Тушканчик в бигудях

– Не ставьте пустой стакан на стол, – взвизгнул Николай.

Маменька замерла:

– Почему?

Целитель нахмурился:

– Ужасная примета, хуже черной кошки на дороге.

– Куда же его деть? – удивилась Николетта.

– Порожнюю посуду следует тут же отнести в кухню и поместить в раковину, желательно с водой.

– Стакан должен быть с водой или мойка? – решил уточнить я.

– Вава, – сердито заявила маменька, – у тебя просто отвратительный отцовский характер. Тася, забери стакан. Тася, Тася! Ну глухая, Тася!

– Вам чего? – всунулась в комнату Ленка.

– От тебя ничего, – рявкнула маменька, – где моя прислуга?

– Сами ж ее в химчистку отправили, – сообщила Ленка.

– Сделай одолжение, – попросил я, – унеси стакан.

– Этот?

– Да.

– Так поставьте его на стол, я потом заберу.

– Нет, – воскликнул Николай, – сейчас!

Ленка вытянула руку, маменька протянула пустую емкость. Домработница схватила стакан, тот моментально выскользнул из ее корявых пальцев. Цзынь! На полу осталась кучка мелких осколков.

– Во, уронила, – восхитилась Ленка, – ща замету.

Тяжело топоча, домработница ушла. Николай посерел.

– Что, что, что? – бестолково засуетилась маменька. – Плохо, да? Совсем?

– Нет, – проблеяла Вера, – ерунда. Давайте лучше мороженого поедим.

Она быстро содрала обертку и стала приговаривать, откусывая от эскимо:

– Ой, как хорошо! Замечательно. Ешь, Коля.

Целитель, странно притихший, тоже принялся за лакомство, но ел он его с таким видом, словно вкушал кутью на похоронах. Лицо Николая приняло торжественно-печальное выражение, а еще он постоянно мелко и быстро крестился, шепча:

– Спаси и сохрани. Спаси и сохрани.

Появилась Ленка с веником.

– Тебя только за смертью посылать, – укорила ее Николетта.

– Не говорите так! – взвизгнул Николай. – Она рядом, услышит и придет!

– Кто? – не понял я.

– Черная с косой!

Чтобы, не дай бог, не высказать своего отношения к происходящему, я тоже принялся за десерт. Некоторое время мы молча лопали эскимо, и вдруг Николетта взвизгнула:

– Ой, смотрите!

Все уставились на крошечную зеленую лягушку, которую Николетта держала на ладони. Я улыбнулся.

– Это…

Но Николай мгновенно перебил меня:

– Вот! Мандрагора действует.

– В каком смысле? – слегка испуганно отреагировала маменька.

– Порча вышла! – авторитетно заявил Николай. – Мандрагора в кровь пошла, теперь нечисть выгоняет.

Вот тут я не утерпел и засмеялся в голос:

– Ерунда. Эскимо с сюрпризом. Внутри его лежала игрушка.

– Порча.

– Игрушка.

– Порча, – стоял на своем целитель.

Спорить с идиотом мне не хотелось, я решил воззвать к его разуму.

– Ну посмотрите же, лягушка резиновая. Каким образом, по-вашему, порча могла принять подобный вид?

Вера схватила безделушку, сжала ее в кулаке, потом раскрыла ладонь. Я удивился. От лягушки осталась кучка крошек.

– Это песок, – сообщила астролог, – такой обычно в почках скапливается. Все болячки от порчи. Но Николетта выпила мандрагору, и энергетическая сущность трансформировалась…

Слушать маразм далее у меня не хватило сил. Я дунул на ладонь Веры, крошки мигом просыпались на пол.

– Виноват, я ошибся. Просто мне попалась машинка из резины, а у Николетты в мороженом было печенье, покрытое глазурью, в форме лягушонка, сувенир для детей, наверное, малышам он по вкусу.

– Что ты наделал, – в обморочном состоянии прошептал Николай, – теперь все!

