Туристы

====== Глава 125. Неуловимые. ======

Красный и Репейник были очень заняты. Так заняты, что не могли оторваться ни на секунду от своего всепоглощающего дела. Всё утро они торчали в кают-компании Базы и резались в виртуальные гонки на мотоциклах, не отрываясь от большого экрана и не выпуская джойстики из рук. На столе перед ними стояла еда – бургеры, чипсы, сэндвичи, пицца... Но они так и не притронулись, потому что руки были заняты джойстиками, а мозги – мотоциклами, которые на экране жгли колёсами ненастоящее шоссе, пытаясь обогнать друг друга. -А, Репейник, я тебя сделаю! – пыхтел вспотевший Красный, терзая джойстик и наклоняясь из стороны в сторону в такт лихому движению своего мотоцикла. -Я в этом си-ильно сомневаюсь! – возразил ему Репейник, сохраняя спокойствие боевой машины и нажимая на кнопки джойстика сухими твёрдыми пальцами. Они так сильно увлеклись, что не заметили появления Звонящей – она уже минут пятнадцать наблюдала за гонками, стоя на спинами “лихих мотоциклистов”. -И что вы, бездельники сидите? – наконец, она рявкнула, заставив обоих вздрогнуть. Оба едва не свалили свою мотоциклы с дороги в кювет – так испугались её рыка. -Ой... – Красный даже ойкнул, а его мотоцикл выполнил неуклюжий вираж, повинуясь его дрожащим рукам. -Новое задание! – громко сообщила Звонящая, приблизившись к экрану – вот-вот и она закроет его собой, лишив гонщиков обзора. – Вернее, хорошо забытое старое! – ехидно добавила она, сложив руки на груди. -Ты о чём? – Репейник позволил себе оторваться от игры, и Красный тут же его “сделал”. -Я же сказал, что сделаю – вот и и сделал! – хвастливо заявил он, радостно помахивая джойстиком. Кто ас? -Оба слизни! – отрубила радость Звонящая. – И впадаете в детство! Кто прошляпил Олега Ченно? -Ну, мы, – честно признался Репейник без энтузиазма выключая проигранную игру. – Кстати, Красный! – сказал он Красному, повернув свою очкастую голову. – Твоя победа – пиррова! Берегись, вечером переиграем! -Так вот, асы! – Звонящая грозно громыхнула и установилась между ними и потухшим экраном, шваркнув на стол около джойстиков какие-то корочки, вроде удостоверений. – Задание такое! Вы – агенты сбу! Приходите в штатную ментуру и требуете забрать Олега Ченно! Вам ясно? Условно настоящее разрешение и санкция прокурора – вот! – рядом с корочками возникли белоснежные бумаги, упакованные в файл, и Красный с Репейником чётко поняли, что их праздные плечи прижала срочная работа. -Слушай, Звонящая, я – пробойщик, моя работа – умственная... – Репейник попытался отбояриться и остаться на Базе, но Звонящая рявкнула: -У Бисмарка – выходной! Придётся, тебе, киборг, поиграть в жизнь, а не в комп! -А можно с вами? – со стороны двери-переборки послышался сонный голос, а через пару секунд порог переступил Рыбкин, зевая. -Выспался? – осведомилась у него Звонящая. – Ты, хоть, часы наблюдаешь? -А... что? – сонный Рыбкин ничего не понял – а протащился через всю кают-компанию, шаркая, и плюхнулся в кресло, засыпая и клюя носом. -В Лас-Вегасе, наверное, торчал! – догадалась Звонящая, и тут же насыпалась на Красного и Репейника: -Чего сидим? – рявкнула она, свирепо выпучив глаза. – Время не резиновое! -Ну а мне можно? – промямлил Рыбкин глупым спросонья языком. -Ты там уже был! – ехидно пошутил Красный, вставая и засовывая во внутренний карман пиджака то удостоверение, куда вклеили его фотографию. – Блокнотик забрал? -Давно! – пробормотал Рыбкин, отвернувшись к иллюминатору, за которым магической спиралью кружился в синей толще воды косяк трески. – А что? Ну, забыл я его в жилетке, что теперь? -Видел бы ты, как штатные балдели от твоих откровений! – заметил Репейник, забрав своё удостоверение и бумаги. – Просто угорали! -Ну, и что там такого? – обиделся Рыбкин. – “Краузе” и “трансхрон”? Да в глазах обывателей это полный бред! -Вот от этого они и обалдели! – хихикнул Красный, шагая к переборке вслед за длинноногим Репейником. – Всё, Рыбкин, пока, можешь ещё поспать! -Так, в “Макдональдсы” не заезжать! – строго предупредила Звонящая, провожая обоих грозным начальственным взглядом. – Мне Ченно немедленно нужен – я должна его допросить! -Ты допрашиваешь, как тираннозавр! – заметил Красный на прощание. – Смотри не слопай его между делом! -Давай, шевели батонами! – поторопила его Звонящая, топнув ногой. – А то я слопаю тебя! *** Следователь Игорь Ёж, как обычно, был на работе. Он сидел у себя в кабинете, за своим обыденным столом и скрупулёзно выписывал отчёт, выверяя в нём каждое словечко. В этом месяце он обязан был получить премию – у жены юбилей, нужно подарить что-то ещё кроме цветов... Игорь Ёж всерьёз опасался, что висяк с “мусорным киллером” серьёзно урежет его доход... Ну и что, что Крольчихин забрал себе это дело? Суровое начальство сделает всё, чтобы не переплачивать сотрудникам... Игорь Ёж находился где-то на середине своего основательного отчёта, когда в его дверь некто постучал. -Войдите, – будничным голосом произнёс Игорь Ёж, не отрываясь от своего отчёта, который нужно сдать сегодня до обеда, иначе... Скрипучая дверь его кабинета, которую давным-давно пора было менять, в десятый раз за день издала свой “фирменный” душераздирающий скрип, и из-за неё явились двое. Игорь Ёж пока что, их не видел – его взгляд был устремлен в отчёт, а мозги заняты нужными словами. Топоча башмаками, гости продвинулись вглубь кабинета, один из них аккуратненько затворил дверь – чтобы не заскрипела – а второй громогласно объявил, выпятив впереди себя некий документ: -Товарищ следователь, сбу! -А? – Игорь Ёж так удивился, что дёрнул рукой и едва не перечеркнул свой каллиграфический отчёт. Вскинув голову, следователь увидал двух субъектов, наряженных в одинаковые строгие костюмы чёрного цвета, снабжённых чёрными галстуками и тёмными очками. Один из них был длинён и тощ, а второй – пониже и покоренастей. Тощий показывал Игорю Ежу удостоверение в красной обложке, а его товарищ – просто ухмылялся, поглядывая из-под очков. -Здравствуйте... – бестолково поздоровался с ними Игорь Ёж, отложив свой отчёт от себя подальше – на всякий случай, чтобы случайно не нарисовать в нём чёртиков. -сбу, агент Бычков! – громко представился длинный гость и убрал удостоверение, звонко захлопнув его. -Агент Сидоренко! – второй гость представился, словно бы промурлыкал и тут же перешёл к делу: -У вас в изоляторе находится опасный преступник! – уверенным голосом сообщил он, без приглашения усевшись на стул для посетителей. – Ченно Олег, задержан на стройплощадке. Мы давно его разыскиваем! -Вот санкция на выдачу его нам! – агент Бычков тоже сел на стул для посетителей, ближайший к столу следователя Ежа, и придвинул к его носу плотный белоснежный лист, покрытый чётким печатным текстом, под которым сверкали печати и подписи. Игорь Ёж, обескураженный визитом сбу, по инерции прочитал печатный текст, понял, что сбу основательно нацелилась на гражданина Ченно... Начальники всякого ранга подписались под требованием... И тем лучше для Игоря Ежа! Догадка свалилась на него внезапно: месяц заканчивается, а Олег Ченно висит на его шее грузом, нужно распутывать все его делишки, разыскивать сообщников, заказчиков, выяснять, кого и когда он убил... Премия может кануть в Лету, обязав его брать кредит на подарок жене: Игорь Ёж ни за какие коврижки не успеет всё это перелопатить за ту ничтожную пару дней, что осталась до подачи ведомостей на зарплату и премию. А если он отдаст Олега Ченно сбу – с него автоматически снимется обязанность заниматься его делами! -Он в изоляторе! – бодро сообщил он двоим агентам. – Сейчас, я позвоню, и его приведут! -Спасибо! – агент Сидоренко растянул улыбку почти что до самых торчащих своих ушей. Игорь Ёж взял телефонную трубку, набрал номер изолятора и громко заговорил, дождавшись ответа: -Сержант! Ченно из седьмой приведите ко мне! Игорю Ежу каждый раз приходилось почти что кричать, когда он звонил в изолятор: внутренняя связь в Ровд почему-то барахлила, и голос сержанта в трубке прозвучал так тихо и хрипло, словно бы он находился на Мадагаскаре. -Есть! – прохрипел сержант и потонул в громком шипении. -Подождите пять минут, – сказал Игорь Ёж обоим агентам, внутри себя радуясь тому, что за этот месяц, всё-таки, получит премию и жена не будет его пилить за то, что снова откладывается в долгий ящик ремонт... чёрт бы подрал этот ремонт. -Хорошо! – весело согласился агент Бычков... А спустя пару минут дверь кабинета разразилась скрипом, на пороге возник сержант... почему-то один... с каким-то побледневшим, вытянувшимся, не своим лицом... моргает стеклянными глазами... -Ну? – не понял “юмора” Игорь Ёж. -П-понимаете... – едва выдавил из себя сержант, борясь с нездоровой одышкой, хотя поднялся по лестнице всего на один этаж. – Я открыл камеру... а его там нет... -Чего? – Игорь Ёж сначала подумал, что это просто глупая шутка и прибавил ехидным голосом: -Первое апреля давно прошло! -И-извините... – пробулькал сержант, пытаясь провалиться под землю, или испариться, или раствориться... – Можете сами посмотреть... Я не виноват... Игорь Ёж заметил, как взгляды агентов Бычкова и Сидоренко сделались сверлящими... Однако сверлили они не дрожащего сержанта, а самого Игоря Ежа. -Ты точно седьмую камеру открыл?? – напал на сержанта Игорь Ёж, до конца не веря в то, что преступник пропал из изолятора... Этот новенький сержант умом не выделяется, его единственное хобби – сайт “Одноклассники”... он вполне мог перепутать камеру. -Товарищ следователь, это как? – поинтересовался агент Сидоренко, закинув ногу на ногу. -Камеру перепутал! – буркнул Игорь Ёж. – Пенёк! Третий день работает только, чёрт! Идёмте! Следователь поднялся из кресла, намереваясь пойти в изолятор собственной персоной, своими руками открыть нужную седьмую камеру и убедиться, что задержанный Олег Ченно на месте. -Ключи давай! – потребовал он от сержанта, и последний дрожащей рукою передал следователю эти самые ключи, едва не выронив их на пол. Игорь Ёж, буквально, выхватил ключи, прожёг сержанта огненным глазом и сказал обоим агентам: -Идёмте в изолятор, сейчас я сам вам его выдам! -Хорошо! – кивнул агент Бычков, и они с агентом Сидоренко поднялись со стульев. -Топай! – прикрикнул Игорь Ёж на сержанта, который топтался на пороге, дрожал и мешал пройти. -Есть... – чуть слышно пробормотал сержант и поплёлся вслед за всеми, спотыкаясь через каждый шаг. Работая в Пролетарском Ровд всего три дня, сержант Дмитрий Булкин старался так, как не старался за всю свою жизнь: он мечтал о карьере в милиции, закончить в будущем ДИВД, стать следователем... Булкин никак не мог перепутать камеру – он выучил все камеры ещё в самый первый день... Следователь Игорь Ёж широким шагом направлялся к изолятору и едва ли не метал молнии из глаз. Агенты Бычков и Сидоренко еле поспевали за ним – так он нёсся по лестнице, по коридорам. Дверь, что пристроилась под табличкой “ИЗОЛЯТОР” Игорь Ёж отпер сам – ключами Булкина – и вступил в неширокий, мрачноватый коридор, с рядами стальных дверей по обе стороны. Каждая из дверей несла на себе номер – чёткую жирную цифру, написанную белой краской в тёмно-сером прямоугольнике. Семёрка на двери седьмой камеры была была начертана с горизонтальной чертой – её никак невозможно перепутать ни с единицей, ни с какой-либо другой цифрой... Агенты Бычков и Сидоренко вошли во мрачный коридор вслед за Игорем Ежом и остановились у двери седьмой камеры, наблюдая за тем, как следователь пытается отомкнуть эту самую дверь, однако, нервничая, промахивается ключом мимо замочной скважины, громко чиркает им по стальному полотну и сварливо ворчит. Сержант же Булкин остался топтаться у входной двери, которую нервный Игорь Ёж даже не запер. Обязательный сержант знал, что в изоляторе не должно быть открыто больше одной двери, и поэтому вытащил запасные ключи и запер входную дверь сам. -Смотрите! – Игорь Ёж, буквально, выкрикнул это слово, когда его ключ, наконец, попал в замочную скважину и заставил стальную дверь открыться... Он даже не смотрел во чрево камеры, уверенный, что задержанный Ченно на месте. Агент Бычков не спеша, подошёл к двери, заглянул и пожал плечами. -И? – осведомился он, сложив руки на груди. Игорь Ёж этот вопрос не понял, заглянул за открытую дверь сам и обмер: седьмая камера была пуста... *** Киллер Олег Ченно сидел на жёстких нарах в тесной камере следственного изолятора. Он тут был один – наверное, специально запихнули в одиночку, как “особо опасного”...Уронив голову на руки, он угрюмо размышлял над тем, как бы ему ускользнуть из этого “обезьянника” до того, как наступит тот интересный момент, когда милиция доподлинно установит его личность и разнесёт по всему миру весть о том, что он жив-здоров и несколько лет назад просто сбежал от правосудия, а вовсе не покончил с собой. Жаль, что Босс не дал ему трансхрон – он бы сейчас пробросился в сорок второй год, как Кукушников, а так... Пока что к нему в камеру никто не заходил – наверное, у них были другие дела, но это спокойствие продлится недолго – максимум пару часов. Олег Ченно поднялся с нар и собрался подойти к мизерному зарешеченному окошку, чтобы подышать воздухом посвежее... И тут его словно бы кто-то жёстко толкнул в спину – Олег Ченно завалился вперёд и будто перевернулся через голову... Открыв глаза, Олег Ченно увидал вокруг себя достаточно плотный мрак. В его камере было куда светлее, он удивился, и тут же услышал над собою голос, переполненный ехидной жёлчью: -Ну, хорош Гаврош! Хвастал всё, хвастал, какой неуловимый! Понравилось в обезьяннике? К Олегу Ченно уже вернулось сознание, а его глаза привыкли к темноте. Олег Ченно различил вокруг себя мебель: компьютерный стол с выключенным компьютером, пару стульев, невысокий комод и книжную полку. Сам Олег Ченно сидел на толстом ковре, а над ним стоял и похохатывал Иоахим Кукушников. -Я едва зачерпнул тебя хронокоридором! – выплюнул близорукий технокиллер, наклонившись к Олегу Ченно. – Но мог бы этого не делать. Тебя спас приказ Босса! -Если бы не Босс – я бы тебя давно уже пристрелил, пузырь дурацкий! – проворчал Олег Ченно, вставая на ноги. – И почему Босс тебе дал трансхрон, а мне нет?? -Потому что ты тупой! – выплюнул Иоахим Кукушников, щуря свои крысиные глазки. -Башку расколочу! – пригрозил ему Олег Ченно, откочевав на первый попавшийся стул. – Жрать хочу, как волк, чёрт возьми! -Шульцу позвони – приготовит! – пробулькал Кукушников, не убирая ехидную улыбочку. -Твой Шульц только по-немецки базарит! – отказался Олег Ченно, шаркая ногами по полу. – Неужели тут нету никого нормального?? -Здесь, дорогой мой, Германия! – в который раз хихикнул Кукушников. – Поэтому – учи язык, иначе Босс тебя казнит! -Чёрт! – фыркнул в ответ Олег Ченно и больше с Кукушниковым не разговаривал. -Как хочешь, сиди голодным, я тебе не повар! – пожал плечами Иоахим Кукушников и куда-то ушёл, бесшумно прикрыв за собою деревянную дверь. *** Игорь Ёж всерьез задумался о том, какой банк ему следует выбрать, чтобы взять кредит? Руки сами собой потянулись к клавиатуре компьютера, чтобы спросить об этом у Гугла... Хотя сейчас для этого было совсем не время: эсбэушники потребовали от Ежа отдать им дело Ченно, он отправил их в архив, и сам обещал подойти через пять минут, чтобы расписаться... -Блин! – угрюмо буркнул Ёж, жалея в этом во всём только свою погибшую премию, поднялся из-за своего стола... собрался проползти к двери, как вдруг был снова застигнут стуком. Он решил, что это эсбэушники вернулись, потому что он слишком долго торчит в кабинете. -Войдите! – вздохнул Игорь Ёж, решив сослаться на то, что ему нездоровится. -Здравствуйте! – громко поздоровался тот, кто размашисто распахнул старую дверь и генеральским шагом вступил в его скромные владения. Это были не эсбэушники, а новый, не менее нежданный гость – Крольчихин. Крольчихин топал в гордом одиночестве, что удивило Игоря Ежа. -Здравствуйте... – выдавил Ёж, машинально усевшись на свой стул и ёрзая на нём. – Чем могу... -А вы не знаете? – ехидно осведомился Крольчихин, топчась перед носом Ежа и, кажется, сатанея. -Олег Ченно? – уныло догадался Ёж, вперившись в свой отчёт, выведенный каллиграфическим почерком специально для начальства. Настроение его совсем испортилось – сбежавший бандит оказался на редкость популярным... Стройные буквы в отчёте начали казаться Игорю косыми и уродливыми. -Именно! – вколотил Крольчихин, застопорившись напротив его стола и уставившись на Ежа своими огненными глазами. Крольчихин жаждет активных действий, а тут... -И вы – тоже... – механическим голосом проскрипел Игорь Ёж, чувствуя, как впадает в мучительную депрессивную апатию и вообще ничего делать не хочет. А что толку от того, если он что-то сделает? Всё равно премию ему не дадут, и придётся выклянчивать в банке кредит... -А что, есть кто-то ещё?? – тут же включился Крольчихин, свирепо надвинувшись . – Кто? -Да вот, из сбу по его душу пожаловали... – пожал плечами Игорь Ёж, угрюмо перебирая папки. -сбу? – удивился Крольчихин и даже уселся перед Ежом на стул для посетителей. -Ага, – кивнул Ёж. – Их двое, сидят сейчас у дежурного по архиву, ждут его дело. Я не смог им отказать – вы же сами понимаете: сбу! -А вы отдадите его мне! – гневно постановил Крольчихин, стукнув кулаком по столу Ежа и заставив его вздрогнуть. – Они посадят его в клетку и засекретят, а я должен расследовать! -Простите... – буркнул депрессивный Ёж, который решил уже: будь что будет... всё равно он ничего не может сделать... – К сожалению... Я не могу его отдать... Чёрт, я даже не представляю, как он мог сбежать... -Та куда вы смотрите, вороны, блин?? – разъярился Крольчихин, вскочив со стула для посетителей, как ужаленный. – Говорите, у вас сбу?? -сбу, – кивнул Ёж, который даже обрадовался тому, что инициативу захватил в свои клешни Крольчихин. -Так, сейчас я с ними поболтаю! – решительно сообщил Крольчихин, развернулся, собравшись широко шагать к архиву, но тут же застрял, потому как абсолютно не знал, где в Пролетарском Ровд мог находиться архив. -Простите... – сказал Крольчихин Игорю Ежу, потоптавшись немного на месте. – А где он? -Кто? – не понял Ёж. -Да архив у вас где? – фыркнул Крольчихин, нетерпеливо топчась у двери. -А! Так сейчас, я вас туда отведу! – Игорь Ёж выпрыгнул из-за стола проворно пересёк кабинет и вышел в коридор, увлекая за собою Крольчихина. -Давай, Игорек, быстрее! – предписал Крольчихин Ежу, который, видимо не считал нужным торопиться в архив и двигался по коридору прогулочным шагом. -Ладно, – пожал плечами Игорь Ёж и ускорил шаг. – Архив – на четвёртом этаже, – сказал он, подводя Крольчихина к лестнице. -Отлично! – кивнул Крольчихин и поскакал по ступенькам вприпрыжку. – Давай, Игорек, ускоряйся – я должен их увидеть! Крольчихин взлетел на четвёртый этаж ракетой, а Игорь Ёж – заработал одышку и вспотевшую спину. Натужно отдуваясь, он шагал вслед за ним и думал, каким образом Крольчихин сохраняет такую восхитительную форму? -Где? – Крольчихин