Тверской баскак. Том Пятый

Извивающийся след на пыльном полу отметает все сомнения разом.

«Ни за что не поверю, что в конце ноября эта тварь по доброй воле выбралась из своей глубокой норы и заползла на третий этаж замка! Ее подбросили! Это не чудовищная случайность!» — Вспыхивает в голове понимание, которое сейчас уже никак не может мне помочь.

«Вот дерьмо! — Пытаюсь воспользоваться пока еще имеющимися у меня мгновениями, и мысли бешено скачут в голове. — Что делать?! Что делать?! Что делать?!»

Понятно, что любое движение или крик спровоцирует змею на атаку, но и неподвижность ничего не гарантирует. Тем более, что в такой скрюченной позе я долго не протяну.

Медленно, не разгибаясь, одними лишь глазами кошусь на стол в поисках хоть чего-нибудь пригодного для защиты. Ничего подходящего! Только бумага, чернильница, перья. Еще, правда, лампа и походная икона Богородицы. До лампы точно не дотянуться, а вот до иконы можно. Ее Прошка положил на край стола, не найдя в комнате красного угла, коего в католическом замке не могло быть по определению. Распятие на стене вон висит, а икон здесь не держат.

Тут надо сказать, что до того, как попасть в эти темные века, я был в общем-то атеистом, хотя и наличие какой-то неведомой, не подвластной человеческому осмысление силы признавал. Ни в церковь, ни в мечеть, ни в синагогу не ходил ни по воскресеньям, ни в какие другие дни, но здесь, понятное дело, такой роскоши позволить себе не могу. Не будешь ходить на службы, церковь ополчится против тебя, поплывут слухи, народ откачнется, а без поддержки народа мне никак. В общем, верю я сейчас в бога или нет, теперь это уже неважно! В церковь хожу регулярно, на иконы крещусь и все прочие православные ритуалы блюду, как положено. Вот и икону богородицы-заступницы вожу с собой в походы, ибо так принято, не басурман же я, чай…! Вернее, иконой, как и прочими хозяйственными делами занимается Прохор, а я принимаю это как должное и подчас даже не замечаю. Вот и сейчас, только увидев икону на столе, я вспомнил, как Прошка, не найдя красного угла в моей комнате, обозвал хозяев замка безбожниками и перекрестившись, положил ее на стол.

Стараясь не шевелиться ни одной мышцей и не спуская глаз со змеиной головы, тянусь пальцами левой руки к иконе. Тянусь к ней лишь как к единственно-доступному тяжелому предмету, а не как к чудодейственному амулету, способному меня защитить.

Зацепившись, наконец, за доску, подтаскиваю ее к себе. Слава богу, пошла беззвучно. Все ближе и ближе подтягиваю икону к своему краю, еще толком не понимая, как буду действовать. Мышцы спины, как назло, так свело, что сохранять полную неподвижность в этой скрюченной позе уже совершенно невозможно.

Сцепив зубы, терплю из последних сил, и вот икона уже на самом краю стола.

«Дальше что?! — Мысленно пытаюсь сподобиться хоть на какое-то разумное решение. — Попробовать метнуть ее в гадюку? Может она испугается и уползет?!»

Здравый смысл говорит мне, что это полная чушь. Я только рукой двину, и тварь тут же вцепится мне в ногу. Из обычной-то позы тягаться в реакции со змеей дело неблагодарное, а уж из той в которой я сейчас нахожусь, и подавно.

Не придя ни к какому решению, чувствую, что держаться уже нет никаких сил. Все равно я сейчас непроизвольно дернусь, и змея бросится на меня.

«Аааа, была не была!» — Решаю рискнуть, но опережая меня, вдруг с душераздирающим скрипом приоткрывается дверь.

Этот звук подействовал как сигнал к действию, и тут уж сработали рефлексы. Разжавшиеся пружиной ноги бросили тело в сторону, а рука чисто на автомате смела со стола икону.

