешки, а Сенцов на Буйвола даже не смотрел. Он смотрел в столешницу своего стола, пытаясь как можно лучше вспомнить и удержать в памяти лицо своего “панка”, чтобы потом пойти к Овсянкину и составить его фоторобот. Сейчас, вспоминая драку, Константин засомневался: а вдруг этот парень в толстовке – не “мусорный киллер”, ему только показалось, потому что Сенцов уже повсюду видит “мусорного киллера”? И может быть, “мусорный киллер” тоже замешан в убийстве Буквоеда? Надо бы найти его... Интересно, справился Овсянкин с отпечатками на кульке, или нет? -Это всё, Утицын? – уточнил тем временем Фёдор Фёдорович, держа пистолет так, чтобы его было видно преступнику. -Ну! – быком прогудел Буйвол и снова глухо уставился в окно, за которым по улице Овнатаняна рысила рыжая бездомная собака. -Значит, вы хотите сказать, что пистолет не ваш? – снова уточнил Фёдор Фёдорович, написав что-то в бланке протокола – наверное, шапку. -Э, следак! – Буйвол наконец-то перестал плеваться междометиями и начал испускать слова. – Да я его для самообороны взял! – Утицын лязгнул цепью наручников о спинку стула, а сержант Казачук потянулся к своей резиновой дубинке. -Ы, боится! – гоготнул Утицын, заметив, как сержант сжал рукоятку дубинки. – Правильно, слизняк, дрожи! Я даже в “браслетах” могу отвалить тебе башку! -Так! – Фёдор Фёдорович стукнул по столу кулаком, желая призвать Буйвола к порядку. – Значит, мы так и запишем: угрожал расправой сотруднику милиции при исполнении! -Э-э-э, стой, начальник! – испугался Буйвол и хотел замахать руками, но не смог из-за наручников. – Я же просто так сказал! -Утицын, слово – не воробей! – иронически заметил Фёдор Фёдорович, делая вид, что пишет в протоколе слово “угрожал”. – Следите за своими словами, Утицын! Так что вы можете сказать про пистолет? От кого вы собрались защищаться? -От Терминатора! – заявил Утицын таким серьёзным голосом, словно бы, действительно, на него напал настоящий боевой робот. Сержант Казачук опять хихикнул, Сенцов прикусил нижнюю губу, стараясь казаться строгим “начальником”, хотя хохот рвался и из него. -Да ну? – не поверил Фёдор Фёдорович и, наверное, написал в протоколе слово “Терминатор”, отнеся его в категорию вранья. -Да! – заявил Утицын, едва ли не со слезами. – От Терминатора! Это чувак такой – ух, как рокеров метелит – аж перья летят! Я ему пару “стволов” загнал, а он мне вместо “капусты””куклу” подкинул! -Да, мы нашли у вас в карманах фальшивые деньги, – подтвердил Фёдор Фёдорович и похлопал ладонью по другому пакетику, который содержал пачку американской валюты. -Ну, я собрал ребят и хотел сказать Терминатору, что он не прав, – продолжал тем временем Утицын и елозил ногами по линолеуму пола. – И “куклу” его я прихватил, чтобы в рыло ему швырнуть! А он – во, как – грызла всем моим пацанам пораздолбал и “перьями” кидаться начал! А потом ещё “стволов” с нас стребовал за бесплатно! И умотал, а потом опер ваш припёрся! Всё! – Буйвол закончил распинаться на убийственно высокой ноте и опять-таки заглох. -И кто же такой Терминатор? – поинтересовался Фёдор Фёдорович, работая ручкой по бумаге. – Имя? Фамилия? Адрес? -Нету! – сокрушённо проблеял Утицын и снова лязгнул цепью по спинке стула. – Он вдруг берётся и вдруг смывается! Как его зовут – не сказал. Это рокеры говорят, что он Терминатор, потому что он их месит по чём зря! – “Отлично”... – угрюмо прогудел Фёдор Фёдорович, не переставая писать. – Как же ты на него нарвался, Утицын? -Его Кирьяныч навёл! – басом заплакал Буйвол и даже шмыгнул носом, затянув соплю. – Кирьяныч – рокер, тусуется в клубе “Вперёд!”, я тоже там раньше тусовался!

“А потом подался в бандюки!” – дополнил про себя Сенцов.