не отставал от Игоря Ежа с вопросами, порываясь как можно быстрее разыскать архив. -Вот... – пропыхтел Игорь Ёж, вытирая потный лоб, и показал пальцем коричневую дверь с табличкой “Архив”. -Ага! – обрадовался Крольчихин, скользнул этой самой “волшебной” двери и немножко приоткрыл её, заглянув внутрь одним глазом. -За... – начал, было Игорь Ёж, но Крольчихин рывком обернулся, приложил палец к губам и шикнул: -Чш! Я хочу посмотреть! Игорь Ёж пожал плечами, но промолчал – жираф большой, ему виднее. А Крольчихин снова заглянул за дверь и увидел в креслах для посетителей двоих человек. Вот они, те самые агенты – дожидаются, когда им выдадут дело Олега Ченно! Один сбушник сидел к Крольчихину спиной, и следователь не видел его лицо. А вот второй – Крольчихин узнал его мгновенно: водитель-“турист”, который лопал яичницу на сенцовском балконе! Это не сбу, они не расследуют дело Олега Ченно – они убили Сенцова и заметают следы! Нужно срочно вызвать группу захвата! Следователь тут же захлопнул дверь и рывком повернулся к Игорю Ежу. -А? – снова не понял Игорь Ёж и удивился странному поведению Крольчихина. -Это – не сбу! – шепнул ему Крольчихин. – Это и есть бандиты, которые убили Сенцова! Давай срочно группу захвата! -Ага... – булькнул Ёж, ещё не до конца осознавая, что же такое страшное обнаружил Крольчихин у них в архиве, но за мобильным телефоном, всё же, полез. -Ну, вот, брат, я же говорил, что Старлей твой интерфейс срисовал! – с раздражением пробурчал Репейник, готовый в любой момент засветить Красному подзатыльник. – Надо Старлея засылать – пускай, зашибёт “вышибалкой” этого следака! -Да он крякнет, когда увидит Старлея! – отказался Красный. – Он же ловил в Кальмиусе его условный труп! -А так он решит, что это ты его убил! – напирал Репейник. – Твой интерфейс у них в ментуре! Ты и виноват! Мне что ещё раз заставлять Бисмарка тебе условный труп делать, а,Красный? -Сейчас, глаз подобью! – разозлился на Репейника Красный и даже сжал кулак, целясь тому в глаз... -Простите... – раздался из окошка срывающийся голосок стажёра, который подвизался на месте дежурного. – Вот дело Олега Ченно... -Спасибо, – учтивым тоном поблагодарил Красный и театральным жестом протянул руку, чтобы взять толстую картонную папку, завязанную матерчатыми завязками. -Пожалуйста... – пробулькал стажёр, но пальцы Красного клацнули в воздухе, потому что Репейник вылетел из кресла и молниеносно перехватил папку “на лету”. -Дуем отсюда, Красный, а то он сейчас группу захвата наведёт! – заторопился Репейник, схватив дело Олега Ченно под мышку, а другой рукою вызывая игрек-тачку. -Да ты копошишься, как девчонка! – пробурчал Красный, больше недовольный тем, что Репейник забрал у него дело, и, скорее всего, не пустит за руль... как всегда. -Бежим! – скомандовал Репейник, схватил Красного за рукав и потащил к окошку. – А почему, на твой взгляд, следак отсюда дунул, как ошпаренный кальмар, едва увидав тебя? – осведомился он на бегу. -Та, ну тебя! – фыркнул Красный, нехотя поспевая за Репейником. – Ты только позоришь меня! Стажёр всё торчал в окошке и во все изумлённые глаза наблюдал за тем, как получив нужное дело, два агента сбу внезапно сорвались с мест и поскакали не к двери, а почему-то к окну... Взобравшись на подоконник и уронив цветок, они раскрыли рамы и... Этаж был четвёртый, дежурный испугался, что эти двое сумасшедших расквасятся об асфальт... Стажёр выпрыгнул из картотеки, скачками пронёсся к распахнутому настежь окну, перевесился через подоконник, глянул вниз... И не обнаружил и следа таинственных агентов! Они не разбились, не шагали и не бежали по улице внизу – оба агента просто исчезли! Стажёр от удивления обалдел, и всё висел на подоконнике, пачкая туфли в земле, рассыпавшейся из опрокинутого горшка... -Стоять, ни с места! – секунду спустя дверь распахнулась и в архив ворвались бойцы ОМОНа, в масках, с автоматами. Держа оружие наизготовку, они быстро рассеялись по небольшому пространству, а один из них навалился, мигом скрутил стажёра и уткнул его носом в чистый пол. -М-м-м... – заныл стажёр, перепугавшись и дрожа от испуга. -Лежать! – рявкнули у него над головой, а мимо болтающейся двери в архив небыстро прошествовали Крольчихин и Игорь Ёж. -Одного схватили! – тут же отчитался командир группы захвата, указав на прижатого к полу стажёра. На пороге картотеки стояла, прижав руки к груди, и охала архивариус Варвара Тарасовна. -Вася! – выдохнул Игорь Ёж, разглядев, кого захватили бойцы ОМОНа. -Что? – удивился Крольчихин. -Да это Васька, стажёр наш, дежурит по архиву! – объяснил Игорь Ёж. -Не понял! – прогрохотал Крольчихин. – А где эти двое?? -Н-нм... – плаксиво заныл стажёр Вася, елозя по полу бесполезными ногами. -Отпустить! – приказал бойцу Игорь Ёж, и стажёр был тот час же отпущен, и сел на полу, тяжело дыша. -Где они?? – тут же налетел на беднягу Крольчихин и навис над ним так, словно бы собирался слопать его живьём. -Там... – булькнул стажёр, указав дрожащей рукою на распахнутое окно, под которым валялся расколоченный вдребезги цветочный вазон, земля со следами обуви и цикламен. -Там?? – Крольчихин бросился к окну, разметав руками трепещущие на ветру шторы, выглянул, обнаружил высоту четвёртого этажа и, обернувшись, грозно выкрикнул: -Врёшь! -Н-не... – замотал растрёпанной головой стажёр. -Нет... – всхлипнула на пороге картотеки Варвара Тарасовна. – Я их видала: они в окошко сбежали, а он посмотреть пошёл. -С делом сбежали? – уточнил Игорь Ёж. -С делом... – кивнула Варвара Тарасовна. -Чёрт вас дери! – разозлился Крольчихин. – Да вы, хоть, их фамилии запомнили?? -Бычков и Сидоренко! – выпалил стажёр. – Я помню! -Бычков, говоришь? – Крольчихин немного успокоился, перестал топать ногами. – Ёж! – набросился он на Игоря Ежа. – Что у тебя со связью с сбу? -Да есть пара сокурсников... – пробормотал прижатый происшествием Игорь Ёж. -Бычков и Сидоренко! – пригвоздил его Крольчихин. – Ты сможешь узнать, существуют такие в природе, или это так, фикция?? -Аг-га... – выдохнул Игорь Ёж, напрочь обескураженный невиданным напором Крольчихина. -А ещё – снять здесь все отпечатки! – распорядился Крольчихин, раздувая ноздри, словно взбесившийся носорог. – Василий! Это их следы? – вопросил он, указав пальцем на растоптанную землю из горшка. -И... их... – пролепетал стажёр, сидя на полу и потирая вывернутую бойцом руку. – И... и мои тоже... Я случайно втоптался, когда смотрел на них в окно... -Чёрт, неуклюжий увалень! – проревел Крольчихин и тут же заглох: он случайно увидал свой правый ботинок – ботинок оказался перепачкан землёй, и следователь осознал, что сам втоптался. -Давай, Игорек, криминалиста! – приказал он Ежу. – Пускай исследует те следы, которые мы не успели испортить... *** Красный и Репейник не спешили возвращаться к Звонящей, потому что с ними не было Олега Ченно. Они сидели в “Макдональдсе” в центре Донецка, лопали фаст-фуд в виде сэндвичей “биг-мак” с картошкой фри, запивали мак-шейком и сочиняли отмазку... -Ну и что тут сочинять? – фыркнул Репейник, набивая щёки. – Мы пришли, а он уже утёк... Что мы могли? -Не знаю! – фыркнул Красный, оглядевшись вокруг и увидав только пустые столики и печальную уборщицу с рыбьими глазами, которая без интереса тёрла пол пластмассовой шваброй. – У нас есть его дело... И шанс, что Звонящая нас не слопает! Чёрт, как не хочется туда тащиться! – прокряхтел он, потягиваясь, откинувшись на спинку стула. – Может, зависнем где-нибудь до конца дня? -Нельзя, – вздохнул Репейник, поднимаясь и собирая свои объедки на пластмассовый поднос. – Полетели, будем получать! -Угу, – прогудел Репейник и тоже встал. – Будем получать... Когда Красный и Репейник подошли к кают-компании – Звонящая поджидала их на пороге. Глаза её метали молнии, и Красный не успел и пикнуть, как она прорычала: -Я ваше меню могу наизусть пересказать! И я даже не спрашиваю у вас, где Олег Ченно? -Ну, мы приехали к ним, а он уже... того... – протараторил Красный, топчась. -Убежал? – Звонящая сделала вид, что не поверила, изобразив удивление. – А вы что? -А мы сходили в “Макдональдс”, чтобы... – начал Красный... -Сочинить отмазку! – закончила за него Звонящая, кипя. – Я начальник, потому что вижу вас насквозь! Ваше мнение: как он сбежал?? – она тут же потребовала ответов, а у Красного их не водилось... Он молча протянул Звонящей худую папку из архива и пискнул: -Вот... -И? – осведомилась Звонящая, взяв её и помахав ею у Красного перед носом. -Это его дело... – пробормотал Красный. – Мы его забрали... -Можете выкинуть его в мусорный бак! – рявкнула Звонящая, рубанув воздух этой самой папкой, а Красному показалось, что она сейчас их обоих ей накормит. Разделит на двоих и накормит... -Я думал, оно понадобиться... – Красный вставил словцо, но Звонящая, метнув папку в корзину для мусора с надписью “Рыбу не бросать!”, грозно приказала: -Репейник! Ты – марш в пробойную – следы сканируй, а ты, Красный, найди Старлея и вызови Бисмарка из отпуска... – она прекратила рычать, уныло вздохнув. – Шеф назначил собрание – будет нашего Старлея разносить. С нами вместе. -А... какие следы? – уточнил Репейник, встав поперёк коридора. -Остаточные! Какие ещё?? – фыркнула Звонящая, подперев бока кулаками. – Или ты думаешь, что он так испарился, без трансхрона?? -Так кто ж его пробросил, когда турист крякнул? – огрызнулся Репейник. -А вот это ты и выяснишь! – пригвоздила Звонящая. – По местам! Чёрт... Старлей этот... чувствую, плачет по нему генератор!

