Турнир

– Ну, если на то пошло, дубайский пожиратель гигантов, которого прикончили Кальтер и его дочурка и за которого «серые» хотели подарить им этот пакаль, вполне мог бы считаться тузом, – поддержал шейха Бледный.

– Все верно, но есть одна неувязка – этот артефакт не золотой, а черный, – напомнил я, доставая из «разгрузки» футляр, в котором лежал единственный оставшийся у нас после первой игры трофей – артефакт черной масти. На нем был изображен насаженный на копье, огромный и клыкастый звериный череп. Тогда, после победы Кальтера над ископаемым монстром, это изображение тоже несло в себе смысл. Как, вероятно, и сегодня, если шейх прав. Только это будет уже новый смысл, недоступный нам ранее и ставший понятным лишь здесь: на другом краю света, в другое время и при других обстоятельствах.

Я вытащил артефакт, о котором зашла речь, и положил его в один ряд с золотыми. Эти штуковины способны на многие чудеса, но от их простого лежания бок о бок друг с другом ничего не происходило. Вокруг все так же мерно покачивали кронами сосны, а неподалеку журчала река и сдавленно бранились связанные квестеры. Разве что птичьих криков не было слышно, но лишь потому, что в подобных зонах нет птиц. Они и звери – первые, кто удирает из мест, где должен появиться аномальный разлом. А люди – точнее, самые бесшабашные их особи – первые, кто мчится туда, невзирая на предупредительные намеки братьев наших меньших.

– Если мы выдвинули версию, что для нас прежде всего важны рисунки на пакалях, а не их цвет, то, значит, невелика разница, каким пакалем мы достроим наш стрит, – ответил на высказанные мной сомнения аль-Наджиб.

– Не уверен, что наконечник этого копья похож на знак «пики», – продолжал, однако, сомневаться я.

– Наши трефы тоже далеки от своего канонического изображения, – пожал плечами шейх, – но к ним вы, кажется, не стали придираться, мой друг.

– Тоже верно. – Я не нашел, что на это возразить, и вернулся к точке отсчета наших изысканий. – И тем не менее, вопрос о том, есть ли в Орегонской зоне еще один пакаль, с повестки дня никто не снимал. Хотя, вероятно, наши новые друзья об этом осведомлены. Идемте поинтересуемся, если, конечно, они пожелают с нами общаться…

К этой минуте квестеры мало-мальски оклемались от побоев и угомонились. Видимо, просто устали, хотя, судя по их озлобленным взорам, им хотелось еще о многом высказаться. Крупье тоже пришел в себя. Его свернутый и затем выправленный нос распух, отчего голос стал гнусавым, а оба глаза затекли кровью. Короче говоря, выглядел он не ахти, да и чувствовал себя под стать тому, как выглядел. Одна Шира исхитрилась не нарваться ни на чей кулак, даром что наравне со всеми участвовала в потасовке и даже вывела из строя Володю. Которому, после пропущенного удара в пах, уж точно не захочется предаваться воспоминаниям о возлюбленной Агнии как минимум пару суток.

– Не буду ходить вокруг да около, а также приносить вам извинения, – обратился я к Тарасу. – Как вы уже поняли, мы вовсе не добрые парни, не наемники ЦИКа, и спасали мы вас с одной-единственной целью – нам нужен был ваш багаж. Вот и все. Ничего личного.

– Да пошли вы!.. – прошипел Тарас. И уточнил, в каком направлении нам следует идти. Зря уточнял – стараниями «серых» мы уже давно находились в той глубокой и темной дыре. – Вы – падальщики, мародеры, наемничье отребье, понятия не имеете, с кем связались! Думаете, Кирсанов это просто так оставит?! Думаете, вам удастся его ограбить и уйти безнаказанными? Да вы…

– Погоди, Тарас, не кипятись, – перебил я негодующего квестера. – Ты же разумный человек и понимаешь: если бы мы хотели ограбить Кирсанова, вас бы уже не было в живых, ведь зачем нам в таком случае свидетели? Однако, несмотря на этот досадный инцидент, мы все-таки хотели бы вернуться к нашим прерванным деловым переговорам…

Собеседник снова окатил меня потоком ругательств. Правда, теперь они звучали менее экспрессивно. Ярость подтачивала силы Тараса, и с каждой ее вспышкой он мало-помалу выдыхался.

