Туркестан
Шрифт:
Друзья приуныли. Алексей попытался упросить своего друга заняться англичанкой.
– Ты мужчина видный, упитанный, не то что я. Сходи, а? Не съест же тебя эта баба!
Но Яан ловко уклонился от такой чести:
– Не мой вопрос! Кому идти на самопожертвование, как не хозяину дела? Будущее детей, то да се… За такое и штаны снять не жалко! А приказчик за ради чего жертвует?
Так ничего и не решив, приятели снова расстались. Титус ушел обедать с интендантом из штаба корпуса. Вдруг тот выдаст военную тайну про какие-нибудь обходные маневры? А Лыков остался думать. Началось полуденное пекло, и он разделся и прилег, чтобы лучше думалось. Алексей
– А ну стой! – рявкнул Лыков и попробовал схватить незнакомца. Но не успел. Следом из номера выскочил белобрысый русак и преградил ему путь.
Белобрысый был среднего роста, но атлетического сложения. Шея – как у быка! В плечах он не уступал Лыкову и выглядел очень уверенным. Бывший сыщик вцепился ему в ворот. Белобрысый усмехнулся:
– Дядя! Я два батмана подымаю! Куды ты лезешь, дурак?
Пока лесопромышленник думал, что такое эти батманы, крепыш легко разжал его неслабые пальцы и дернул плечом. Лыков не успел закрыться, и сильная оплеуха сбила его с ног. Бац! Он с трудом встал на колени, потом поднялся, держась за стену. В глазах расходились цветные круги. Давно Алексей так не получал!
Кое-как бывший сыщик выбрался на крыльцо. Прямо перед его носом сорвалась с места пролетка. Бегать по городу в исподнем Лыкову не хотелось. А биться одному с тремя, в числе которых явный богатырь, тем более. Да и не успевал он уже. Единственное, что Алексей смог сделать, – оторвать с задней стенки пролетки жестяной номер. Злодеи умчались, а лесопромышленник остался стоять – без штанов, но с номером в руках.
Стоял он, конечно, недолго. Нужно было срочно выяснить, что там с Христославниковым. Жив ли он вообще? Охая и держась за голову, Лыков явился в комнату соседа. Степан Антонович лежал поперек кровати с перерезанным горлом…
Что делать? Алексей послал перепуганного коридорного за полицией. Пока тот бегал, он обыскал номер, но не нашел ничего стоящего. Как быть с оторванной жестянкой? Это улика. Если действовать быстро, можно выйти на убийц. Но кто станет слушать торговца лесом? До вечера будут снимать с него показания, переспрашивать и бездарно упустят время. Был бы Иван Осипович, он бы сразу сообразил. Но Скобеев сидит у себя в туземной части и появится к шапочному разбору.
Тут в коридоре застучали сапоги, и в номер ворвался… капитан Скобеев.
– Ох ты, Господи Христе сыне Божие…
Полицмейстер снял фуражку и перекрестился на тело доверенного.
– Кто ж его так? И портфель исчез? Алексей Николаевич, что у вас с лицом?
В комнату полезли еще люди в погонах и начали, как заведенные, креститься. Лыков отвел Ивана Осиповича к окну и показал ему номер:
– Вот. Я успел оторвать, покуда они уезжали.
– Ну-ка, ну-ка… Стало быть, вы их видели?
– Видел и пытался остановить. За что и получил добрую плюху. Но это счастье, что вы здесь! Надо торопиться. Узнаем в полиции адрес извозчика и нагрянем. А эти пусть пока бумажки оформляют.
– Ага! – Глаза капитана сверкнули знакомым огнем. – Вильгельм Оттович!
Подошел молодой офицер в кафтане с петлицами пристава.
– Это господин Лыков. Я его забираю. У него есть важные сведения, требующие проверки.
– Конечно, Иван Осипович! Все равно дело вам поручат.
– Вы тут
все закончите: врач, обыск, протокол… Вечером я вас найду и заберу бумаги. Не прощаюсь!– Как вы здесь оказались? – спросил Алексей, усаживаясь в пролетку полицмейстера. – Я, имея такую улику, мечтал об этом. И готовился к долгому объяснению с незнакомыми людьми…
– Повезло, – ответил Скобеев. – Зашел по делам к Аленицыну, а тут сигнал: убийство! Да где – в номерах «Восток»! Я сразу понял, что кого-то из вас. Ехал и думал: кого? Лишь бы не лесных, прости Господи мне этот грех… Степана Антоновича тоже жаль!
– Конечно, жаль, – согласился Лыков. – Но теперь надо отыскать убийц. Ведь в портфеле было сорок тысяч!
– Сорок тысяч! – ахнул капитан.
– Именно. И делать надо все пулей. Если извозчик не заметил, что я оторвал ему номер, тогда шансы есть. Скорее всего, он сообщник. В Петербурге мы называем таких «черными» извозчиками. По горячим следам раскрываются девять из десяти преступлений!
– Это я уж понял, Алексей Николаевич! Вот у меня о том годе был случай…
Но рассказать о случае капитан не успел – они приехали в канцелярию полицмейстера русской части. Быстро выяснилось, что Скобеев распоряжается здесь, как у себя дома. И команды его выполняют бегом. Очевидно, что по тяжким преступлениям капитан отвечал за весь Ташкент.
Личность извозчика установили в пять минут. Захар Талдыкин проживал на Выставочной улице, о которой капитан сказал, что она лихая и народ там опасный. Поэтому Иван Осипович усадил в «линейку» трех городовых – больше под рукой не оказалось – и велел им следовать за своей пролеткой. Два экипажа помчались на юго-восток.
Алексей немного волновался. Два года уже, как он не проводил задержаний. Вдруг разучился? Недавнюю схватку возле курганчи он за настоящее дело не считал. Капитан тоже был серьезен.
– У вас, Алексей Николаевич, и «георгий» имеется! – сказал он, покосившись на ленту. – А молчали…
– Это солдатский, – стал оправдываться бывший сыщик.
– Какая разница! «Георгий» есть «георгий». У нас во всем Первом батальоне таких лишь два.
– Скажите лучше, что такое батман? – переменил разговор Лыков.
– Батман? Туземная мера веса, примерно одиннадцать пудов. А что?
– Да парень, что угостил меня кулаком, сказал, что поднимает два батмана.
– Ого! Тогда я знаю, кто он. Среднего роста, белобрысый? Беглый дезертир Абнизов, известный силач. Других таких нет. Черт! А нас всего пятеро! Мы с ним не справимся!
– Ну, Иван Осипович, это предоставьте мне, – хмуро заявил Лыков. – Я его должник. Вы уж не вмешивайтесь, ладно?
– Да вы не поняли! Абнизов мне две засады раскидал! Теперь все городовые его боятся. Что вы один с ним сделаете?
– Ничего особенного. В муку изотру… мелкого помола.
Скобеев помялся и сказал:
– Вы слов на ветер не бросаете, я уж понял. Но с вашей ли комплекцией тягаться? В случае чего стреляйте в ногу, или хоть в голову, черт бы с ним, негодяем!
Он запнулся, вспомнив, какие бицепсы высовывались у Лыкова из-под простыни, когда они полуголые ехали железной дорогой. И протянул с надеждой:
– Хотя…
Тут они подъехали к домику с синими воротами. Капитан махнул городовым рукой: тихо! Скобеев вынул «смит-вессон», Лыков – свой «веблей». В калитку они вошли бесшумно, а у двери случилась заминка. Иван Осипович, как тогда, под Джизаком, намеревался войти первым. Пока он воинственно топорщил усы, лесопромышленник положил ему сзади руку на плечо.