====== Глава 126. Теплицкий собирает команду. ======

Место действия: Пролетарский район Донецка, жилые кварталы. Время: днём. -Слушай, Теплицкий, мне кажется, что нашего “туриста” уже хватился оп, – сказал Миркин, оглядываясь по сторонам и видя лишь пустынный двор, сиротливую сломанную лавочку под раскидистым деревом и двух ворон, которые ходили по асфальту и искали пропитание. -Не парься, Миркин! – беззаботно махнул рукою Теплицкий и направился к первому попавшемуся подъезду. – Я же заменил его, неужели ты не помнишь? -Теплицкий! – фыркнул Миркин, идя за Теплицким, чтобы не торчать столбом. – Неужели ты всерьёз считаешь, что твою подмену никто не заметил?! Нужно быть я не знаю... слепым или идиотом, чтобы перепутать “туриста” с тем бомжём! -Остынь, проф! – хохотнул Теплицкий, довольный тем, что “турист” теперь принадлежит ему. Ну и что, что мёртвый? Ерунда какая! Сейчас, отыщется врачебный гений доктора Пищенко, потом кое-кого нужно будет выковырять с “рыбки” – и сразу всё станет “путём”! Перед глазами Теплицкого снова неслись безумные мечты о том, как он едет на шашлыки в кабине “брахмашираса”, а другие богачи на своих никчёмных джипиках распадаются по сторонам... Теплицкому пришлось “включить стопор”: дверь избранного им подъезда оказалась стальной, задраенной и несущей кодовый замок. Просто так внутрь не попасть: необходимо дождаться кого-нибудь из жильцов и прокрасться вслед за ним, отвечая на вопросы: кто? Куда? К кому? -Эй, Миркин! – Теплицкий отвернулся от негостеприимной двери и уставился на профессора, который остановился в нескольких шагах позади него. -Чего? – осведомился Миркин, думая о том, что затея с воскрешением “туриста” – протухший номер. -Что-то Пищенко твой совсем опустился! – проворчал Теплицкий, выглядывая, не идёт ли сюда кто из жильцов, чтобы открыть ему дверь. – Живёт в “хрущобе”, как отстой... -Ты его выгнал – вот и перебивается, – вступился за доктора Пищенко Миркин, и хотел добавить что-то ещё, но тут откуда ни возьмись, притащилась старушка. Грузная такая,обряженная в тёмно-зелёный плащ-хламиду, она пёрла в кулаках три хозяйственные сумки, доверху набитые белыми булками, салом, картохой, печеньем и конфетами, которые ей нельзя. Охая и ахая, старушка подкатилась к двери и зашарила по карманам, выискивая ключи. Увидав сквозь толстенные пластмассовые очки двух незнакомцев, которые топтались у подъезда, она подарила им взгляд агента НКВД и осведомилась скрипучим голосом: -А что вы тут торчите, окаянные? Теплицкий хотел, было, вскипеть, но Миркин выбился вперёд и вежливо сказал: -Мы – друзья вашего соседа Пищенко Игоря Петровича. Хотели бы навестить его, но дверь заперта... -Тьфу ты, чёрт, бомжары, ироды! – сварливо выругалась старушка в лицо Миркину, и профессор явно различил запах табака. – Пить до ночи будете, а потом – драться?? Не пущу! -Простите? – изумился Миркин, который отлично знал, что доктор Пищенко – настоящий фанат ЗОЖ, и не позволит себе ни капельки даже в праздник. -А что тут “простите”? Что тут “простите”?? – завелась старушка, потрясая сумками. – Пищенко, чёрт паршивый, квартиру в сарай превратил, пьёт, бомжей таскает, хлама какого-то с помойки напихал! Воняет – не подойти, а я с ним на одной площадке живу! В квартире вонь стоит – не могу спать! Милицию сто раз вызывали, а он – никак! Чуть не зарубил меня топором! Старушка изрыгала непонятные вещи. С её слов доктор Пищенко являлся каким-то асоциальным монстром, страдающим синдромом Диогена, хотя Миркин знал, что последний – образец интеллигентной порядочности. Может быть, они нашли не того Пищенко? -Так, мы заберем его себе! – отпихнул Миркина Теплицкий. – Давайте, пропускайте нас! Старушка замялась под напором, а Миркин шёпотом сказал Теплицкому: -Ну вот, теперь ты всё испортил! Она нас не пустит и вызовет ментуру по наши души. Я тогда уйду и скажу, что я тебя не знаю! -Остынь! – огрызнулся Теплицкий, отойдя от Миркина, который навис над ним гнётом. – Сейчас... -Забирайте! – внезапно согласилась старушка. – Если вы заберёте его – весь дом отдохнёт! Лучше бы вы навсегда его забрали! -А мы так и сделаем! – довольно пропел Теплицкий, продвигаясь, чтобы вступить в подъезд, через дверь, которую старушка деловито, со скрежетом отпирала. – Вы больше никогда его не увидите! Это обещание звучало зловеще, однако старушке понравилось. Справившись с замком, она спихнула дверь и предложила Теплицкому и Миркину входить. -Пожалуйста! – фыркнула она. – А то я ночи не сплю, думаю: вломится сейчас и повбивает тут нас всех! На четвёртый этаж пожалуйте, шестнадцатая квартира! Там торчит, чёрт окаянный! Получив информацию, Теплицкий взлетел на четвёртый этаж, словно райская птичка. И только заклинившись у нужной двери заметил, что стенки да и сама дверь, исписаны кудрявыми нечитаемыми словами. -Чёрт, ну и грязища! – проворчал Теплицкий, видя грязь и мох у основания двери и в углах. – А воняет! Воняло табаком, сыростью, мышами и чем-то ещё, чем обычно воняет на свалках. Теплицкий наморщил носик и позвал Миркина: -Миркин! Ты где ползёшь? Иди сюда! -Да, здесь я! – отозвался Миркин из-за спины Теплицкого. – Вот только, я думаю, что тут живёт не наш Пищенко, а кто-то другой. Слишком уж тут грязно, – заметил профессор, видя окурки, палочку от мороженного и гнилую картофелину у себя под ногами. – Наш Пищенко не торчал бы в такой помойке! -Звони! – потребовал от Миркина Теплицкий, пялясь на деревянную дверь непонятного цвета, за которой, он считал, схоронился от них доктор медицинских наук Пищенко, который когда-то работал над проектом “Воскрешение”. -Не выйдет! – отказался Миркин, видя вместо дверного звонка разлапистое пятно сажи: кто-то когда-то сжёг звонок доктора Пищенко... возможно, что он сам. И скорее всего, он – не доктор. -Стучи тогда! – не отставал Теплицкий, нервно бродя туда-сюда, пихая носками крокодиловых туфель гнилую картофелину. -Блин... – буркнул Миркин и негромко постучал в дверь, которая затряслась и задребезжала под его рукой. -Громче стучи! – фыркнул Теплицкий, спихнув картофелину с площадки вниз. – А то елозишь, как слизняк! Мало каши ел, чи шо, Миркин?? -Эй, кто там кидает?? – послышалось откуда-то снизу, куда улетела спихнутая Теплицким картофелина. -Уже зарядил кому-то... – пробурчал Миркин и постучал во второй раз – погромче. -Заткнись! – крикнул Теплицкий вниз, перегнувшись через перила. -Э, да я сейчас поднимусь! – заревели Теплицкому в ответ и породили под сводами подъезда недоброе эхо. -Ты, Теплицкий, извинись лучше, а то ещё поколотит, – предостерёг Теплицкого Миркин, потому что закричали басом. -Разбежался! – огрызнулся Теплицкий. – Поставился там, видите ли! Давай, стучи опять! – надвинулся он на Миркина. -Эх, – невесело вздохнул Миркин и опять побеспокоил тонкую грязную дверь настойчивым стуком. За дверью висела тишина, однако, после того, как Миркин в третий раз постучал – тишина сменилась вознёй и ворчанием. -Проснулся! – буркнул Теплицкий, переминаясь с ноги на ногу. – Эй, там, чешись давай, а то я тут засну! – крикнул он двери. За дверью раздавались тяжёлые шаркающие шаги, словно бы там, в прихожей, медленно тащился слон. Теплицкий замер и стал ждать, когда дверь откроется и покажется доктор Пищенко. Миркин тоже замер, но на доктора Пищенко не надеялся – скорее всего, выпростается некий алкаш... -Хто?? – выдавили там, за дверью, едва ворочая языком. -Пищенко!! – сразу же выкрикнул Теплицкий скрипучим голосом. – Распахивайся, я пришёл! -Хто там пришёл? Хто там пришёл?? – медведём заревел тот, кто там, за дверью шаркал и сопел. -А то ты не знаешь! – хохотнул Теплицкий. – Давай, Пищенко, выволакивай зад, а то я устал ждать тебя! -Это даже не его голос... – буркнул Миркин, собираясь оттащить Теплицкого в сторону и увести из этого дома куда подальше, чтобы он не нарвался на неприятности. Вон, уже задвинул картошкой кому-то по голове... Тем временем тот, кого Теплицкий принял за доктора Пищенко, решил “выволочь зад” и залязгал засовами, откупоривая свою хилую дверь. Возьми Теплицкий с собою Геккона с Третьим – они давно бы уже вышибли эту дверцу сапожищами, и Пищенко лежал бы у ног Теплицкого, придавленный тяжёлой ногой. Однако Теплицкий посчитал, что Геккон и Третий должны сторожить труп Траурихлигена, и оставил их в “бункере Х”. Миркин так и не понял, зачем сторожить покойника – чай, не убежит – но не стал разубеждать Теплицкого: без Геккона и Третьего куда лучше и безопаснее. Теплицкий становится осторожнее и не творит беспредела... -Ну? – сипло вопросили со стороны двери, и профессор Миркин с Теплицким одновременно повернули головы, взглянув на того, кто считался доктором Пищенко. Увидав его, Миркин смог описать его лишь одним словом: “Двуногое”. Не очень лестно для доктора медицины, однако из-за тонкой двери выпростался некто, покрытый клочками свалявшейся сальной бородищи и комками грязи, закутанный в какую-то серую тряпку вроде старой портьеры. Покрасневшие, тупые глазки пускали пьяные огоньки, амбре сводило с ума. На немытой, кудлатой башке его торчала турецкая феска – она когда-то была ярко-красной, а теперь сделалась непонятно, какой. Однако, несмотря на потерю цвета, Миркин эту феску мгновенно узнал: феска доктора Пищенко! Доктор как-то ездил в Турцию, привёз её сувениром и с тех пор носил, не снимая! Да, “Двуногое” являлось именно тем Пищенко, который помогал Миркину с “Воскресителем”... Как же он опустился, чёрт подери! За спиною отощавшего, подпитого доктора живописно раскинулись целые “барханы” из пёстрого, прокисшего хлама, который Пищенко выцарапал из мусорных баков. -Видишь, Миркин, как моё наказание подействовало на него? – хвастливо осведомился Теплицкий, поняв, что после того, как он выгнал Пищенко, доктор так и не смог нигде устроиться и превратился в “Двуногое”. -Угу, – угрюмо буркнул Миркин, глядя не на бедного Пищенко, а на носки своих туфель. Ярый гуманист, профессор был резко против издевательства над личностью. -Чё, братаны, выпивос на нуле! – проревел тем временем Пищенко, босою ногою затолкнув назад в прихожую пустую бутылку, которая, звеня, выкатилась в подъезд. -Пищенко, ты прощён! – заявил бывшему доктору Теплицкий тоном господа бога. – Поехали, ты возвращаешься в “бункер Х” и продолжаешь работу! -У? – осведомился Пищенко, разинув рот, словно человек из неолита. -Живее! – Теплицкий бы ухватил доктора за локоть и поволок бы его силой, однако побоялся паразитов, которые могли на нём гнездиться. Сейчас Теплицкий пожалел, что не взял с собой Геккона, для Геккона блохи – ерунда... Теплицкий бросил грязнючего Пищенко и позвал Миркина: -Миркин! -Чего? – проворчал профессор, заглядывая через перила вниз, чтобы не пропустить тот момент, когда тип, которому Теплицкий заехал картошкой по башке, решит подняться. -Помоги мне вести его, я один не могу! – скрипучим голосом заявил Теплицкий, отряхивая ладонь о ладонь, чтобы счистить грязь Пищенко. -Я тоже не могу! – отказался Миркин и пошёл вниз по лестнице, собираясь убраться от этого дома подальше. – А то я вижу, я тут тебе не только учёный, но ещё и шофёр, и кроме того – вышибала? Я не буду никого тащить, вызывай Геккона! -Лентяй... – проворчал Теплицкий и, презрев всё, заставил свою руку протянуться и опять ухватить доктора Пищенко повыше локтя. – Идём, дружище, – сказал он доктору. – Сейчас у тебя будут золотые горы, чистые шмотки, лаборатория, личный парикмахер и щётка зубная тоже будет! -Э, а выпивос будет?? – тупо заревел доктор Пищенко, тащась за Теплицким баржою, спотыкаясь на каждой ступеньке. -Мерло, пина-колада, Шардоне, “Бонаква”! – приговаривал Теплицкий, стаскивая Пищенко на первый этаж. – Да, кстати, поедем на “Кадиллаке”! Согласен? -А закусон?? – на весь подъезд осведомился доктор, свободной от Теплицкого рукой вычёсывая блох из своей циклопической бороды. -Авокадо любишь? – поинтересовался Теплицкий, выпихивая Пищенко на площадку. – А рябчиков? -Макарон! – изрыгнул Пищенко и опять споткнулся. -Фу, как примитивно! – фыркнул Теплицкий. – Рябчиков будешь жевать! С ананасами! Профессор Миркин уже вышел из подъезда на улицу и поджидал Теплицкого у “Кадиллака”. Теплицкий почти уже вывел Пищенко на улицу, он уже протянул руку, чтобы открыть дверь подъезда, когда на его плечо легла нелёгкая рука. -А? – изумлённо пискнул Теплицкий, обернувшись. -Бэ! – заявили басом и дыхнули перегаром. -Фу! – Теплицкий едва не задохнулся. – Чего? -Ты мне шишак набил, пузырь! – шевеля губищами, заявил невесть откуда взявшийся толстяк в громадном комбинезоне, чью раздувшуюся башку украшали разлохмаченные мелкие косички и яркая полосатая шапка. -Да я тебя не трогал даже! – отказался Теплицкий, трижды пожалев, что рядом нет верного Геккона. – Помогите! – он начал рваться в закрытую дверь, стремясь выпрыгнуть на улицу. -Во! – в пухлой ручище толстяка возникла гнилая картофелина, которую Теплицкий спихнул с четвёртого этажа. – Хош сказать, шо то не ты?? – возмутился он, размахнувшись. – На! Толстяк с размаху запустил картошку в полёт и угодил ею Теплицкому в лоб. Картошка отскочила, набив олигарху шишку, и покатилась по полу. -Нравится? – осведомился толстяк. – Да? Ну, тогда я ща кулаком! Теплицкий задрожал, понимая, что сам с таким мастодонтом не справится – слишком толст. Триста раз пожалев, что нет Геккона, Теплицкий начал лепетать извинения, и тут вперёд выдвинулся доктор Пищенко. -Ты чо, Кузякин?? – возмущённо вопросил он у толстяка, сжимая костлявые кулаки. – Ща грызло развалю, жиросвин! -Шоооо??? – тираннозавром заревел толстый Кузякин и стал широкими шагами надвигаться, целясь своим опухшим кулаком в лоб не то Пищенко, не то Теплицкому. Теплицкий не на шутку струхнул, совершил размашистый скачок к двери, распахнул её рывком и заверещал подбитым поросёнком: -Миркин!! Миркин, спаси меня!! Помогииии, Миркин!!!! -Ща накостыляю! – выдвигался позади него толстый Кузякин. -Чёрт! – перепугался Миркин и сейчас же побежал к машине. Вскочив за руль, он лихо развернул блестящий чёрный “Кадиллак” и, подняв тучу серой пыли, резко затормозил прямо у подъезда, перед носом Теплицкого. -Теплицкий, прыгай! – скомандовал Миркин, нажав кнопку автоматического открытия дверей.

