Твари империи

Что не мешает им нестись на всех парусах чёрт-те куда.

Глава 13. Пираты

Щитовые горы становились всё меньше и через неделю плавания сошли на нет. Их последний отрог вдавался далеко в море вытянутым Западным мысом, который считался условной границей между Бинайским и Золотым заливами (или морями). Теперь береговой пейзаж представлял собой песчаные холмы и дюны, местами поросшие мелкой растительностью, местами абсолютно голые, отражающие солнце. Цвет песка по-видимому и определил название залива, потому что про добычу золота, по словам Дамматрика, не упоминалось даже в древних литийских хрониках, да и хорошей торговли тут отродясь не имелось.

Вскоре однако низкий берег скрылся из вида, корабль со всех сторон обступило море. Им повезло с погодой. Хорошая погода позволила им отойти от опасного берега, большой шторм разразился мыса, когда они уже миновали его и только поддал в паруса ветра. Хотя на юге и на западе то и дело собирались тучи команда корабля особенно не беспокоилась, все здесь были опытными матросами.

Ильметре быстро наскучило общество Лейсона и она большую часть времени проводила в гостях у компаньонов в носовом кубрике или прогуливалась по палубе. На свежем воздухе она чувствовала бы себя лучше всего, если бы не ощущала спиной откровенные взгляды моряков. Это немного раздражало. С другой стороны, она давно привыкла к мужскому вниманию. И умела осаживать наглецов, когда нужно.

— Зачем на торговом кораблике этот антиквариат? — спросила Ильметра, в очередной раз поймав на себе непристойный взгляд палубного матроса.

Вопрос застал того врасплох и он от неожиданности потупил взгляд. На берегу парень, пожалуй, и не растерялся бы, но на борту царила какая-никакая дисциплина и за вольное обращение с пассажиркой можно было схлопотать наказание.

— Это имперская катапульта, госпожа, — сказал матрос. — А если точнее, то палинтон.

— Имперский?

— Да. Он достался нам вместе с корабликом. Красивая штуковина, не отнять. К тому же она придаёт уверенности в этих неспокойных водах.

— Но ведь у вас нет огневых снарядов, чтобы воспользоваться орудием? — уточнила Ильметра.

Хотя они плыли вместе уже неделю, матросов по именам она не знала, за исключением двух, которых боцман частенько гонял ставить и убирать верхние паруса.

— Но об этом никто не догадывается, — матрос усмехнулся. — За неимением огневых мы можем швырнуть и обычный камень. При удаче он может проломить палубу или борт, или покалечить кого-то. В любом случае заставит относиться к нам всерьёз. Извиняюсь, госпожа, но мне нужно бежать по делам.

Ильметра кивнула и задумчиво погладила бронзовую станину катапульты.

— Действующее орудие в довесок к избыточной для торгового плавания команде, — произнесла она себе под нос. — И что это может значить?

***

Что это может значить она почувствовала на себе ближайшей же ночью.

К полуночи поднялся крепкий ветер, но корабль держался отлично, а мерная качка, подобно детской колыбели, только успокаивала Ильметру. Она с детства привыкла к волнам и всегда легко засыпала под них.

Ей что-то снилось, очевидно, какой-то кошмар из тех, что не запоминаются, лишь оставляют тяжелое послевкусие. Что-то тяжёлое и жаркое навалилось на неё, пытаясь раздавить, перекрыть воздух, сковать движения. Сперва она подумала, что попала под лошадь, потом вспомнила, что находится на корабле и решила, что тот завалился на борт, а мебель и вещи завалили её, прижав к перегородке.

Ильметра окончательно проснулась и с ужасом осознала, что это не сон. Корабль, слава богам, стоял на киле ровно, но на неё действительно давила тяжесть. И этой тяжестью был человек. Её ночная сорочка оказалась задрана, чужое колено попыталось раздвинуть ноги, потная лапища сжимала грудь, в то время как другая пыталась просунуться под ягодицу. Пряжка чужих штанов, уже спущенных, царапала кожу то возле коленки, то возле возле щиколотки, а ужасно вонючее дыхание приближалось к лицу.

