Турнир

Селение тейпа Ластри,

пятый утренний звон

В горах утро всегда холодное.

Выбравшись на крыльцо трактира, Вовка зябко переступил босыми ногами по остывшему за ночь дощатому настилу. Голова гудела. В чем горцам не откажешь, так это в гостеприимстве. Вчерашний вечер удался на славу. Начали с барашка и пива, продолжили молодым вином и закопченной на углях рыбой, а закончили, как водится, крепким сливовым первачом. Закуской пренебрегли.

Вообще-то Вовка умел пить и контроля не терял вне зависимости от количества принятого на грудь. Но вчера он оторвался от души. Перецеловал своих валькирий (губы до сих пор опухшие), потискал вредную драконицу (хорошо, что глаз не задет, а царапины – это ерунда, заживут!) и поприставал к Лесе (плохо, что на левой щеке только три полосы от коготков – неаккуратно как-то, он всегда любил симметрию). Затем взыграло ретивое, – это Зануда так выразился.

Развеселая компания гурьбой высыпала во двор, где чужеземец решил устроить демонстрацию своего рукопашного мастерства. Малая звезда призрачных бойцов продержалась против него почти две минуты. Далее Гийом обучал его работе с двумя клинками. Вовка озабоченно почесал затылок – надо будет узнать у старосты, не сломал ли тот чего, когда прыгал через ограду. Потом опять целовался с валькириями. После чего драконица… Вовка смущенно крякнул – об этом лучше не вспоминать.

– Пив бум, господин? – выполз из-за спины трактирщик, приветливо скалясь белоснежными зубами.

Бросив вожделенный взгляд на запотевший кувшин, Вовка отрицательно покачал головой.

– Не мочь? – искренне огорчился горец.

– Мочь, – буркнул попаданец, – но больше не лезть.

– Это плох… – задумчиво почесав переносицу, трактирщик назидательно добавил: – Надо похмелять, бошк не болеть.

– Уйди с глаз долой! – мрачно посоветовал Вовка.

Сорвав свисающую с крыши гроздь неспелого зеленого винограда, он с наслаждением затолкал ее в рот. Целиком. Скинул рубаху на ступени и, молодецки ухнув, с разбега прыгнул в деревянную бочку с дождевой водой, стоящую справа от крыльца. Зажмурив глаза, блаженно фыркнул, чертыхнулся, получив занозу под лопатку, и вздрогнул, услышав ехидную реплику драконицы.

– Спинку потереть?

– Сгинь! – не открывая глаз, процедил он сквозь зубы.

– Заклинание прочти, я сразу и исчезну.

Вовка прочитал. Целых два.

– Фи-и! – скривилась вредина. – Грубиян ты невоспитанный.

– А что, бывают воспитанные?

– Бывают нормальные! – отрезала девчушка и непререкаемым тоном заявила: – Хватит нежиться, выбирайся из купальни – разговор есть.

– Не купальнь, – вмешался трактирщик. – Водом барашк пить, чо небо капать. Добрый людь не плавать тут.

– Уйди с глаз долой! – в один голос посоветовали добрые люди.

Горец обиделся и ушел, бормоча под нос что-то нехорошее. Проводив его подозрительным взглядом, Иллиэль серьезно произнесла:

– Уже утро, а магистр так и не вернулся. При солнечном свете даже Высшие вампиры теряют большую часть своих способностей… Я начинаю волноваться.

– Валерьянки попей, – приоткрыл один глаз Вовка.

– Я разозлюсь! – ледяным тоном пообещала драконица.

– И прививку от бешенства сделать не забудь.

– Очень смешно! – презрительно фыркнула Иллиэль. Воровато оглянувшись по сторонам, она подняла с земли хворостинку, сунула ее в бочку и прошептала несколько слов.

– Твою ……! – выдал очередное заклинание Вовка и, заорав уже что-то совсем нечленораздельное, пулей вылетел из мгновенно закипевшей бочки.

– Вот так-то лучше! – злорадно хихикнула принцесса небесного племени, наблюдая за дикой пляской ошпаренного купальщика.

Вовка, шипя сквозь зубы, отломил от валявшейся рядом метлы три прутка и с угрозой шагнул к девчушке. Взвизгнув, она бросилась наутек.

– Развлекаемся? – на крыльце появилась заспанная Леся.

– В салочки играем, – на ходу обронила девчушка, ловко уворачиваясь от возмездия.

– Убью! – завершив второй круг спринтерского забега, прорычал Вовка и, споткнувшись о метлу, кубарем покатился по земле.

Стоя на четвереньках, он на ощупь поискал выпавшие розги, жмурясь от попавшей в глаза пыли.

– Потерял что-то? – включилась в игру Леся.

– Мозги? – остановившись и переведя дыхание, предположила драконица.

– Скорее – совесть, – вздохнула дочь имперского Казначея, вспомнив вчерашний вечер.

– У него ее никогда и не было, – возразила Иллиэль. – Нельзя потерять то, чего не имеешь.

– Тогда что он ищет?

– Я же говорю: мозги.

– Думаешь, они у него есть?

– Раз ищет, значит, уже нет.

– Логично, – вынуждена была согласиться Леся и подсказала: – Чуть правей возьми, там кучка подходящая.

– Великовата… – с сомнением оттопырила нижнюю губу Иллиэль. – У него должна быть поменьше.

Оглядев себя любимого – полуголого, босого и грязного, – Вовка исподлобья зыркнул на веселящихся подруг (когда только спеться успели?!) и угрюмо осведомился:

– Издеваетесь?

– Еще и не начинали! – хором ответили девушки и, переглянувшись, прыснули от смеха.

– Ладно… – Вовка подошел к бочке, с опаской окунул палец в чудесным образом остывшую воду, покосился на драконицу и с кряхтеньем перевалился через край емкости. Вынырнув спустя полминуты, благодушно спросил: – Так что там с нашим Химериусом?

– Раз он не вернулся к восходу солнца, значит, с ним что-то стряслось, – терпеливо повторила Иллиэль. – Я предлагаю прогуляться до замка – глядишь, что-нибудь и разузнаем. Подкупим слуг из числа деревенских жителей, они всегда все знают. Если даже не выясним судьбу магистра, то лишние сведения нам все равно не помешают.

– Гийом не выпустит вас за пределы околицы, – предупредила Леся и повела глазами на малую звезду Псов, дружно зевающую у ограды.

Драконица пренебрежительно отмахнулась и кивком указала на одинокий вяз в центре двора.

– Попросит Лесного Хозяина, уйдем прямо отсюда.

– В разведку… – задумчиво произнес Вовка. Его деятельная натура терпеть ненавидела томительного ожидания. Уйдя с головой под воду, он выпустил струйку и, вновь появившись на поверхности, коротко приказал: – Зови девчонок!

Иллиэль, заложив два пальца в рот, оглушительно свистнула.

– Сам вчера научил, – ехидно напомнила она, наткнувшись на удивленно-одобрительный взгляд.

Вовка смущенно кашлянул в кулак – сознание небольшими порциями начало выдавать события вчерашнего вечера. Попытки устроить стриптиз-шоу в отрывочных воспоминаниях оказались самыми безобидными из всей выданной похмельной памятью информации.