Твари империи

Над панорамой, подобно девизу на дворянском гербе, развевалась лента с одним из наиболее популярных изречений известного философа Бейсхолла — "Город — цветок, Империя лишь ветер, разносящий семя".

И древний мудрец, и художник, подобравший цитату, оказались правы. Очередной напор империи, в конце концов иссяк, а цветок Альпорта до сих пор продолжал источать аромат, пусть некоторым он и казался запахом отбросов. Насколько помнил Дамматрик из рассказов учителя, книги Бейсхолла (между прочим уроженца Альпорта), почти при всякой власти находились или под запретом, или не рекомендовались к распространению, а значит, поставить изречение на карту художник мог скорее всего в эпоху Гонцов, когда искусство и литературу объявили свободными от надзора чиновников. Все три императора династии Гонцов обладали силой, популярностью и здравым смыслом и по этой причине могли себе позволить не притеснять инакомыслие. Однако, как ни странно, их эпоха не породила ничего любопытного, своего, уникального, а лишь растиражировала разнообразные творения предыдущих времён. "Им не хватило времени, чтобы вырастить что-то своё" — решил когда-то Дамматрик.

Единственным предметом обстановки, привезённым в особняк новыми владельцами, являлся чёрный овальный стол. Вокруг него стояло шесть кресел. Пять предназначались для компаньонов и занимали своё место всегда, шестое появилось только сегодня. Из чего Дамматрик сделал вывод, что хозяин ожидает гостя. Хорошо бы клиента, но возможно какого-нибудь чиновника, а то и покупателя, если толстяк разуверился в бизнесе. Босс имел право продать свой пай только с согласия компаньонов, что и могло объяснить общий сбор в неурочное время. Возможно остальным тоже предложат какую-то цену за их паи, в таком случае завтра окажутся без работы. Но Дамматрика в связи с этим обеспокоила не собственная судьба, а опять же тот факт, что они бросят дело Торадо. Не отомстят.

Он произнес дежурное приветствие, обведя взглядом собравшихся. Рив погрузился в излюбленное занятие — полировку ногтей, которые как и всякий колдун отращивал с особой тщательностью. Маленький наглый змеёныш даже не кивнул Дамматрику в ответ. Колдун занимался в конторе особыми делами и к коллегам относился с некоторым пренебрежением. Его огромный уродливый нос, слюнявый рот, манера размахивать руками вызывали на первых порах омерзение у всякого собеседника. Только проработав бок о бок несколько лет, товарищи перестали замечать уродство и отсутствие привычного воспитания. Дамматрик где-то слышал или читал, что из обиженных богами людей как раз и выходят превосходные колдуны. Уродство или скорее переживания от осознания своей безобразности каким-то образом дают человеку силу. Возможно, боги возмещают тем самым физические недостатки, подобно тому, как слепца наделяют превосходным слухом.

Впрочем Ривси превосходным колдуном не являлся. И даже колдуном второго порядка его назвать было сложно. Статус колдуна в Альпорте определялся просто. Двенадцать самых мощных чародеев создали Картель, куда новичок мог попасть лишь взамен выбывшего. Картель снимал все сливки с колдовского промысла. Его члены купались в золоте. Но горожане традиционно не признавали монополий. Поэтому почти сразу же после создания Картеля возникло еще два объединения. Ассоциация магов Южного Берега и Коллегия практикующих магов Альпорта. Их конкурентным преимуществом была работа небольшими группами, так что некоторые задания, вроде охраны поместий или проводки караванов они выполняли даже лучше отдельного члена Картеля, у которого просто не хватило бы на всё рук, глаз, заклинаний и амулетов. Так вот. Ривси не взяли ни в одну из этих организаций. Он был частью аморфного сословия колдунов, что занимались мелкой практикой или подвизались консультантами в небольших компаниях. Как правило они влачили жалкое существование и редко кому из них удавалось обеспечить достойную старость, если вообще дожить до преклонных лет.

"Деньги к деньгам", — любил говаривать по этому поводу Ривси. — "Природные способности являются не самым значимым фактором. Если бы, допустим, у меня были средства на мощные артефакты, я бы мог выполнять более сложные заказы, за которые платили бы ещё больше денег".

Напротив Ривси сидела Ильми и смотрела мимо колдуна на огонь. Дамматрика она не заметила или, скорее, не захотела заметить. Девушке наверняка уже стал известен вердикт, который означал для неё одно — отец отомщён не будет. Для дочери капитана это стало личной трагедией, для товарищества кроме того ещё и серьёзным ударом по бизнесу. Ники Торадо поставлял компании клиентов из судовладельцев и торговцев. Он был на короткой ноге со многими из их цеха, и только его усилиями товарищество держалось на плаву. Ильми, разумеется, не могла заменить отца. Она унаследовала пай (вернее унаследует, когда будут представлены доказательства гибли или пройдет определенный законами срок), но за полтора месяца, прошедшие с гибели капитана, так и не стала для них коллегой. Она и раньше довольно часто принимала участие в заседаниях, подменяя отца, но все попытки толстяка приобщить девушку к страховому делу оказывались тщетными.