“Кадиллак” распахнул заднюю дверцу, Теплицкий не медлил, потому что за ним гнался динозавр, и белочкой вскочил в крокодиловый салон, втащив за собою доктора Пищенко,который в свою очередь задумал провести с Кузякиным смертельный бой. Спившийся доктор тяжело забрался на заднее сиденье с ногами, потеряв по дороге свою феску. Феска шлёпнулась в лужу, Пищенко решил подобрать её, но Теплицкий не выпустил его.

– Дундук, жизнь дороже! – буркнул он, заметив, как гонится за ними Кузякин. Кузякин вырвался из подъезда, тряся необъятным телом и дурацкими косичками, попытался бежать, но не тут-то было ему догнать проворный “Кадиллак”. Миркин сейчас закрыл все двери, нажал на газ и понёсся прочь со двора, оставив Кузякина досадливо махать кулаками в далёком арьергарде. Место действия: рыбозавод Теплицкого. Время: вечером. Доктор медицинских наук Ольсен вкалывал на рыбозаводе Теплицкого. В прошлом году он “вскакал на рыбку” за то, что провалил проект с оживлением погибших жизненных форм, и ему до сих пор не удавалось “выскочить”. Когда Теплицкий приходил за Миркиным и призывал его к включению “Брахмашираса” – доктор Ольсен трепетно надеялся, что суровый начальник выручит и его, однако, тщетно. Теплицкий уволок Миркина, а доктор Ольсен так и остался в вонючем разделочном цеху – скоблить техническую “рыбку”. Год назад доктор Ольсен втроём с профессором Миркиным и доктором Пищенко изобрели так называемую “колбу-воскреситель”, которую заполняют специальным очень сложным веществом и помещают в это во всё кого-нибудь, кто испустил дух. Сама колба принадлежала “перу” Миркина, а вот вещество в ней – густая, тягучая масса, похожая на пересыщенный крахмалом кисель – являлась “шедевром Ольсена – Пищенко”. Создав этот “кисель”, Ольсен напропалую хвастался тем, что “приблизился к создателю, выделив первичный бульон”. Пищенко же добавлял, что в их “бульоне” можно не только восстанавливать организмы, но и создавать абсолютно новые. По замыслу безумного доктора Ольсена, “первичный бульон” полностью восстанавливал погибшие и уничтоженные клетки, вызывал немедленную регенерацию всех типов тканей и возвращал умершие организмы к жизни. Однако очень скоро выяснилось, что к жизни успешно возвращаются лишь погибшие амёбы, полипы и кольчатые черви. Всё, дальше этих несложных организмов процесс не пошёл. “Всемогущий бульон Ольсена – Пищенко” не справился даже с навозным жуком – последний просто опустился на дно колбы и остался там, лежать на спинке, кверху скорченными смертию лапками. Увидав этого скорченного жука, Теплицкий пришёл в ярость: на колбу и бульон было угрохано состояние. Он целых три часа драл свои поредевшие волосы и давился минеральной водою, изрыгал проклятия, а потом – вынес страшный вердикт и сразу же бросил Ольсена “на рыбку”. Доктору Пищенко повезло чуточку больше: Теплицкий просто выгнал его прочь и захлопнул дверь со словами: “Ползи, куда хочешь, ленивый дундук!” Миркину посчастливилось остаться в ранге учёного лишь потому, что Теплицкий задумал строить трансхрон – иначе бы и он тоже “вскакал”. В принципе, Ольсен ожидал Миркина на “рыбке”, потому как верил в трансхрон не более, чем в черепаху, поддерживающую плоскую Землю... Прежде, чем вступить под металлический потолок разделочного цеха, Теплицкий предусмотрительно взял у директора Красикова респиратор и тут же натянул на свой курносый носик, опасаясь нюхать вонючую рыбку. Директор же Красиков хранил молчание – лучше не возражать Теплицкому, дабы самому не оказаться в разделочном цеху, около наказанных учёных. -Где у нас Ольсен? – глухим голосом сквозь респиратор осведомился у Красикова Теплицкий. -Седьмой стол, – лаконично и кротко ответил директор и заглох, опасаясь поменяться с Ольсеном местами. -Отлично! – довольным голосом пропел Теплицкий и проворно поскакал туда, к металлическому столу, установленному под большой синей семёркой. За столом торчала фигура человека, с головы до ног затянутая в серый защитный костюм. Лицо сего субъекта скрывала маска-респиратор, правая рука была снабжена стальным скребком, а левая – удерживала крупного сазана. -Ольсен! – громко заявил Теплицкий установившись напротив этого человека, который, в свою очередь, старательно соскребал с толстых сазаньих боков чешую. -А? – голос доктора Ольсена сквозь респиратор звучал глухо, Теплицкий едва расслышал, как тот откликнулся, и поэтому – повторил снова, погромче: -Ольсен!!! -Я вас отлично слышу! – рявкнул доктор Ольсен в самое ухо Теплицкого, и тот аж отскочил назад – не хотел, чтобы Ольсен перепачкал рыбьей чешуёй и кишками его костюм. -Вот и прекрасно, – улыбнулся Теплицкий, стараясь не вляпаться в рыбу. – Кидай тухлятину – ты отправляешься в лабораторию – будешь лечить мне одного клиента! Доктор Ольсен оказался куда сговорчивее, чем доктор Пищенко. Живо забросив свою рыбу – одну рыбину швырнул так, что промазал мимо стола и она шмякнулась на кафельный пол – Ольсен выпорхнул из узилища и бегом побежал вслед за Теплицким.