Затем язык лизнул её щёку и это послужило триггером. Она вздрогнула, попыталась сбросить мерзкую тушу или хотя бы выскользнуть из-под неё, но её хрупкое тело оказалось припечатано к кровати намертво, даже руками пошевелить не получилось. Их сковало точно колодками у позорного столба.

Времени оставалось чуть. Чужое колено давило словно клин, каким в каменоломне ломают камень. Никаких сил не хватит, чтобы противостоять такому напору, а жалкая попытка сопротивления, казалось, только раззадорила насильника. Разумеется, никто из её друзей не отважился бы на такую мерзость даже в сильном подпитии, да и по весу тут подходил лишь босс, а он, при всех его пороках, никогда не отличался вероломством в отношении женщин. "Шкипер!" — догадалась она. — "Больше некому". Её догадку подтвердили слабые запахи миндаля с корицей, пробивающиеся сквозь перегар. "Клятый любитель сладкого!".

Сознание Ильметры лихорадочно перебирало пути к спасению. Браслет-оберег, что подарил Вайхель, помочь не мог или не хотел, он даже не предупредил её об опасности. Но это не удивительно, артефакт предназначался для отвода глаз и взаимодействовал с чужой магией. Обычный насильник не распознавался им как угроза. А что же с её собственной магией? Почему она не приходит на выручку? Колдовские способности проросли в ней достаточно глубоко и стимул для пробуждения силы имелся — ярость наполняющая сейчас её не уступала той ярости, что накатила в буковом лесу. Видимо не хватало того самого оформления, вернее формализации, как называл это Ривси. Находясь в состоянии раздавленного жука, Ильметра не могла сделать привычный для неё жест высвобождения силы — выбросить сжатую в кулак руку в сторону врага. Её сила попросту не находила выхода и бессмысленно струилась по жилам, как горячее вино.

Ильметра в отчаянии напрягла глаза, пытаясь пронзить тьму, корабельные перегородки, увидеть кого-нибудь из друзей. Отчасти это ей удалось, но никак не помогло. Её взгляд проник за пределы корабля. В тусклом свете звезд и серпа, она видела вздымающиеся волны, несущиеся по небу облака и более ничего. Тогда она представила, что отступила на пару шагов назад.

Каюта стала видна, как при свете свечи, лишь туша капитана перекрывала обзор. Рядом на стуле лежало дорожное платье, но кинжал Ильметра оставила на столе, а клинок с перевязью и вовсе убрала в рундук. Слишком далеко даже если бы она смогла совершить рывок.

Тем временем капитан уже раздвинул ей ноги и пытался проникнуть внутрь. Тут у него правда вышла заминка. Похоже не слишком опытен оказался насильник или слишком пьян. Но всё равно требовалось спешить. До оружия ей не дотянуться. Будь её воля она удавила бы мерзавца голыми руками, а лучше шнурком. Шнурком! Её платье как раз имело шнуровку на декольте. Не столько функциональную, сколько декоративную. Ильметра сосредоточилась, постаралась отрешиться от чужого дыхания, веса, липкой кожи. Она представила шнурок змейкой и начала силой мысли вытягивать его из люверсов, благо их было немного.

Шнурок освободился от платья, скользнул по спинке стула, перебрался на кровать, затем на капитанскую спину. Ильметра изо всех сил сжала кулаки, зажмурила глаза. Одним резким броском точно рассерженная змея шнурок прыгнул на шею насильника и обвился вокруг неё.

Ильметра перестала видеть в темноте. Возможно два колдовства одновременно не работали или требовали слишком больших затрат магической силы. Вещи, как она уже поняла, вообще слушались плохо. Швырнуть тяжесть проще, чем долго и кропотливо манипулировать чем-то небольшим. В результате её магии не хватило, чтобы заставить шнурок сдавить вражеское горло с достаточной силой, но кое-какого эффекта она, однако, добилась.