Туша хозяина закупоривала старое кресло. Когда-то этот троюродный родственник императорского трона приходился заднице Шохальца как раз впору, но за последние пару лет толстяк прибавил в весе. Он мало двигался, предпочитая работать в кабинете, а возможно делать вид, что работает. За глаза компаньоны называли босса Пузырём. Старый скряга дал им работу и место под солнцем, но этими деяниями его добрая сторона, кажется, полностью исчерпывалась.

Вялым взмахом пухлой руки Шохальц поприветствовал Дамматрика, заодно дав понять, что не проронит ни слова, пока не соберутся все. Для полного комплекта не хватало лишь Оборна, а тот редко приходил вовремя. Поэтому Дамматрик, вздохнув, уселся на место.

— Мне очень жаль, Ильми, — сказал он девушке. — Но обещаю, мы рано или поздно доберёмся до негодяя.

Она отвлеклась от камина и, словно похитив оттуда частичку огня, полыхнула чёрными глазами.

— Проще его прирезать, чем пытаться поймать на мошенничестве, — сказала Ильми. — Поверь, я когда-нибудь так и сделаю.

— Свернёшь голову, девочка. Не так-то просто подобраться к нему исподтишка, а пробиться в открытую сквозь его головорезов и вовсе дохлый номер.

— Не поможешь ты, попрошу Оби, — её взгляд погас и она вернулась к созерцанию камина.

— Этот кусок свинины пожалуй поможет, — буркнул Дамматрик. — На одном вертеле и поджаритесь.

Лёгок на помине, явился Оборн. В конторе он выполнял самую грязную работу. Конечно, если под грязью подразумевать кровь и насилие. Имея хорошие связи в уголовном мире Альпорта, где его знали под прозвищем Упс, он прикрывал фирму от большинства проблем с должниками и рэкетом. Если не считать группировку Лейсона, пару раз нагревшую их на страховом мошенничестве, остальные шайки не рисковали связываться с товариществом. Даже напротив, принимая за равных, доверяли средства именно им. Что явно не относилось к добродетелям громилы, так это пунктуальность. Но сегодняшний день оказался исключительным — Оборн явился за пять минут до полуночи.

— Что за дела, босс? — проворчал он, усаживаясь. — Этой ночью я должен находиться в районе Старой дамбы. И не со шлюхами веселиться, а следить за домом Тайрика. Прошёл слух, будто он собирается пережечь собственность на уголья и разыграть из себя покойника. А нам это совсем ни к чему. Пришлось передоверить слежку парням, но ты же знаешь их интеллектуальные способности. Так что если ты собрал нас среди ночи, просто чтобы поделить дивиденды за год, то шутка вышла неудачная.

— Дивиденды будут невелики, — скрипучим голосом ответил Шохальц. — Дамми проиграл тяжбу с Лейсоном, и нам придётся потуже затянуть пояса.

Толстяк теребил конверт, что получалось довольно ловко для его пальцев-сарделек и, наконец, соизволил прояснить ситуацию.

— Мы ожидаем клиента. Он прислал письмо, в котором попросил меня собрать всех компаньонов.

— В полночь? — слегка удивился Оборн.

— Таково условие.

— К тому же сегодня полнолуние, — заметил Рив, проверяя одним ногтем гладкость другого. — Полнолуние, вы понимаете? Надеюсь, он не потребовал заправить чернильницу кровью? Да, вот именно кровью.

— Просто мурашки по коже, — без малейшего оттенка страха заметила Ильми.

Она на миг забыла о печали, восприняв предостережение Ривси как шутку. Дамматрик улыбнулся. Ребята отличались здоровым цинизмом и подобными разговорами просто дразнили Пузыря, который в отличие от них слыл жутко суеверным типом.

— Он выложит сотню пальм только за то, что мы выслушаем его предложение, — ворчливо проговорил толстяк.

Оборн присвистнул. Сто пальм — пусть и не состояние, но изрядная сумма. Никто из них не смог бы вспомнить клиента с такой платой за первый визит. Тут пахло тяжелой работенкой и риском. Причём риском прежде всего для Оборна и Дамматрика. Сам-то Пузырь страхованием почти не интересовался и доходы от официальной деятельности считал лишь приварком. Он чаще использовал фирму для прикрытия старых, весьма сомнительных делишек.