– Терминатор почему-то клуб наш взял в оборот! – не замолкал Буйвол, уставив бычьи глазки в пол. – Всё заставлял ребяток байки ему скидывать за дарма! Кирьяныч сказал, что он раз заявился, запулял из старого автомата и сказал, чтобы ребятки ему “ствол” отстегнули. А у них нет стволов – они от скорости тащатся, а не от стволов! Тогда Терминатор сказал, что подорвёт там всё вместе с ребятками, и Кирьяныч навёл его на меня! Всё! Сенцов сидел и работал мозгами: что же там за Терминатор такой, что он в одиночку “размесил” целый рокерский клуб?? Хотя, возможно, что громила, который может одной левой столкнуть человека с ног, пожалуй, ещё и не на такое способен... Пока Сенцов размышлял о Терминаторе, Фёдор Фёдорович “пушил” Утицына, пытаясь выбить из него биографию его дружка Кирьяныча. Утицын очень неохотно делился – рассказал только, что Кирьяныч – это кличка, а больше он про своего дружка ничего не знает. Фёдор Фёдорович отметил про себя: “Врёт!”. Пресытившись басовитым гудением Буйвола, следователь положил ручку на стол и сказал сержанту Казачуку: -Всё, Вова, отведи его в СИЗО! -Вставай! – буднично сообщил Утицыну Казачук и кивнул дубинкой, показав, что Буйвол должен отклеиться от стула и шагать обратно в камеру. -Я пойду! – громко, как на дебатах согласился Утицын, тяжело поднимая своё габаритное тело. – Только учтите, что я не виноват, меня заставили! Я бы ни за что бы нос не высунул, мышью бы сидел, если бы не этот псих! Схватите Терминатора – упрячьте его на полную катушку!!! -Обязательно, упрячем! – пообещал вдогонку уходящему в СИЗО Утицыну Фёдор Фёдорович. Следователь подозревал, что этот так называемый “Терминатор” очень может быть причастен к расстрелу бомжей на свалке, к разгрому в Пролетарском районе и ЧП в урочище Кучеровом. Возможно, он – дезертир Василий Новиков, которого так никто и не нашёл... А может быть, тот непонятный незнакомец “Эрих”, фоторобот которого передали из Пролетарского райотдела. Кстати, фоторобот по имени “Эрих” так и висит на стене, напоминая о том, что его дело – “висяк”... Когда Утицын скрылся в коридоре, и за его спиною захлопнулась дверь – Фёдор Фёдорович сразу же повернулся к Сенцову. -Сенцов, – сказал следователь, перечитывая написанный протокол. – На тебе задание: проникнуть в клуб “Вперёд” и разыскать Кирьяныча. Вотрёшься к нему в доверие и узнаешь от него про ихнего этого... “Терминатора” как можно больше. Сенцов так и думал: ему “улыбнулась” перспективка напялить косуху, подвязаться чёрным платком и приехать на мотоцикле к настоящим рокерам. Интересно, как быстро они раскусят его подноготную? А что будет, если Сенцову повезёт, и тот бешеный “Терминатор” ворвётся как раз тогда, когда он будет подвизаться, раскручивая Кирьяныча? Что Сенцову тогда делать?? -Как что? – удивился следователь, когда Константин поделился с ним опасениями. – Вызовешь подкрепление! Ты сам это должен знать! Ну да, конечно, Константин должен будет вызвать подкрепление – как он сам до этого не додумался?? Приедет спецназ, и Терминатору закрутят ручки, каким бы страшным для рокеров и Утицына он ни был! Милиция не боится преступников – милиция их ловит! *** Сенцов уже второй час торчал в кабинете у эксперта Овсянкина и доставал его тем, что говорил: -Расширь глаза, подвинь брови, уменьши рот... или нет, увеличь... Овсянкин, весь потный и красный, словно бы он уже второй час колол дрова, сидел за компьютером и тасовал черты лица того, кто должен был стать похожим на “грозу рокеров и бандитов” Терминатора. По мнению Сенцова, виртуальное лицо, которое тут наворотил Овсянкин, нисколечко не походило на “панка” в надвинутом капюшоне, который устроил взбучку “пацанам” Утицына, а потом – пропал. То ли это капюшон виноват, то ли Сенцов такой невнимательный, потому что мечтал малодушно отравиться водкой, а не запомнить преступника?.. Перед мозгами прочно засел “мусорный киллер”, выбив все остальные образы, и Сенцов никак не мог отвязаться от него, чтобы беспристрастно “нарисовать” именно того субъекта, которого он сегодня видел в тупике. -Знаешь, Костян, – сказал Овсянкин, оторвавшись от непохожего фоторобота. – Тот пакет, ну, который ты мне припёр на экспертизу... -И что с ним? – осведомился Сенцов, делая спокойный и будничный вид, а в душе содрогаясь от мысли о том, что всесильная экспертиза в пух и прах раскусила ничтожную его попытку скрыть намерение выскочить из жизни в “вечность без бумаги”. -Во-первых, весь водкой залит, – сообщил Овсянкин, а Сенцов чувствовал в желудке свинцовую болванку: водка-то была его, он отвалил за неё целый полтинник и не взял ни чек, ни сдачу! -А во-вторых, – продолжал Овсянкин, свернув свой фоторобот и открыв пасьянс, чтобы успокоить нервы. – “Палёной” водкой с критическим уровнем содержания тяжёлых металлов, фенолов, формальдегидов и даже метанола. Если человек выпьет хотя бы двести граммов того, в чём валялся твой, Костян, кулёк – боюсь, его уже нигде не откачают. Так, где ты говоришь, взял его? Сенцов не отвечал. Он впал в глухой ступор и сидел на стуле пень-пнём, бестолково теребя пальцами ручку с исписанным стержнем. Двести граммов способны убить человека! А он, Константин, собрался вылакать три литра! Свинцовая гиря в желудке превратилась в комок могильного холода: неужели Сенцов и правда бы расстался с жизнью, отпей он из бутылки, приобретённой в “Роднике”?? Константину стало так страшно, что он едва не свалился со стула на пол. Он понял, что абсолютно не хочет и даже боится умирать, и никогда не хотел, и всегда боялся... И вдруг пошёл в магазин и затарился галлонами яда... Показалось, что из пыльных углов поползли чёрные спруты с липкими щупальцами – вот-вот, и схватят за горло, и задушат, и утащат... Он бы по-настоящему умер, и лежал бы в гробу, не затей Утицын разборку с Терминатором! Бедный бомжик – сколько бутылок он схватил? Кажется, сгрёб все, которые не раскололись... -Костян? – прогремел над ухом живой голос Овсянкина, и все спруты мгновенно испарились и улетели в раскрытое окошко сизым адским дымком. – Чего заглох? Думаешь, что ли?? -Ага... – глуповато прогудел Сенцов, разглядывая пасьянс Овсянкина – кажется, тот засыпался картами с покрышкой, сейчас, компьютер выкинет сообщение, что ходов больше нет. – Думаю, вот, про Буквоеда... -Думаешь, эти голубцы причастны? – осведомился Овсянкин, имея в виду Утицына и его “пацанов”. -Возможно, – согласился Константин, душа в себе остатки страха. – Крольчихин когда-то давно крутил Буквоеда и нашёл в его свите Утицына... -Э, так где ты пакетик-то взял? – Овсянкин напомнил про злосчастный пакет, и Сенцов тут же пустил в ход “тактическое враньё”: -Валялся на дороге... – пробормотал он. – И бутылка битая рядом... Я не смотрел особо, так, схватил, чтобы ножик выдернуть... -Ага, – кивнул Овсянкин. – Я уже всё проверил, но боюсь, не обрадую: отпечатки на пакетике только твои. И зачем ты его так облапил? Что нельзя было двумя пальчиками взять, чтобы не пачкать? -Слышь, умник, а если бы тебя туда? – Сенцов решил перейти в наступление, чтобы Овсянкин не очень-то давил его интеллектом. – Обделался бы, наверное, если бы увидел пистолет?? -Хы-хы! – хохотнул Овсянкин, и сдул пасьянс, как и предсказывал Сенцов.

