Твари, подобные Богу

— А почему бы тебе, скажем, не позвать меня к себе? — хорошо понимая, что его решение принято, все же спросила Александра.

— Потому что это несправедливо по отношению к тебе. Ты была бы всегда одна — не представляешь, как я здесь занят! Еще же бизнес.

— Я могла бы тебе помочь.

— Что, с Катей и Жулькой?

— Вообще-то я про бизнес, но можно и с ними.

— Ты сама понимаешь, что для Кати твой приезд — стресс, а уж это ей точно лишнее. Что касается бизнеса… согласись, ты в нем участвовала побочно, оказывала хоть и эксклюзивные, но необязательные услуги, а в основных делах, увы, разбираешься плохо. Да и на кого ты оставишь сына?

— Темка большой, месяц-другой один прокантуется. Я же не собираюсь к тебе до конца времен.

— Ладно, обсудим, только позже. Пока мне пришлось бы разрываться на тысячу частей. Сашуля, пойми: любовь — еще не все на свете. Есть вещи посерьезней. Долг, например. Иногда приходится выбирать. Вот как мне сейчас. К сожалению.

Откуда у него эти гладкие, полые, обтекаемые слова, это непрошибаемое равнодушие?! Ей хотелось рыдать, голосить, как деревенская баба. Что ж ты со мною делаешь, злодей? Как же я одна без тебя буду?

Но она сдержалась, смолчала — чудом. Чародейством, магией, волшебством.

И очень тихо, спокойно произнесла:

— Макс, ты сам знаешь, что говоришь ерунду. Любовь, пока она есть, не просто все на свете, а все на свете в квадрате. В кубе. Любовь сильнее любых трудностей. И убивать ее — преступление. А ты занимаешься именно этим.

С другого конца провода раздалось смущенное покашливание.

— Саша, опомнись, что за мелодрама? К чему такая выспренность? Мы не в пьесе. Перед нами объективная ситуация: вернуться в Москву я пока не могу. И все, никакого подтекста! Как получится, приеду. Но сколько Кате потребуется на выздоровление, неясно. По моим прикидкам, не меньше полугода.

— А потом ты вернешься?

Он замялся — на долю секунды, но она почувствовала. И отчетливо уловила фальшь в ответе:

— Какой смысл обсуждать это сейчас? Я не знаю, как все повернется, и не хочу давать пустых обещаний.

Александра не вытерпела, сорвалась:

— И что же вы, мужики, за люди? Врете, врете… под расстрелом правды не скажете! Ну решись, признайся, что тебе тамошняя жизнь понравилась! Что там и Катя годится! Очень даже понятно: дом, быт, дочка своя собственная. И со стороны получаешься герой — спаситель!

Макс ощетинился:

— Тебе, конечно, мои мотивы виднее. Ты же у нас ясновидящая колдунья.

— Может, и не ясновидящая, но точно знаю, что в нашем мире материальное обычно перевешивает духовное, — огрызнулась Саня.

— В твоем мире — не спорю. Перевешивает. Знала бы ты, как часто меня коробило от подобных твоих высказываний! Но поверь: не у всех на уме дома, машины и деньги.

— Естественно, когда плюс к тому можно поиграть в благородство!

— При чем тут благородство! Ну, не могу я бросить больных и слабых! Что здесь непонятного? Или все должны, как твои викинги, вырывать друг у друга глаза и зубы?

Он уже не скрывал гнева. Александра опомнилась, испугалась: разговор заехал совсем не в ту степь. Она сменила тон:

— Макс, не слушай меня! Просто я очень расстроилась. Соскучилась, ужасно тебя не хватает. Давай попробуем что-то придумать? Ведь ты же меня еще любишь?

Самое страшное, что он не сказал сразу «да». Правда, у него зазвонил мобильник.

— Саш, прости, я обязательно должен ответить: это врач Кати. Я позже перезвоню.

Рад поводу отвязаться? Александра попыталась еще что-то сказать, но Макс перебил:

— Прости, больше не могу говорить ни секунды. Пока, целую тебя.

И все, гудки. Она ждала минут сорок, курила, расхаживала по квартире с телефонной трубкой, гипнотизировала ее взглядом. Но звонок так и не раздался, и у Александры в груди открылся филиал ада с котлами, сковородками и чертями, которые энергично орудовали трезубцами. Ужас до чего больно! Незаметно для себя она очутилась в привычном месте, за столом на кухне, и вдруг услышала, что стонет, даже подвывает, чтобы унять тоску. Только не помогло ни капельки.

Немного опомнившись, она накапала в рюмку валерианки из арсенала для особо нервных клиенток, выпила, еще покурила. Достала карты, наспех погадала. Расклад лег самый что ни на есть дрянной, с препаршивым исходом. Александра смешала карты, пошаманила, отменяя предсказание, и ясно поняла: надо действовать. Срочно. И самое бы лучшее — по всем правилам изготовить амулет на разрыв Макса с женой. Жалко, фаза луны не та. К тому же энергетически сейчас по полной не выложиться — совсем расклеилась. Выжигать трясущимися руками по дереву, а ночью тащиться в лес жечь костер? Духу нет. Пожалуй, поступим иначе: нарисуем формулу на бумаге, зарядим, и пускай начинает действовать. А на убывающей луне, набравшись сил и с ясной головой, повторим процедуру чин-чином.

Не бывать им вместе, не бывать! По-честному, больше всего Александре хотелось применить на практике то, чему ее обучил один из главных колдунов страны и современности. Она, без ложной скромности, оказалась прекрасной ученицей, и теперь при известном сосредоточении могла перемоделировать энергетику человека даже на большом расстоянии. Ах, как бы просто: щелчок пальцами — буквально! — и Максу станет так тошно, так маятно, что мама не горюй. И никакие врачи не помогут. Помучается, помучается, и в Москву прибежит.

Делать этого нельзя, чистой воды порчуган, но кто бы знал, до чего трудно удержаться! Недаром в Писании сказано: «Ворожеи не оставляй в живых». Она бы, правда, фразу переиначила: «Ворожее не оставляй живых», вернее бы вышло.

Александра грозно, мстительно хмыкнула.

Семьянин! Два года ни о жене, ни о дочке не вспоминал и вдруг о долге заговорил. Нет, руну он точно заслужил. Ведь по тому же Писанию, а вовсе не у одних викингов, «если будет вред, то отдай душу за душу, око за око, зуб за зуб». А вред ей Макс причиняет не приведи господи! Одно плохо: они с Катей официально женаты, а значит, с точки зрения рунной магии союз священен. Ладно, возьмем грех на душу, авось, скандинавские боги отнесутся с пониманием… В душе, там, где совесть, царапнуло: а если чертова Катька и правда серьезно больна? Но Александра отмахнулась от самой себя: чушь! Обычная бабья уловка для удержания мужа. Который, заметим, до аварии сто лет никому не требовался.

Она достала тетрадки с руническими формулами и прилежно, как первоклассница, стала сплетать их в узор на черновике, про себя напряженно повторяя: «Вот как изобрету что-нибудь позабористей… вы у меня увидите… своих не узнаете…»

Получилась не картинка, а шедевр. Этак им недели не продержаться. Начнутся скандалы, ссоры, и Максу моментально надоест быть героем.

Александра слегка развеселилась, но ее почему-то залихорадило. Собирая «зарядные» принадлежности, она тщетно уговаривала себя успокоиться, не дергаться — иначе работать нельзя, напортачишь, — но всегда такой разумный организм отказывался слушаться.