– Ну так вот к чему я веду, – как ни в чем не бывало продолжил я, когда квестер заткнулся. – Несмотря на то, что вы понесли убытки, мы дадим вам шанс вернуться в ЦИК с добрыми вестями. Те два зеркальных пакаля, о которых мы говорили… Я тебя обманул: они находятся не за пределами зоны, а прямо здесь, на расстоянии вытянутой руки от тебя… Если, конечно, ты мог бы ее вытянуть и потрогать их.

Я полез в карман, достал пеналы, вытащил на свет оба «зеркальца», которые квестеры прежде видели лишь на фотографиях, и выложил их на землю перед связанным Тарасом. Так, чтобы он мог рассмотреть их с максимально близкого расстояния.

– Можешь не сомневаться – товар самый что ни на есть натуральный, – заверил я его. – Вот, убедись…

Я включил отобранный у пленников дескан. И, повернув его экраном к Тарасу, продемонстрировал, что прибор исправно видит и два ближайших к нему пакаля, и те четыре, что мы оставили на капоте «Доджа». Доказательство их подлинности было неоспоримым. Этим и отличается дескан от обычного металлоискателя. Последний всегда мог ошибиться, приняв за пакаль любой похожий на него металлический предмет. Зато первый с его высокотехнологичной начинкой и тонкими настройками опознавал артефакты практически безошибочно. А тем более, когда они находились совсем рядом со сканирующим устройством.

Тарас вновь забранился, только теперь не от злобы, а от нахлынувшего на него разочарования. Одно дело – видеть сразу два «зеркальца» на снимках, и совсем другое, когда тебя буквально ткнули в них носом. Можно было понять, какая досада разрывала квестера изнутри. Видит око, да зуб неймет! Тарас и его товарищи – асы, истоптавшие гораздо больше аномальных земель, чем мы, – довольствовались в Орегоне дешевым «золотишком»! В то время как сброд вроде нас разгуливал по зоне с немыслимым богатством в карманах! И не только разгуливал, но и имел наглость отбирать у квестеров их добычу.

– Где вы обнаружили «зеркальца»? – поинтересовался Тарас, прекратив наконец осыпать нас проклятиями и вновь заговорив со мной нормальным деловым тоном.

– Где обнаружили, там, будь спокоен, их больше не осталось, – уклончиво ответил я. Незачем выкладывать перед агентом ЦИКа всю правду, ведь в Скважинске нас едва не поймали военные. Которые наверняка опознали меня и моих людей по снимкам, сделанным беспилотным самолетом-разведчиком. Признайся я Тарасу в том, откуда мы вынесли эти побрякушки, не он, так Кирсанов вычислит потом, кто именно желает продать их Центру. А вслед за Кирсановым об этом разнюхают наши враги. Те, которые покамест не вышли на мой след, но знали: на самом деле полковник Грязнов не умер в воркутинской тюрьме, а сбежал оттуда.

– Ну ладно, не хотите говорить, не надо… – Тарас засопел и заерзал по земле. Беседовать со мной в такой позе ему было неудобно. Поняв, что он хочет, я взял его за шиворот и помог ему усесться, прислонив спиной к колесу пикапа. – Тогда просто объясните, чего конкретно вам от нас нужно.

– Изволь, – кивнул я и постучал пальцем по экрану дескана, на котором наблюдалось аж шесть отметок. – Авторитетная коллекция, согласись. Так вот, вся она может в итоге оказаться у ЦИКа, если Кирсанов пожелает ее купить. Сам понимаешь, скидок на оптовую партию мы не даем – это как-никак драгоценности, а не мыло или сигареты. Размер вознаграждения, которое мы презентуем вам за посредничество, вы знаете – полтора процента. Хорошая альтернатива возможности остаться здесь в качестве гниющих трупов, не правда ли? Однако мы тут посовещались и решили, что вы собрали не все пакали в Орегонской зоне. И раз уж вам не придется больше этим заниматься, может быть, расскажете нам все, что знаете о ненайденных артефактах? Или, правильнее сказать, артефакте, ведь ходят слухи, будто в одной зоне можно найти не более четырех пакалей.