“Ходов больше нет!” – выдал ему компьютер, и криминалист закрыл пасьянс, вновь явив на экран непохожий фоторобот.

– Да, кстати, – продолжил болтать Овсянкин, надвинув кустистые брови товарища Брежнева на аморфное лицо неизвестного, которое вышло на экране. – Твой “гусёныш” в перчатках был или нет? Докапывается! Точно, заподозрил-таки, что Сенцов купил себе палёнки неизвестно для чего и нёс её в кульке... Да, кстати, в перчатках ли был “панк-Терминатор” или нет? Константин пытался вспомнить, какие же были у него руки? Он же у него на глазах схватил кулёк и отбросил... Воображение Сенцова нарисовало на руках Терминатора серые замшевые перчатки, которые в сороковых годах носили палачи СС... А может быть, на нём действительно, были такие перчатки?? Нет, Сенцов по-сенцовски ничего не помнит, он просто дундук с пустой головой... -В перчатках... или нет... – ляпнул Сенцов. -Блин... – выругался Овсянкин, устав от бормотания и дырявой памяти Константина. – Проехали мимо перчаток... И, кстати, ты там что-то про нож говорил? Что за нож? Я так понял, какой-то музейный, или как? -Такой, чёрная рукоятка... – начал припоминать Сенцов. – И железка такая сверху... на конце, вернее... И ещё птица такая, – Константин выставил две раскрытые ладони, изображая раскинутые крылья металлического орла, который пристроился на чёрной рукоятке терминаторского ножа. – С крыльями такими. -Так-так... – пробурчал Овсянкин, скребя макушку. – Похоже на немецкий времён Второй мировой... Кажется, твой “Терминатор” кого-то обобрал...

