Твари

— В общем-то, да, — согласился Борис. — Твоя способность подчинять себе живых существ этого мира оказалась полной неожиданностью. Тошавы растеряны, они не знают, что предпринять. Вся их власть основана на умении гипнотизировать, им нет равных в этом. И вдруг такой облом! Будут искать способ договориться.

— А вот хрен им! — мрачно пообещал Алексей. — Стать основателем нового человечества я могу и без них. Ну, если Ксения согласится. А эти уроды вовсе не нужны!

— Ты сомневаешься в Ксении? Я вижу, как она на тебя смотрит!

— Ну, женщина смотрит! — хмыкнул Алексей. — Здесь больше не на кого смотреть! Когда вернемся на Землю, все может быть по-другому.

— Вернуться на Землю, — задумчиво повторил Борис. — Она обезлюдела, ты понимаешь это? Каково будет жить среди руин и кладбищ?

— А здесь? Что делать здесь, в чужом мире? По настоящему чужом, даже сила тяжести не такая, как на земле, кругом одни болота с крокодилами и жабы квакают. В этом мире и солнца нет, его согревает отраженный свет близкой звезды сквозь облака. Неба не видно, вечный туман над головой. Нет уж! — воскликнул Алексей. — Родина есть родина, какая бы ни была. Да и люди не все погибли, наверняка остались живые и их немало.

— Наш город опустел, ты сам видел, — напомнил Борис. — И так повсюду.

— Люди живут не только в городах. Тундра, горы, леса, джунгли — люди расселились везде! Уничтожить человечество совсем не так легко, как может показаться.

— Но процесс уничтожения продолжается. Гринпис не успокоится, пока хоть один человек не будет под его контролем. Для этого некоторое количество тошавов осталось на Земле.

— Так я ж и говорю, что будет нелегко! И гриписям этим поганым, и нам, людям. Надо только здесь разобраться по полной программе. Как говорил один умный дядька с прилизанной челкой и чаплинскими усами — вопрос должен быть решен окончательно!

В глазах Бориса появились и исчезли искорки страха, лицо побледнело.

— Ты уверен, что это правильно, уничтожить целый мир? Пусть он чужд и враждебен нам, но надо ли уничтожать его?

— Они могут возродиться, — мрачно произнес Алексей. — Все эти тошавы, рошаны, мангиги и прочие ротшили с йедидъями. Хоть один выживет и эти твари опять заполонят мир. Тихо, незаметно, под убаюкивающее бормотание о толерантности и милосердии к ближнему своему они станут расползаться, словно язвы бубонной чумы. Вселяться в разум, менять души людей, внушать о своей богоизбранности, исключительности и непогрешимости. А любого, кто посмеет восстать против, объявят врагом человечества, нелюдью и исчадием. Не слажу, так соплями измажу — вот их принцип! Существо, у которого нет совести, у которого нет даже понятия о чести, достоинстве и порядочности, не может называться человеком. Это всего лишь человекоподобная тварь, мимикрия паразита ради выживания. А как поступают с паразитами, Боря? Верно, уничтожают! А потом проводят тщательную дезинфекцию, дабы избежать рецидива.

— Я не в том положении, что бы спорить с тобой, Алексей, — осторожно говорит Борис. — Но ты рассуждаешь, как самый настоящий фашист.

— Во дает! — удивился Алексей. — Человечество на грани уничтожения, а он об идеологии рассуждает. Да ты в своем ли уме? Скажи еще, что не нам судить, все в руках Создателя, все предопределено заранее… ПЛЕВАЛ Я НА ВСЕХ СОЗДАТЕЛЕЙ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫХ!!! Я не знаю, откуда взялись люди на Земле, Бог создал или инопланетяне пошутили. Неведомый прародитель наделил нас свободной волей и правом решать. Вот я и решил — зачищу этот мирок так, что даже воспоминаний о йегудях и бецалеях не останется. Разве что ящеры будут вспоминать, как вкусно покушали когда-то.