====== Глава 127. Приговор для Сенцова. ======

– Проанализировав все аспекты данного дела, я решил, что место убитого “хронотуриста” в его времени займёт Константин Сенцов, – заключил шеф таким тоном, каким третейский судья выносит обвинительный вердикт. Вердикт шефа прозвучал, как смертный приговор. Услыхав его, Сенцов едва ли не умер на месте. Титаническим усилием сдержав крик ужаса, Константин пошатнулся в кресле и скосил перепуганный глаз на Звонящую, которая спокойненько восседала в соседнем кресле. Он искал у неё помощи, однако Звонящая совсем не собиралась ему помогать. -Сорри, Старлей, иначе нельзя, – буднично сказала она, глядя не на Сенцова, а прямо перед собой, на шефа. – Ты слышал, что сказал шеф: хроносбой обеспечен, если место Эриха останется пустым. -Но... почему я? – с трудом выдохнул из сжавшихся лёгких Константин, удерживаясь обеими руками за подлокотники кресла. -А кто его ухлопал? – мрачно ответила Звонящая вопросом на вопрос. – Ты. Значит, тебе и расхлёбывать, Старлей. -Н... но я н-немог-гу... – пролепетал Константин, всё больше кренясь вперед. – Я не умею, не знаю... У меня по-английски в школе “тройбан” был... А немецкий я вообще никогда не учил... -Зря копошишься, Старлей, – “успокоила” Звонящая. – Наш корректировщик сознания мигом заполнит все пробелы в твоих знаниях. Красный тебе весь немецкий язык загрузит в башку за полторы минуты! Услыхав вторую сногсшибательную новость, Сенцов совсем не успокоился, а устрашился ещё пуще прежнего. Он весь съёжился – что-то внутри него заставило тело сжаться в комочек – и подобрал под себя ледяные, непослушные ноги. Константин чувствовал себя котёнком, которого понесли топить. В сорок втором году он не выживет ни минутки,его там сразу укокошат – не свои, так чужие, не чужие, так свои. Он не умеет воевать, он плохо бегает, у него растёт пузцо – куда старшему лейтенанту милиции Сенцову Константину тягаться с группенфюрером СС Эрихом Иоганном фон Краузе-Траурихлигеном?? Это же смешно, невозможно, абсурд! Траурихлиген одной рукой подбрасывает меч, который Сенцов не отдерёт от земли и двумя, Траурихлиген командует армиями, а Сенцов не может даже Аську Колоколко допросить, как следует! Лучше бы этот шеф сразу назначил Сенцову расстрел, нежели такую жуткую и мучительную смерть... -Давай, Старлей, сползай, сейчас я буду тебе мо?зги промывать! – откуда-то сверху внезапной лавиной сорвался голос Красного, а Сенцову показалось, что с ним говорит сам Сатана. -Ээээ... – пробухтел Сенцов, но так и не встал: тело, словно бы, приросло к креслу и не отрывалось от него ни за какие коврижки. -Ну, отковыривайся! – настоял Красный и начал спихивать Сенцова с кресла руками и коленкой. -Не хочу... – пискнул Сенцов, чувствуя себя обречённой жертвенной овцой. -Что значит “не хочу”? – удивился Красный и пихнул сильнее, из-за чего Константин не удержался и свалился на чисто вымытый пол. – Приказ шефа, разве ты не слышал? -Я не хочу умирать... – захныкал Константин, сидя на полу и глядя куда-то в пространство, где ему мерещились голодные демоны, клацающие акульими челюстями. -Подскакивай, время – деньги! – рассердился Красный и схватил Сенцова за шиворот. – Ну, ты и инертный, Старлей! – он рванул Константина вверх и поднял на ватные ноги. Константин колыхался тростинкой на ветру, но Красный заботливо поддержал его под локоток. -Но, я не хочу умирать!! – панически взвизгнул Сенцов и задёргался в руках Красного, словно бы тот его не поддерживал, а душил. -Дурак! – вскипел Красный и залепил Сенцову звонкую пощёчину. – Кто тебе сказал, что ты будешь умирать?? -Я там не выживу... – хныкнул Сенцов, потирая подбитую левую щеку. -Ну, не раскисай, – миролюбиво протянул Красный и настойчиво повёл Сенцова куда-то неизвестно куда. – Сейчас мы тебя апгрейдим, подгоним, подправим – и как новенький будешь! Даже мать родная не отличит тебя от него! Сенцов безвольно топал за Красным, потому что всю его волю без остатка слопал страх. Красный направлял Константина вперёд через некий полутёмный коридор, очень похожий на коридор больницы, или нет, скорее, хосписа... Или даже не хосписа, а морга... Как жутко смотрят с белого потолка одинаковые бездушные длинные лампы! Каким могильным холодком веет откуда-то оттуда, где маячит скрытый мраком конец коридора, в котором Сенцова поджидает ужасная смерть! Красный всё ведёт и ведёт и при этом разговаривает со Звонящей, которая вышагивает рядом. Слов Константин не понимает – не слышит, потому что ужас заложил ему уши. Лишь обрывки фраз долетают до его отупевшего от страха мозга: – ...и новую забить? – ...перегрев... – ...не срежется? ... тогда? – ...не знаю... кол, наверное... А потом коридор кончился. Красный погрузил Сенцова во мрак и там внезапно бросил. Константин остался одиноким “истуканом” посреди тёмной неизвестности, торчал там,как пень, и не знал, что он сможет сейчас сделать: закричать? Убежать? Или просто – умереть? -Блин, лампочка перегорела! – фыркнул Красный где-то слева от него и шумно, полязгивая, завозился с чем-то, вроде как, с ключами. -Так замени! – напутственно изрёк голос Звонящей. – Это же твой отсек! -Потом! – буркнул Красный и тут же отпер какую-то дверь, из-за которой в лицо Сенцову хлынул бурный поток недоброго электрического света. Константин закрыл глаза рукой: он и так приговорён, и не хотел сделаться к тому же ещё и слепым. -Давай, проходи, Старлей, не стопорись в дверях! – тяжёлая рука Красного толкнула Сенцова в спину так, как рука палача толкает на плаху несчастного осуждённого. Константину ничего не позволили больше сделать, и он совершил фатальный шаг и споткнулся о порог. -Ты что, не видишь порог, тут же светло?? – сейчас же укорил его Красный. -Он с закрытыми глазами топает! – фыркнула Звонящая и хлопнула Сенцова по плечу. – Давай, увалень, разуй глаза! -А если бы тебя так – в сорок второй год вкинули, что бы ты тогда запела? – огрызнулся Константин и “разул” глаза, потому что на пути у него попалось ещё одно препятствие, об которое он тоже споткнулся. -Это же не навсегда! – отказалась “петь” Звонящая. – Официально Эрих погиб в сорок третьем. Тебе всего годик продержаться, а потом – мы заберём тебя назад. Теперь Сенцов споткнулся на ровном месте. Какой “годик”?? Он и дня там не проживёт! Константин так и выпалил Звонящей, что умрёт сразу же, как только завершиться проброс. -Траурихлиген был длиннее меня аж на полголовы! – добавил Константин, машинально оглядывая то место, куда затолкал его Красный. -Не проблема! – сейчас же отпарировал Красный. – Мы тебе такие клёвые сапоги подкинем, что и не видно, и сразу же выше станешь! -Он белобрысый был, а я – шатен! – продолжал “войну” Сенцов и упрямо не шёл в ту сторону, в которую вёл его Красный. -Перекрасим! – весело парировал Красный, и тут же добавил: -Всё, Старлей, приплыли, садись! Константин должен был сесть на стул, который выглядел обычным. Стул стоял посреди некоего помещения, стены и пол вокруг Сенцова были сплошь из блестящего металла, со всех сторон электронными глазами глядели компьютерные мониторы. Под ногами Константина возлежал толстый кабель, сразу же напомнивший тропическую анаконду. -Садись! – Красный железной рукой пригнул ослабевшего Сенцова к проклятому стулу. Константину ничего больше не оставалось, как подчиниться, и он послушно сел на стул и уронил на грудь свою горемычную голову. Прямо над ним в потолок ввинтили устрашающего вида лампу, которая бросала на все четыре стороны почти что белый свет и не допускала тени. Константин оказался освещён, как подопытный кролик, он безвольно сидел под надзором Звонящей и пялился в стенку невидящими глазами. Если бы тут водилось окно – он бы воззрился в окно, однако в камерах пыток окон не делают, оставалась только эта отполированная до блеска стенка, выполненная из неизвестного металла... Около Сенцова молча высилась Звонящая, а Красный приблизился к самому обычному столу и включил самый обычный ноутбук, который на нём лежал. По экрану ноутбука поплыли заставки “Виндоус”, а Красный схватил со стола некий железный обруч диаметром с десертную тарелку, и вместе с ним широким шагом подошёл к съёжившемуся Сенцову. -Так, сказал бедняк, – процитировал он “бородатую” поговорку и нахлобучил неприятно холодный обруч на голову Константина. -И что это будет? – осведомился у него Константин, подозревая, что эта штуковина приведёт его к гибели во цвете лет. -Корректировщик сознания, – объяснил Красный и отправился назад, к ноутбуку, насвистывая мотивчик песни “День Победы”. -Больше похоже на кольцо для прищепок... – попытался пошутить Сенцов, однако голос его звучал мрачно, как на похоронах... На собственных похоронах. -Ты, Старлей, не умничай, а лучше расслабь мозги! – посоветовал Сенцову Красный и уселся на вращающийся стул перед ноутбуком. – Мы сначала хотели тебе вообще, всю твою старую личность выгрузить, а новую забить. Но потом решили, что у тебя будет перегрев мозга от избытка информации, и ты крякнешь, как утак! – с таким “развесёлым” сообщением Красный повернулся к Сенцову и расплылся в драконьей улыбке. – Поэтому я забью тебе только язык, уставы СС – потому что там в них чёрт ногу сломит – и навыки инженера сороковых годов – потому что ты в том деле ни в зуб ногой. А этикет, манерки и остальную муть сам будешь зубрить! -Аааа, – протянул Сенцов, желая поинтересоваться тем, что они там со Звонящей говорили про кол, но Красный больше не разрешил ему говорить. -Цыц, Старлей! – отрезал Красный и отвернулся от Сенцова к ноутбуку. – Расслабь мозги и досчитай до десяти.

“А потом ты крякнешь, как утак!” – мысленно дополнил тираду Красного Сенцов и закрыл глаза, как будто бы в него целился из винтовок взвод солдат. “Один, два, три...” – начал считать Сенцов, стараясь забыть о том, что как только он дойдёт до десятки – то неизбежно “крякнет, как утак”.

Красный шелестел клавишами, Звонящая молчала, а Сенцов дошёл до “роковой” десятки. “Десять!” – похоронным звоном отдалось в мозгу... но ничего особенного не произошло.Только что-то тоненько зазудело над левым ухом и по лбу пробежали электрические “иголочки”. -Всё! – радостно сообщил Красный. – Старлей, можешь продрать глазки, если ты не спишь! -Всё? – изумился Сенцов и открыл один глаз, левый. Вокруг него ничего не изменилось. Не было ни святого Петра, ни Врат Рая, ни чертей, ни ангелов. Сенцов был жив, а Красный подсунул свою плохо выбритую физиономию под самый его нос. -Фу, от тебя рыбой несёт! – брезгливо фыркнул Сенцов и отпихнул Красного подальше. -Работает! – сообщила Звонящая, тоже наклонилась к Сенцову и сдёрнула с его головы дурацкое “кольцо для прищепок”. – Видишь, совсем не больно, а ты ныл тут, как слизняк! -В смысле? – глуповато переспросил Константин и поморгал глазами, потому что не понял, что там у них заработало. -Ты что, до сих пор невъездон, что по-германски клекочешь?? – расхохотался Красный и выкинул из кармана сушёный хвост от таранки в мусорную корзину под столом. -Не-нет... – обалдело замотал головою Сенцов, а у него непроизвольно вышло: “Найн”. -Красный! – сейчас же насыпалась на Красного Звонящая, и её палец упёрся в “осквернённую” мусорную корзину, на которой кто-то большими чёрными буквами начертал: “РЫбу НЕ БРОСАТЬ!!!”. – Читать умеем?? -Чай, не развалится! – отказался “ловить” таранку Красный и опять переключился на Сенцова: -Траурихлиген знал двадцать три языка, – сказал он Константину. – Но я тебе только “инглиш”, “френч” и “дойч” вконопатил, иначе у тебя мозги вскипят. Сенцов разинул рот, чтобы выдохнуть слово “ОГО”, потому что для него и три языка слишком много, не то, что двадцать три, он тут опять влезла Звонящая, возвратив Красного к его “несанкционированно выброшенной” таранке. -Красный! – сурово рыкнула она и сдвинула брови. – Сейчас же выцарапал и вывалил на улицу! -Нууу, – недовольно замычал Красный, передвигая виртуальные карты по экрану ноутбука. – Кто там её видит? -Шеф! – отрезала Звонящая. – Давай, давай, живее, порыбачил! -Бисмарк выгребет! – отказался Красный, проигрывая пасьянс за пасьянсом. – Тьфу, холера! – обругал он ноутбук, который оказался куда лучшим игроком. -Давай, лови! – Звонящая рассердилась, и её рука скользнула в кобуру и схватила рукоять пистолета. -Ну, ладно, ладно... – тут же согласился Красный и медленно, с огромной неохотой полез в корзину, искать свою рыбу. Он нашёл её и приподнял за хвостик двумя пальцами, брезгливо наморщив носик, словно граф, которого заставили поймать мышь. -Молодец! – оценила Звонящая, не отпуская пистолет, но и не вынимая его из кобуры. – А теперь – вынес на улицу! -Эй, рыбаки! – выкрикнул Сенцов, стараясь напомнить о себе, однако выкрикнул как-то не так, как положено, странно как-то... -Ой, а вот и “френч” появился! – обрадовался Красный и как бы невзначай снова упустил таранкин хвост назад в корзину тайком от Звонящей.