“Снова обобрал...” – угрюмо подумал про себя Сенцов, разглядывая непохожий фоторобот с лешими бровями. Да, кажется, все эти кражи, которые нагромоздились у Сенцова на плечах, скоро пустят его ко дну... “Мусорный киллер” спёр немецкие награды, этот “панк” – немецкий нож... везёт же Сенцову на всё немецкое!

– Нужно тебе, Сенцов, протрясти коллекционеров и клубы исторических реконструкций, а так же – музеи, скинхедов и “чёрных археологов”, – продолжал между тем Овсянкин свои рассуждения, подперев башку кулаком. – Он вполне мог купить ножик у “археологов”!

“Этого ещё не хватало! – думал Сенцов, тоже подперев башку кулаком. – “Археологов” сумасшедших мне только не хватало!”. Хотя, теперь можно и археологов, и уфологов, и скинхедов – времени теперь у Константина хватит на всех. Катя исчезла, никаких больше свиданий, кино, прогулок в парке Щербакова. Только унылая жизнь по-сенцовски, чёрствые батоны с пельменями на завтрак, обед и ужин, телик и сон в ботинках...

Сенцову больше не надо спешить к Кате, и поэтому он за милую душу поползёт пушить скинхедов, “археологов” и музеи. А потом поедет в клуб “Вперёд” разыскивать Кирьяныча и Терминатора, лишь бы хоть чем-нибудь себя занять и не думать о возможности накушаться яду и умереть не разуваясь.

====== Глава 82. Тяжёлая работа. ======

Прежде чем отправиться на поиски таинственного преступника, Сенцов составил для себя небольшой список. Незаметно для Крольчихина выдрав лист из отрывного календаря, дата на котором давно уже не совпадала с реальной датой, ведь Крольчихин сам нещадно терзал его листы, Сенцов нацарапал этот список. Он внёс туда местных скинхедов, которые облюбовали для себя подвал заброшенного дома, Краеведческий музей, Музей военной истории и парочку частных музеев, нескольких “чёрных” копателей, которые в одиночку сами для себя выискивали в каких-то нехоженых дебрях остатки немецкой амуниции и тихонько сбывали их из-под полы на рынке “Маяк”. Первым же в сенцовском списке оказался историко-археологический клуб “Звезда”. Этот клуб несколько лет назад открылся в одной из съёмных квартир на первом этаже аварийного дома, который давно уже назначили на снос, но почему-то не снесли. Никаких историков или именитых археологов туда не входило: в члены клуба “Звезда” записались всё те же “чёрные” копатели и энтузиасты-любители, которые сами шили себе военную форму и время от времени устраивали неуклюжие подобия боевых действий где-нибудь на пустырях. Милиция пока что клуб “Звезда” не трогала... Поэтому Сенцов и поставил этот клуб первым в списке: наверняка, в криминальных кругах известно, что милиция сюда не заглядывает, и кто-нибудь вполне мог купить в “Звезде” кинжал, считая, что останется незамеченным и неузнанным. От Ровд до того несчастного, трещащего по всем швам дома, где поместился клуб, ходу минут пять. Прошагав эти пять минут по улице Овнатаняна, мимо каштанов, чужих окон и милицейских гаражей, Сенцов ни на минуту не забывал о Кате. Если бы не его бестолковость – Катя никуда бы от Сенцова не ушла... Константин едва не врезался лбом в тот дом, который он искал. Его искорёженная годами, больная эрозией конструкция, словно бы, выросла из-под земли, восстала из мрака небытия, преградив Сенцову путь, и тут же вымела из его головы мысли о Кате, заменив их мыслями о работе. Катя всё равно никогда не вернётся к Сенцову, а работа – вот она, насущная, висит на шее тонной висяков и тянет, тянет ко дну... -Чёрт! – ругнулся Сенцов достаточно громко, стремясь вернуть себя в реальность. Выбросив из головы всё лишнее, Константин превратился в сурового мента – пускай, хоть на время его отпустит совесть и отстанут проблемы – теперь совесть и проблемы будут у тех, кого Сенцов прищучит! Взяв уверенный крейсерский шаг, Сенцов покорителем земель взошёл на крыльцо, которое от долгих лет и полного отсутствия капитального ремонта крошилось прямо под ногами, и нырнул в сырую сень подъезда, в царство мрачных, облезлых стен, покрытых нецензурными словечками, затёртого пола и высокого потолка, испещрённого рыжими и чёрными разводами, которые дарит всем потолкам текущая крыша. Вот и сенцовскому потолку текущая крыша тоже подарила – пятно становится всё больше и больше, а Константину всё лень ею заняться. Преодолев низкую лесенку, ведущую на первый этаж, Сенцов остановился и огляделся, выискивая среди прочих нужную ему квартиру. Найти её оказалось проще простого: все двери оказались закрыты, кроме одной, вытертой коричневой двери, к которой прикрепили яркую красно-жёлтую табличку “Звезда”.