Вера закрыла глаза и занудила:

– От ворот поворот, уйди на вечерней звезде, укатись на ночной лошади…

Мне стало не по себе, парочка выглядела очень странно. Может, у них болит желудок? Едят какую-то дрянь, спят на мочалках, вдруг фруктовый лед «ударил» по их отвыкшим от нормальной пищи организмам? Тот же Женька Милославский рассказывал мне, что диета – это огромный стресс. К нему в клинику частенько привозят женщин, свихнувшихся на почве бесконечного подсчета калорий. Дурочки отказываются от всякой пищи, превращаются почти в кроликов, питаясь только салатом и капустой, а потом, когда заболевают от истощения, пытаются вернуться к нормальному режиму еды. Ан нет, вот тут-то их и подстерегает опасность. Организм не хочет принимать «человеческую» еду: суп, кашу, мясо. Долгое время уходит на адаптацию. Результат диеты: выкрошившиеся зубы, слоящиеся ногти, редкие волосы, кожа в прыщах, запах изо рта и вес… тридцать кило. Считается, что скелет, обтянутый пергаментной бумагой вместо кожи, с зияющими дырками во рту, тощими руками, полулысый, покрытый красно-синими пятнами, издающий смрад, вызывает особый интерес у большинства лиц мужского пола. Значит, я принадлежу к меньшинству, мне по вкусу женщины, похожие на наливное яблочко. Конечно, вес в сто пятьдесят кило является излишним, но есть же золотая середина. К тому же девица, жеманничающая над тарелкой, всегда вызывает у меня сомнение: небось она и по жизни такая кривляка. А та, что с аппетитом уплетает обед, скорей всего, веселый человек, без лишних комплексов.

– Вера, пошли, – вскочил Николай, – может на нас перейти.

– Да что случилось? – сердито спросил я.

И тут Николетта вынула изо рта еще одну лягушку.

– Вот, – подскочил Николай, – сколько порчи!

Я выхватил у маменьки кусок печенья:

– Посмотрите! Это всего лишь сухой бисквит!

Николай шарахнулся в сторону.

– О… о… о, ужасно! Ты взял все чужое на себя! Теперь… Николетта, что у тебя болит?

– Ну… ноги, – пролепетала маменька, – туфли узкие, жмут!

– А из внутренних органов? – перебила ее Вера.

– Желудок, печень, сердце, легкие, – стала перечислять обожающая изображать из себя смертельно больную маменька.

– С этой секунды все твои хвори перейдут на Ваню, – отчеканил Николай. – Ужасно!

Наверное, он думал, что испугал Николетту, но та выглядела очень довольной. Маменька с удовольствием отдаст мне свои болячки. Одно хорошо – она здорова, как первый космонавт.

Я встал:

– Извините, господа, мне пора, хочу приятно провести вечер.

– Ваня, ты куда? – в голос закричали Николай и Вера.

– По делам.

– Не ходи!

Но я уже вышел за дверь. Ей-богу, мое терпение лопнуло. Подобное случается крайне редко, но сегодня именно такой день. Интересно, сколько на свете дураков, верящих целителям и астрологам вроде Николая и Веры? Оторопь берет, когда начинаешь понимать, до чего глупы некоторые люди!

Я сел в машину, завел мотор, поехал к арке, повернул… и тут прямо под колеса мне метнулась черная тень. Кошка! Нога немедленно нажала на педаль, но сразу остановить «Жигули» сложно, даже если скорость небольшая, их протащит чуть-чуть вперед. Но именно этого чуть-чуть и будет достаточно, чтобы убить глупое животное. Только не следует думать, что, пообщавшись с Николаем и Верой, я превратился в дурака, который опасается черных кошек. Вовсе нет, просто я не способен нанести вред никому живому.

Поняв, что машина все еще движется вперед, я крутанул руль и въехал в стену дома. Послышался неприятный звук. С ужасающим мяуканьем мурка улепетнула в окно подвала. Я вышел и стал обозревать «морду» своей «коняшки». Слава богу, ничего особенного, всего лишь разбитая фара.

Не успел я сесть за руль, как затрезвонил телефон.

– Послушай, Ваняша, – зашептала Тася, – может, ты вернешься?

– Что-то случилось?

– Ну… нет.

– Тогда с какой стати я должен возвращаться обратно?