Алексей глубоко, всей грудью вздохнул, потянулся так, что мышцы затрещали.

— Дороги, которые нас выбирают? — пробормотал Борис.

— Можно и так, — согласился Алексей. — Ты попробовал выбрать сам и что из этого вышло?

Борис съежился и опустил голову.

— Да ладно, не тужься! — махнул рукой Алексей. — Десять лет в психушке даром не проходят, я понимаю. Некоторым и пятнадцати суток ареста хватает с головой, всю оставшуюся жизнь трясутся.

Он подбросил пару толстых веток в костер, дым повалил гуще, появился слабый запах жареного мяса.

— Черт бы побрал эту планетку и всех ее обитателей! — выругался Алексей. — На таком огне полдня жариться будет! Ладно, Боря, не расстраивайся сильно. Расскажи-ка мне, о чем с мангигом беседовал. И кто такой Йедидъя на самом деле. Или он этот — как его? — Йерохаам?

— Ротшиль не считал меня опасным, в отличие от тебя и поэтому был словоохотлив, — начал рассказ Борис. — У разумных существ этого мира очень странные и даже чудовищные — с точки зрения обычного человека — отношения друг к другу. Средний пол — разделения на мужчин и женщин нет. Инцест и кровосмешение норма, родные братья образовывают супружеские пары, плодят детей.

— Как именно? — сдавленным голосом спрашивает Алексей. — Ну, кто кого… как рожают? Боже, меня вырвет!!!

— Да без разницы! У них нет таких понятий, как родные или чужие. Все свои, а значит, никаких ограничений. Наоборот, совокупление между близкими родственниками только приветствуются, ибо способствует сохранению «чистоты крови». Чем ближе, тем лучше! Отец оплодотворяет собственных детенышей, как только они достигают способности к деторождению. Мама тоже. Что с тобой?! — воскликнул Борис и даже привстал.

Алексей побелел так, словно вся кровь разом вытекла из тела. В следующее мгновение слышится утробный рык, лицо приобретает свекольный оттенок, глаза вылезают из орбит. Нижняя челюсть опускается, вонючая струя полупереваренной пищи пополам с желчью вырывается наружу бурным потоком. Рычание сменяется стоном, свекольный цвет лица становится зеленовато белым, на шее проступают жилы.

— При…тормози… не могу больше! — просит Алексей сиплым голосом. — Я хоть и не барышня кисейная, — продолжает он, отдышавшись, — но такое не выношу. Воображение, наверно, слишком яркое.

— Да уж, куда тебе до меня. Червонец в дурдоме — это не хухры-мухры! — грустно пошутил Борис.

— Согласен, — кивнул Алексей. — Нет, правда, я говорю без иронии! Надо иметь очень сильную волю и характер, чтобы не сломаться и не сойти с ума. Даже странно, что ты…

— Стал предателем, это ты хочешь сказать? Причиной тому сложившиеся за годы заключения убеждения, а вовсе не слабоволие или трусость. Я искренне верил, что общество нуждается в очищении и обновлении. Разрушение городов и уничтожение промышленности еще не означает гибель цивилизации. Она гибнет, когда исчезают знания. А дома можно построить заново.

Борис закрыл глаза, поднял голову. Теплый ветер пошевелил нечесаными волосами, капли пота медленно поползли по щекам, в уголках глаз блеснули слезы.

— Но когда я узнал, что происходит на самом деле, а главное — кто стоит за всем этим — было поздно!!! — воскликнул он. — Отчего, по-твоему, я оказался на цепи? Сбежать хотел, вернуться на Землю. Наивно думал, что меня никто не остановит, — скривила губы горькая усмешка. — Рабы схватили меня, как только я повернулся спиной к тому, кто вышел встречать «триумфатора». Пытался оказать сопротивление, но куда там! Избили, связали и поволокли по земле, как мешок с мусором. Так и притащили во дворец.