“Я говорю по-французски??” – изумился про себя Сенцов. Но снова не успел никому поведать свою догадку, потому что Звонящая выхватила свой пистолет и два раза стрельнула под ноги Красному.

– Красный, рыбка! – взрычала она пантерой и стрельнула ещё два раза. -Ай! Ой! – подпрыгнул Красный и затанцевал, увёртываясь от пуль, что врезались в металлический пол и высекали сверкающие искры. – Застрелишь, инквизитор! -Рыбка! – громыхнула Звонящая, дулом пистолета указав Красному на мусорную корзину, где до сих пор покоилась “недопустимая” таранка. -Блин, допёк меня ваш дурацкий устав! – фыркнул Красный и по второму кругу нырнул под стол за “рыбкой”. -Не “ваш”, а наш! – поправила Звонящая, довольно улыбаясь. – Видишь, Старлей, как трудно заставить Красного эволюционировать из свинюки в человека? – вопросила она у Константина и наконец-то забила грозное оружие назад, в кобуру. -И какая разница, куда бросать ту рыбу? – удивился Сенцов, и снова как-то не так. -А вот и “инглиш”! – довольно заключила Звонящая, услышав ответ Сенцова. – Давай, Красный, вынес рыбку, и будем его шефу демонстрировать! Красный “вернулся с рыбалки” с “уловом”: в его правом кулаке была зажата “крамольная” таранка. Он, не спеша, с лицом бульдога, продвинулся вперёд и помахал таранкой перед лицом Звонящей.

Лучше б ты так отчёты писала, как я рыбу ловлю!

заявил он, выпятив грудь, как герой войны. – А то вон, уже четырёхнедельной давности валяются! -Иди, выкидывай! – огрызнулась Звонящая, и снова полезла за пистолетом. -Ладно, пошёл! – сдался Красный и исчез за дверью. Дверь захлопнулась за спиною Красного, оставив Сенцова наедине со Звонящей. Звонящая, кажется, была очень и очень не в духе, глядела вокруг себя волком... И... что-то Сенцов не припомнит, чтобы Звонящая так строго блюла устав и тиранила Красного пустяковой рыбой... -Чего расселся, Старлей? – надвинулась на Константина Звонящая, и ему показалось, что в него она тоже пальнёт. – Поднимайся, и пойдём к шефу! -Ты чего такая злобная сегодня? – осведомился Сенцов обиженным голосом и отковырнулся от стула, проверяя руками, на месте ли его голова. -Да потому что ты нам чуть хроносбой не подкинул! – сварливо пробурчала Звонящая и повернулась лицом к двери, спиной к Сенцову.

“Раньше она никогда так не заморачивалась...” – удивился про себя Константин и тоже пополз к двери, тяжело ступая и боясь упасть, потому что его голова ощутимо кружилась. Уж не вскипят ли у него мозги от избытка информации?? Что-то он как-то странно себя чувствует, и в разум врубаются какие-то бредовые идеи: например, стрелять коммунистов...

Кабинет шефа всегда внушал Константину Сенцову благоговение. Даже в кабинете у Тетёрки не было столько благородного начальственного простора, такого хорошего кондиционера с ароматом свежей хвои, такого огромного окна и стола типа “аэродром”, по которому можно прогуливаться сразу втроём и взявшись за руки. Шеф сидел в своём кожаном кресле, глядел в монитор компьютера, а за его спиною гордо висел всё тот же средневековый гобелен, изобразивший стычку двух крестоносцев с выцветшими серыми сарацинами. Около шефа топтался Красный и что-то шептал ему на ухо. Шеф хмыкал, кивал, отвечал что-то вполголоса. -А вот и Старлей! – это Красный заметил появление Константина и сообщил об этом, как глашатай, на “всю ивановскую”. -Так-так... – произнёс шеф, окинул Сенцова оценивающим взглядом и схватил рукою подбородок. – Ну, давай, Старлей, скажи что-нибудь по-немецки! Сенцов внезапно поймал себя на том, что не знает по-немецки ни словечка, и решил сейчас же поделиться проблемою с шефом, прибавив при этом: -Напортачил что-то Красный! Не знаю я немецкого! -Превосходно! – почему-то обрадовался шеф и покинул своё кресло, приближаясь к Сенцову. Звонящая прыснула в рукав, потому что Сенцов снова не понял, что говорит по-немецки. Сенцов же бросил на неё угрюмый взгляд и отодвинулся подальше: хорошо ей посмеиваться, когда в погибельный сорок второй год отправляют не её! Между тем к Сенцову приблизился шеф, одетый в костюм, который, наверное, стоил ещё дороже, чем костюмы эксцентричного “вавилонянина” Теплицкого. И почему обычная милиция не имеет такой зарплаты, как этот ихний оп?? Ведь по сути своей оп – та же милиция... -Старлей, – сказал Константину шеф, и Константин сделал два непроизвольных шага назад: голос шефа показался ему торжественно-прискорбным, словно бы Сенцов уже погиб, и он его хоронит. – Я думаю, что ты уже осознал, какая миссия на тебе лежит. -Да, – кивнул Сенцов, решив, что сейчас – самое время ему просить о “помиловании”. – Я думаю, что не справлюсь, потому что я не тяну на уровень Траурихлигена! – выпалил он на одном дыхании и зажмурился, ожидая, что шеф сейчас метнёт в него пучок молний громовержца. -Я подозревал, что ты так скажешь, – вздохнул шеф и прошёлся из стороны в сторону по простору своего кабинета. – Но я могу тебе ответить лишь то, что ты обязан справиться. Мы и так сделали тебе поблажку в виде того, что не стали форматировать твои мозги, а просто добавили информацию... -И, кажется, добавили что-то ещё... – протянул Сенцов, перебив шефа. – Я не знаю, что это, к чему и почему, но мне хочется стрелять коммунистов и душить жидов! Шеф замер посреди кабинета около пустующей подставки для цветов и обратил взор на Красного. Ему, скорее всего, не понравилось последнее заявление Сенцова, и он решил выяснить, в чём дело. -Красный? – строго вопросил шеф. -Понимаете, шеф, – начал оправдываться Красный и засунул руки в карманы брюк. – Старлей – он слишком позитивный для роли фашиста. Поэтому я подумал и решил немножечко подбавить ему злости и нацизма, чтобы он не особо переживал, когда ему придётся кого-нибудь казнить! -Что? – выдохнул Сенцов, который, вообще не собирался никого казнить. -Хм... – хмыкнул шеф, кажется, неодобрительно, чем добавил Константину сил для моральной борьбы. – Хм... хм... Красный, как бы мне ни хотелось полностью сохранить личность Старлея, но я вынужден признать, что ты прав. Старлей не выживет в сорок втором году, если будет таким мягкотелым, как всегда. Ответь мне, Красный, на такой вопрос: это обратимо? -Думаю, да! – одобряюще кивнул Красный. – Когда он через год вернётся обратно, я думаю, что смогу восстановить все черты его характера так, как было... -Ты уж, постарайся! – напутствовал его шеф. – А то наш Старлей сделается социально опасным, как и “турист”! -Я не хочу! – вырвалось из Сенцова. -Правильно не хочешь, – одобрил шеф. – Потому что тогда нам придётся тебя дезинтегрировать. -Ы! – пискнул Сенцов и опять покачнулся на ногах. Дезинтегрировать – это же убить! А шеф говорит об убийстве так спокойно, словно бы собрался выносить мусор! А ведь Сенцову, действительно, хочется стрелять коммунистов и душить жидов... Да и цыгане почему-то рождают в нём лютую ненависть, хотя раньше он их замечал, лишь как потенциально криминальный элемент... -Не, шеф, сейчас в сознании Старлея сидит “гибрид” Сенцова с Траурихлигеном, но когда он оттарабанит свою “лямку” – я расщеплю гибрид, вытурю Траурихлигена и оставлю одного только Сенцова! – весело и непринуждённо объявил Красный, выкатив на лицо выражение победителя армий и завоевателя земель. Ишь, как легко ему болтать языком! Конечно, на уровне пустого трёпа можно решить любой вопрос! А на деле?? Если Сенцов целый бесконечный год проведёт на войне в роли оголтелого беспредельщика, настреляется коммунистов, надушится жидов, а потом – вдруг вернётся домой, в спокойное мирное время... Что он будет делать, если Красный не сможет “вытурить” из его головы всю “свою” злость и весь “свой” нацизм? То же самое, что и “турист” – стрелять всех, кто движется?? Нет, тогда лучше пускай дезинтегрируют, чем оставить в городе такого монстра!! -Красный! – сказала Звонящая, которая всё это время молчала. – Скажи примерно, сколько процентов готовности у него сейчас есть? -Ну, если навскидку, – Красный подкатил глазки к потолку и поскрёб пятернёю макушку. – Процентов семьдесят наберу! То, чего он напрочь не знал – он знает, а этикет и манеры – это же раз плюнуть! -Для Старлея? – скептически хмыкнула Звонящая, оглядев Сенцова с ног до головы: его по-сенцовски неуклюжую футболку, замызганные по низу джинсы, пухлые растоптанные кеды. – Эриха Траурихлигена годами муштровали по этикету, он никогда не позволит себе даже шнурок завязать не так, как надо! А вот наш Старлей до сих пор в ботинках спит! -Да! – согласился Сенцов, в тайне надеясь на то, что они передумают заменять “туриста” им, а лучше пошлют Бисмарка. Бисмарк куда больше подходит на роль фашиста: он и скинхед, и агент, и ростом повыше Сенцова будет, и в плечах пошире, и меч тот наверняка, поднимет, а как хорошо он кричит “Зиг Хайль!” – просто заслушаешься! Сенцов никогда в жизни не крикнет так вдохновенно – будет что-то там в нос гнусить с рязанским акцентом! -Мы его тоже денька три промуштруем – и он, как новенький выскочит! – пообещал Красный шефу, а не Сенцову и не кому-нибудь ещё. – И шнурки будет вязать, и даже научится снимать ботинки перед сном!! -Не смешно! – буркнул Сенцов, разглядывая свои растоптанные кеды – Эрих фон Краузе-Траурихлиген ни за что не натащил бы такие, даже если бы ему грозил пулемёт... -У нас нет трёх деньков! – серьёзно заметил шеф. – Если Старлей не появится на месте “туриста” завтра же – опасность возникновения хроносбоя возрастёт до критической отметки в пятьдесят один процент! -Это Репейник, что ли, насчитал? – поинтересовался Красный и повернулся так, что Сенцов заметил в заднем кармане его недешёвых брюк хвост от той же злополучной таранки, за которую Звонящая его едва не пристрелила. И почему он до сих пор не выкинет её куда подальше и не забудет о ней?? -Нет, не Репейник, – возразил шеф и сделал очередной широкий круг вокруг необъятного своего стола. – А Сектор вычислений. Они всю ночь моделировали континуум и прогнозировали его поведение на месяц вперёд. Так вот, Красный, если Старлей не заменит “туриста” завтра к полудню – число спонтанных схлопываний достигнет ста в час. Знаешь, сколько невинных людей пробросит неизвестно, куда? -Упс... – пробормотал Красный, нечаянно сделал неуклюжее движение и уронил свои полтаранки прямо на паркет и прямо перед шефом. Таранка нагло шлёпнулась, и шеф сейчас же просверлил незадачливого Красного огненным взглядом. -Это что такое? – вопросил он, сдвинув густые брови так сурово, что Сенцов даже подумал, что шеф сейчас уволит Красного на месте. -А я что, виноват, что тут ни в одну мусорку нельзя рыбу выбрасывать? – пробухтел Красный, подпихивая рыбий хвост носком башмака. – Я хотел выкинуть, а Звонящая меня чуть не пристрелила!! Прямо, по всему отсеку бегала за мной с пистолетом и пуляла по чём зря! -Не бреши, Красный! – огрызнулась Звонящая и зачем-то пихнула Сенцова. – Подбери свою таранку и давай думать, как нам нашего Старлея до завтра натаскать, а то будет тебе откат в каменный век! Тогда и таранку можно будет разбрасывать повсюду, и спать в ботинках! -Она права, – серьёзно сказал шеф, собственноручно поднял таранку Красного и выбросил её в мусорную корзину, что стояла под его огромным столом. – И я решил так: Старлей не обойдётся там в одиночку, и поэтому на первое время я отправлю вместе с ним тебя, Красный, и Бисмарка. -А? – перепугался Красный и отодвинулся в уголок. – Но... -Вы поможете Старлею адаптироваться, – настоял шеф. – А мы тут пока подумаем, как справиться с последствиями этого “хронотуризма”. Нужно как можно быстрее арестовать Теплицкого и изъять у него трансхрон и тот, так называемый “брахмаширас”. Старлей, вот твои задания! – шеф протянул Сенцову плотный лист качественной бумаги, на котором чернел печатный текст. Константин машинально взял этот лист, поднёс к глазам и начал читать. Да, шеф выкатил ему солидный список... невыполнимых миссий. Выглядел он так: 1.Найти “брахмаширас”. 2.Найти и арестовать Кукушникова. 3.Найти и уничтожить осциллятор Траурихлигена. 4.Разобраться в принципе работы “брахмашираса” и уничтожить его. -Прочитал? – осведомился шеф, когда Сенцов отдёрнул от лица список своих заданий и сделался похожим на подваренного судака. -Прочитал... – кивнул Сенцов. -Эта работа – тебе, а с заводами Траурихлигена в нормохроносе мы сами разберёмся! – постановила Звонящая. – Смотри, Старлей не срежься, а то тебя не игрек-генератор дезинтегрирует, а сам континуум, когда схлопнется и не откроется!

