Туз в трудном положении
Шрифт:
Такисианец резко дернул рукой.
– Вам нужно то, что я предлагаю, или нет?
– Да. Но я хочу знать, почему.
– Нет.
– Да. Послушайте, доктор, вам ведь надо будет что-то сказать репортерам. Так что вам стоит потренироваться на мне.
Кровать в номере оказалась внушительным сооружением с балдахином. Тахион вцепился в опору и прижался лбом к дереву. Монотонно он проговорил:
– О нервной неустойчивости Грега Хартманна довольно многим известно. Хотя все надеялись на то, что трагедия семьдесят шестого года осталась у сенатора далеко в прошлом, я установил, что события этого утра глубоко потрясли кандидата, и совесть не
Джексон разгладил усы указательным пальцем.
– Да, наверное, пойдет. – Он устремил на такисианца серьезный взгляд. – Вы полностью осознаете последствия этого поступка?
– О да! – выдохнул он.
– И это вас не останавливает?
– Я не могу допустить, чтобы это меня остановило. – Тахион направился к двери. Взявшись за ручку, он остановился и обернулся. – Я доверяю вам моих людей, преподобный. Постарайтесь, чтобы моя вера не оказалась безосновательной.
22.00
– …нервная неустойчивость уже была отмечена, – миниатюрный мужчина с длинными медными волосами говорил с середины телеэкрана. На заднем плане буквы ДЖЕК и СОН раскидывались по обе стороны от широко улыбающегося громадного чернокожего мужчины рядом с ним. – Боюсь, что трагические события этого утра сломили сенатора Грега Хартманна.
– Недоносок! Недоносок! – завопил Маки Мессер, плюясь пережеванной свиной шкуркой на экран.
Его щуплое искореженное тело практически парило над расправленным покрывалом гостиничной кровати, словно крошка сверхпроводника, попавшая в магнитное поле.
У свиной шкурки был вкус соли и сала. У неудачи был вкус дерьма.
Человек не отослал его прочь. Он позволил ему остаться в номере, таком же краденом, как и свиные шкурки: удивительно, что даже в битком набитом отеле всегда можно найти пустой номер. По крайней мере, в том случае, если вы умеете проходить сквозь стены.
Человек был близок к тому, чтобы приказать ему уехать. Маки это чувствовал. Он всегда мог определить, когда его готовы отвергнуть. У него был в этом большой опыт. Тахион смотрел прямо в плавящийся серебром свет, и потому его глаза казались запавшими черными дырами.
– Я больше не уверен в способности сенатора Хартманна должным образом представлять демократическую партию как в качестве кандидата на президентские выборы, так и в качестве президента. В связи с этим я решил поддержать преподобного Джесси Джексона, который продемонстрировал свою приверженность интересам джокеров…
Ради негритоса! Этот инопланетный подонок променял Человека на дикаря из джунглей! А Маки, который хотя бы мог прибить блондинистую сучку, мешающую Человеку, облажался.
Он – ничтожество. Он заслуживает того, чтобы Человек от него отвернулся. И мать бросила его совершенно заслуженно. С рыданием он вырвал подушку из конфетной обертки покрывала и пихнул ее себе в лицо, словно это смогло бы остановить его слезы.
23.00
Зазвонил телефон. Тахион бросил взгляд на спящего Джея, но сыщик даже не пошевелился. Он не просто заснул: это была настолько сильная усталость, что он оказался почти без сознания. Тахион смотрел на него со жгучей завистью. Он сам безумно устал, однако беспокойные мысли не давали ему отдыха. Допив последний сантиметр бренди,
остававшийся в рюмке, он взял трубку.– Алло! Нет, я не даю интервью…
– Доктор Тахион, это администратор отеля. Великая и Могучая Черепаха завис прямо перед входом и требует вас.
– Скажите ему, что я занят.
– Но…
Тахион бросил трубку и налил себе еще бренди. Спустя несколько минут телефон зазвонил снова.
– Слушай, черт подери! Встреться со мной! Надо поговорить.
Тахиону стало интересно, где Томми оставил панцирь, чтобы поговорить по телефону.
– Нет, Томми.
– Ты обязан со мной объясниться!
– Нет.
Он повесил трубку и снова выпил.
Рюмка разлетелась с грохотом взорвавшейся ракеты. С криком ужаса Тахион прикрыл голову руками, пока сверкающие осколки сыпались на ковер и мебель. Темная громада Черепахи заслонила звезды. Из коридора неслись крики смятения.
– Трубку можно повесить. Я решил зайти лично.
– Ох, Томми!
– Пошли. Надо поговорить.
– Не могу.
Черепаха подхватил его, применив свою способность. Вытащил его через разбитое окно и подвесил в ста метрах над тротуаром.
– Еще как можешь-то.
Тахион посмотрел на крыши машин, текущих внизу, и судорожно сглотнул, пытаясь вернуть желудок на место.
– Ладно, могу.
Черепаха бережно поставил его на скругленный верх своего панциря. Тахион стал искать опору. Он был слишком пьян, чтобы сохранить равновесие, ни за что не держась.
– Почему, Тахи?
– Пришлось.
– Еще одно голосование – и мы бы победили. – Тахион молчал. – Послушай! Говори со мной, черт подери!
– Не могу.
– Не можешь! – передразнил Томми гнусавым жеманным голоском.
Гнев устало шевельнулся в нем.
– Послушай, Томми, в чем дело? Джексон стоит на той же позиции, что и Хартманн.
– Джексону президентом не стать.
– Ты этого знать не можешь.
– Джексон – чернокожий, поддерживающий джокеров!
– Я решил, что он лучше всех может защищать интересы джокеров.
– Ты! Ты решил! Вот и все. А как насчет остальных?
– Мы с тобой знакомы двадцать пять лет. Ты должен мне доверять.
– Доверять тебе! Хотя ты нас предал. Ты же понимаешь, что ты сделал? Ты только что устроил номинацию Барнету.
– Ничуть! И ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять: у меня были основания так поступить.
– Тогда объясни мне, что это за гребаные основания!
– Нет.
Тахион заплакал.
– Черт! Да ты пьян!
Они неслись над крышами. Прожектора выхватывали из темноты окна и карнизы. Уже показалась выгнутая крыша центра «Омни». В темноте тысячи огней мерцали у подножия этого огромного здания. Тах, сморгнув влагу с затуманенных глаз, понял, что это море молчащих джокеров. Тысяча свечей освещала маски и уродства людей, стоящих в молчаливом бдении.
– Посмотри на них. Внимательно на них посмотри. Что ты им скажешь, Тах? «Верьте мне»? А тем временем за ними придут солдаты.
– До этого не дойдет.
– А если дойдет?
– Это не изменит того решения, которое я сегодня принял.
Черепаха воспринял это как высокомерие и взорвался.
– ИИСУСЕ ХРИСТЕ, ТЫ КЕМ ЭТО СЕБЯ ВОЗОМНИЛ?
К ним стали подниматься любопытствующие лица в масках.
Тахион вышел из себя.
– Я – Тизианн брант Тцара сек Халима сек Рагнар сек Омиан из Дома Ильказам, и когда я что-то делаю, то у меня есть на то веские и уважительные причины. Не смей задавать мне вопросы!