Валюсь на пол и жду боли укуса! Мозг импульсивно отмечает где-то совсем рядом странный глухой звук, но не задумываясь, я сразу же качусь в угол. Укуса все нет!

И тут сквозь грохот ударов сердца в уши врывается шмяканье тупых ударов и остервенелый рев Прохора.

— На тебе, тварь! На…!

Пытаюсь подняться, но сведенные судорогой мышцы не слушаются, отвечая на каждое движение разрывающей болью. Несколько секунд борьбы, и боль отпускает. Приподнимаю голову и вижу перекошенную физиономию Прошки, испачканную кровью кочергу в его руках, и изувеченное тело змеи.

Все еще не веря в спасение, осматриваю руки и ноги на предмет укуса — может, в порыве броска не почувствовал! Нет, следов змеиных зубов не видно.

«Пронесло что ли?! Не бросилась?! — Мелькает недоуменно в голове. — Прошка отвлек гадюку на себя!»

С этой мыслью поднимаюсь и тут вижу лежащую под столом икону, а на ней след от зубов и мутно-желтую каплю яда.

«Бросилась-таки, тварь! — Останавливаюсь, пораженный догадкой. В памяти мгновенно всплывает звук глухого удара, что я слышал во время падения. — Это бросок гадюки встретился с падающей иконой, и та приняла на себя укус ядовитых зубов!»

Не веря глазам своим, поднимаю икону и подношу к свету. Потек яда и след укуса настолько очевидны, что все сомнения отпадают сами собой.

В этот момент, бормоча оправдания, со спины подошел Прошка.

— Ей богу, господин консул, поверь, на миг лишь единый по нужде отлучился! И господин Калида тож, как назло, ушел посты проверять…

Резко оборвав свое бормотание, он заглянул мне через плечо и чуть не присвистнул от изумления.

— Ух ты…! Неужто Царица небесная уберегла тебя, консул, от смерти мучительной!

«Может и так, а может быть вмешался его величество случай! — Не отвечая ему, задумчиво иронизирую про себя. — Хотя подчас это одно и тоже!»

Стою в какой-то очумелой прострации, а Прошка, глубокомысленно наморщив лоб, изрекает с совсем несвойственной ему философской убежденностью.

— Видать, правильное ты дело делаешь, консул, раз Богородица тебя хранит!

Прохор смотрит на меня с безграничным благоговением, явно ожидая от меня каких-то слов в ответ, но я сам еще в шоке, а в башке полный сумбур. Все что я могу сейчас, это вспомнить хорошо известную в будущей России фразу.

— Мы русские, с нами бог!

У Прошки глаза полезли на лоб, словно в этот миг ему открылась самая главная тайна бытия.

— Мы русские, с нами бог! — С не меньшей убежденностью повторил он, и в этот момент я понял, что только что сплагиатил еще одну крылатую фразу, которую теперь будут связывать именно с моим именем.

«Да и ладно! — Мысленно отпускаю себе этот грех. — Лишь бы на пользу!»

А то, что пойдет на пользу, я вижу по тому, как Прохор, прежде чем положить икону на место, утер рукавом яд и еще раз прошептал.

— Мы русские, с нами бог!

В этот момент, скомкав всю торжественность, в комнату влетел каштелян замка и изумленно застыл на пороге.

— Что здесь происходит?!

Как и мне, Прохору тоже, видать, нужно спустить пар, потому что, схватив мертвую гадюку за хвост, он резко сунул ее под самый нос каштеляна

— А вот что…! Гля, какие твари у вас по терему ползают!

Отшатнувшись, тот ошарашенно замотал головой.

— Откуда?!. В жизнь такого не видал! Нет у нас в замке такой нечисти! — Он попятился от болтающегося у него перед носом змеиного тела, пока не уперся спиной в уже собравшихся в проходе слуг.

Оттуда из толпы вдруг раздался чей-то голос.