====== Глава 128. Личностный гибрид. ======

Константина Сенцова сегодня не отпустили домой. Когда он изъявил желание собраться и пойти к себе в ретоподъезд, чтобы отдохнуть по-сенцовски – путь ему задвинул Красный и сообщил: -Старлей, на улицу – ни-ни! В боксе будешь ночевать! -Это почему ещё?? – перепугался Сенцов, отшатнувшись от Красного, как от голодного льва. -А, по кочану! – расплылся в довольной улыбке Красный, не пуская Сенцова проскользнуть к двери. – Помнишь, что я про гибрид говорил? -Ну и что? – никак не понимал Сенцов, выискивая лазейку между боком Красного и серой стеной. – Причём тут гибрид к моему дому? -Хочется стрелять коммунистов? – осведомился Красный, задвигаясь так, чтобы лишить Сенцова любой лазейки. -Ну, немного... – признался Константин, глуповато пялясь поверх головы Красного на безликий потолок, увешанный рядами люминесцентных ламп. -А прикинь, ты выйдешь на улицу, и к тебе подойдёт коммунист?? – выпалил Красный, уставившись колючими глазками Сенцову в лоб. – Помнишь, что вытворял настоящий Траурихлиген?? Константин содрогнулся: да, Траурихлиген творил беспредел, перестрелял и задавил автомобилем толпу народу... Не хотел бы Сенцов натворить то же самое из-за проклятого “гибрида”, которым Красный испортил ему психику! Да, Сенцов действительно испытывал непонятное желание стрелять коммунистов, душить евреев и даже посадить на кол партизана... А что, если гибрид вдруг возьмёт верх, и Константин слетит с катушек?? Да, Красный прав, ему нельзя ходить по улице одному без присмотра. Подумав обо всём об этом, Константин угрюмо, медленно повернулся и потянулся назад по коридору, пялясь в дурацкий чистый пол и чувствуя себя почти что прокажённым. -Э, ты чего такой смурной, брат? – осведомился Красный где-то позади, из другой, счастливой реальности. -Я прощаюсь с жизнью! – сообщил ему Сенцов, черепашьим шагом переставляя тяжёлые ноги. -Эй, откуда такой пессимизм?? – не отставал Красный, поминутно выглядывая из своей другой реальности и сталкиваясь с Константином нос к носу. – Годик пролетит, как один день, брат! Ты и глазом не моргнёшь, как тебя заберут домой! -Я и глазом не моргну, как меня пристрелят! – фатально пробурчал Константин и уселся на пол посреди коридора. – Мне и бокс твой теперь ни к чему. Буду тут доживать. Как собака! -Депрессняк, я понимаю! – поставил диагноз Красный и принялся поднимать Константина с пола, таща вверх под мышки. – Это нормально, когда проходят глобальные перемены... Но, соберись, брат, ты же в опе! -Я бы тебе сказал, где я! – отпарировал Сенцов и, вместо того, чтобы вставать, улёгся на бок. – Можешь заказать венки и место на кладбище! Всё, я умер! -Кисель... – пробурчал Красный, бросив Сенцова валяться. – Ничего, как придёшь в себя – звякни, я покажу тебе твой бокс! Константин Сенцов не ответил. Он словно бы провалился в какую-то глухую яму, из которой ничего не видно и не слышно. Константин скукожился на её дне, наедине со своей страшной бедою и лежал, лежал, лежал... Сенцов не слышал, как удалился от него Красный, не знал, сколько времени он так вот, лежал... Он только почувствовал, что его бок отмерзает, а шея болит – только тогда поднял он голову, а потом – сел. В коридоре ничего не изменилось: на Константина равнодушно смотрели стены, а над его головою довлел душный потолок. Последний денёк жизни, и то, испорченный переменой личности. Он не сможет отсюда уйти и поспать по-сенцовски... А завтра – всё, завтра он погибнет. -Красный! – крикнул Сенцов, встав на ноги, крутясь вокруг своей оси, потому что вдруг прекратил ориентироваться и не знал, в какую сторону ему идти по коридору. – Красный!! Красный!! Коридор “подарил” Сенцову эхо, а потом за спиною возник негромкий голос Красного: -Ну, что, брат, хочешь в бокс? -Нет! – отрезал Сенцов и резко обернулся, поймав Красного руками за плечи. – Я хочу ДОМОЙ! -Нельзя! – спокойно запретил Красный, скинув с себя руки Константина. – Жилой бокс ничем не отличается от простой квартиры. Там есть телик, холодильник и сортир – всё, что нужно человеку! Кстати, кока-кола там тоже имеется! Пойдём, не пожалеешь! – Красный взял Сенцова под локоток и мягко, но настойчиво потащил по коридору туда, где помещались жилые боксы. – Бокс, конечно, герметичный и заглублен на километр под землю, но ты включишь кондиционер и звуки живой природы – будешь, брат, как дома! Даже свет в окошке тебе покажут! Идём, не стопорись, никто не хоронит тебя! Сейчас Константин Сенцов сидел в жилом боксе. Да, Красный не соврал, всё здесь было, как в обыкновенной трёхкомнатной квартире, даже как в трёхкомнатной квартире элитного дома. И мебель, и сквозняк, и шум на улице. Даже солнышко заглядывает в окна, хотя Константин отлично знал, что это и не окна и не солнышко, всего лишь, живые обои на мультимедийном экране... Сидя на казённом диване, который ничем не отличался от его собственного, разве что, не такой просиженный, Константин пялился в казённый телик, а видел только свою будущую могилку. Такую: маленький земляной холмик, а над ним возвышается вместо креста деревянная конструкция, похожая на большую стрелку. Красный показал ему такую на картинке и сказал, что она называется “Тир”. Её воздвигали над могилами погибших эсэсовцев, веря в то, что деревянная стрелка повторяет очертания руны Тора и помогает душе воина попасть в Валгаллу. Товарищи из СС вырезают под “стрелкой” всякие высокопарные слова типа: “Герой”, “Погиб геройской смертью”... И всё, уходят, оставляя погибшего покоиться с миром. Вот и Сенцова так же оставили... Перед носом Константина в стакане шипела, выдыхаясь, кока-кола. Красный просто жить без неё не может, а вот тётка Сенцова отмывала ею кастрюли от копоти. Получалось... Константин хлебнул немного, поморщился от колючих пузырьков, которые сразу же устремились в нос. Интересно, что пил Эрих Траурихлиген? Пиво? Водку? Молоко? Что там пьют демонические личности? Скорее всего, кровь... Красный навалил перед Сенцовым кучу каких-то книжек и бумажек, где всё это должно быть написано. Константин обязан проштудировать всё это до завтрашнего утра и ещё что-то там запомнить. Один вид бумажной горы внушал стойкое отвращение, Константин даже не думал ничего открывать. Прочитает он или не прочитает – какая разница? Он не Траурихлиген, а Сенцов, Сенцов совсем не демоническая личность. Он не умеет творить невероятные дела, он не разговаривает хриплым голосом и по-немецки... он не растворяется в воздухе, как только высосет чью-нибудь кровь...

– Эй, брат! – раздалось со стороны двери, и Сенцов аж зарычал: сколько можно терзать его, когда он умирает??

– Уйдите... – буркнул Константин, не оборачиваясь, чтобы не видеть эти постылые личности, которые, вроде как друзья, а сами отправляют на погибель.

– Э, ты так не отвертишься, брат! – личности отказались уходить, и в покои Сенцова вдвинулась целая делегация: Звонящая с ярким полиэтиленовым пакетом, и Красный с сумкой какой-то...

– Та уйдите вы! – Сенцов попытался их выгнать, видя, как они располагаются, загораживая от него телевизор.

– Ты, брат, на себя посмотри! – ругнула Сенцова Звонящая и вытащила из пакета некий костюм черного цвета. – Вид надо иметь, а то мешок-мешком!

– Нормально я выгляжу! – угрюмо буркнул Сенцов, пытаясь заглянуть в телик, но видел только Красного, как тот раскрыл сумку, достал стопку бумаг или фотографий...

– На! – Красный впихнул стопку в руки Константина, тот глянул и понял, что это – фотографии Траурихлигена. Трупа Траурихлигена в морге.

– Фу, блин! – Сенцов отшатнулся, шваркнув мерзкие фотки на журнальный столик. – Зачем мне эта гадость??