Твари

«А-а, транспорт! Нет, господин. Позволю себе напомнить, что техникой мы не пользуемся. В качестве гужевого транспорта используем людей — ой-ой! — простите, господин! Простите»!!! — заверещал тошав.

— Сучье племя! — сквозь зубы произнес Алексей.

Палец ложится на спусковой крючок, ствол опускается, черный глаз дула смотрит в кусок хрусталя. Грохочет выстрел, пуля вышибает плиту из пазов, блистающий вал осколков падает вниз. В голове звучит истошный вопль тошава, в пещере слышен треск и какие-то щелчки, будто орехи колят. Наступает тишина, только слегка звенит в ушах от выстрела.

— Ты чего стекла бьешь, фулиган такой! — звучит знакомый голос. — Леша, что с тобой?

Улыбающаяся Ксения стоит возле входа в пещеру, руки обнимают большой белый сверток.

— Да так, по тебе соскучился, — улыбнулся Алексей.

Съезжает по крутому склону, как на лыжах, легко удерживая равновесие. Земля у подножия мягко пружинит и даже слегка подбрасывает, будто тугой батут.

— Нет, правда, где ты ходила? — нахмурил брови Алексей. — Тут тебе не того! И там тоже!

Девушка помолчала, обдумывая услышанное:

— Это ты по военному, да? Ладно, — махнула рукой и сверток из белой ткани рассыпался. — Ой, испачкается! То есть, нет, но все равно!

Алексей поспешно хватает ворох. Тонкая, словно паутина и легкая, как тополиный пух, ткань сминается под грубыми пальцами.

— Что это? Балетная пачка? — удивленно спрашивает он, глядя на кипу странного белья.

— Это наша одежда, Леша. И не паникуй раньше времени, белый цвет тебе очень идет, — наставительно произносит девушка.

Алексей теряет дар речи.

— Мне… да я… блин!!!

— Да, комбинезон. Из самого тонкого, лучшего в мире шелка. Ему цены нет! В здешнем климате это лучшее, что только можно найти. И нижнее белье в комплекте, — похвасталась Ксения.

— А чулочков нет? С кружавчиками по краям. Или колготок? — обалдел Алексей.

— Леша, это просто одежда из белой ткани! Ну, тонкая она. Непривычно это после солдатской робы, я понимаю. Ты совсем не обратил на меня внимание!

Алексей поднимает взгляд и тотчас застывает соляным столбом. Ксения одета в белое с головы до ног. Ну, то есть на ногах все те же солдатские ботинки, черные и страшные. Зато белый комбинезон излучает чуть ли не небесный свет, тихий и не слепящий. Шелк из паутины довольно плотен на вид, к нему не пристает грязь, он отталкивает воду — видно несколько капелек на поверхности! — и дает дышать телу. Комбинезон тщательно подогнан по фигуре, широкий пояс подчеркивает талию, ворот расстегнут, рукава завернуты чуть ниже локтя. Облик «амазонки в белом» дополняет косынка, завязанная узлом на затылке, из под которой кокетливо выглядывает черная прядь.

— Неплохо, да? Только вот подсумок с магазинами, нож и пистолет в кобуре по цвету не подходят. Жалко, правда? — как ни в чем ни бывало спрашивает Ксения.

— Да. Особенно автомат, — деревянным голосом отвечает Алексей.

— Зато есть такие вот чехольчики на ботинки, беленькие! — хвастливо зачастила девушка. — Вот, смотри! Надеваешь так!

— Какие еще на… э-э… чехольчики! Я тебя убью! — тихо рычит Алексей.

— Леша, не бухти! — строгим голосом говорит Ксения. — Наша одежда не годится в здешнем климате, она слишком жаркая и неудобная. Шелковый комбинезон самое то, вот увидишь.

Алексей глубоко вздыхает, пальцы разжимаются, кипа шелка падает. Ветер дует в лицо липкой жарой, по спине стремглав бегут капли пота, невидимое за облаками солнце издевательски дышит зноем.

— Ты мокрый весь, как мышь в половодье. А сухонькая и чистенькая! — похвасталась девушка.

Она действительно выглядела очень свежо, словно только что вышла из помещения с кондиционером — ни капли пота на лице и шее, кожа покрылась легким загаром, ветерок колышет края одежды.

— Шляпы с широкими полями не хватает. И темных очков, — буркнул Алексей.

Злости в голосе не было, только растерянность.

— Шагом марш мыться! — скомандовала девушка. — Потом переоденешься.

Глава 3

Алексей с Ксенией входят в пещеру. С потолка льется световой поток шириной в два обхвата с рваными краями. Выстрел пробил громадную дыру, осколки прозрачной плиты усыпали пол. Возвышение, на котором когда-то «восседал» тошав Йедидъя, треснуло и развалилось на крупные куски. Осколки хрусталя сверкают гранями, стены и потолок усеяны разноцветными «зайчиками». По пещере гуляет сквозняк, воздух снаружи несет влагу и тепло.

— А где этот, в клетке? — спрашивает девушка, кивая на пучок прутьев, которые тихо покачиваются на крюке.

— Может, спрятался, — пожал плечами Алексей. — Они живучие, эти твари. Тебе уши не закладывает? — спросил он.

— Нет. А должно? — удивилась Ксения.

Алексей объяснил в двух словах.

— А-а, вот что! В деревне было немного. Ну, когда крестьянами командовала. Это ведь они шили, — провела она рукой по шелку.

— У них швейные машинки есть?

— Нет. Края ткани склеивают слюной пауков.

«А еще она очень ядовита. Разъедает кожу и внутренности за считанные мгновения»! — прозвучал робкий голосок. Тотчас слегка заложило уши.

— Я ж говорил, живой. Вылезай, Ёдя, где ты там? — усмехнулся Алексей.

Раздался хруст, послышалось сопение и щелканье клювом. Ворох мусора и осколков хрусталя зашевелился, высунулась круглая голова с выпученными глазами. Макушка укрыта треснувшим деревянным днищем от клетки.

«Вы так прекрасны в белом, госпожа! Вам очень идет»! — залебезил тошав.

— Заткнись. Так что там насчет слюны пауков? — спросил Алексей.

«Ну, вы же знаете, что пауки сначала накачивают добычу слюной, что бы частично переварить и размягчит, и только потом пожирают».

— Понятно. Значит, броня все-таки нужна. А уж подумал, что налегке пойдем.

— Куда мы пойдем, Леша? — осторожно спросила Ксения.

— Бить мордуленцию главному злодею. Мы ведь за этим сюда пришли, ты не забыла?

— Да, но здесь так красиво!

— Красота не спасла наш мир. Не спасет и этот, — сквозь зубы произнес Алексей. — Ладно. Ёдя, долго до вашей столицы топать?

«По дороге идти прилично. Она петляет, уходит в стороны. Это, так сказать, артерия, соединяющая поселения. По ней перевозят грузы… э-э…»

— … на людях. Запрягают в повозки, загружают по самое никуда и везут. А чтоб быстрее, хлыстами угощают. Это ты постеснялся сказать?

«Господин, я в этом не участвовал! Ты же видел, как я живу и кто меня обслуживал».

— Типа, с негодованием отвергал саму возможность использовать людей в качестве рабов? Скажи, удобного случая не представилось. Я еще выясню, чем ты при дворе занимался. И если окажется…