Твое противоядие

Он пошел вперед, и мне ничего не оставалось как просто последовать за ним. Это был узкий коридор, с тусклым освящением, в духе старых замков. Шли мы минут десять, иногда то спускаясь, то поднимаясь на маленьких лестничных пролетах. Он остановился наконец против двери и толкнул ее. Я вошла за ним. Это было хорошо освященное помещение, одна из стен, которого была из темного стекла.

Ральден подошел к компьютеру и нажал еще несколько кнопок. Стекло перестало быть матовым, за ним была видна комната. Неплохая. С удобной кроватью, биотулетом, столиком, водой. Культурная тюрьма. Вот только была одна проблема.

– Где Эндари? – почти зарычала я.

Ральден был растерян, в его глазах заплескался страх.

– Я… не знаю.

– Что значит, не знаю? – закричала я. – У кого был еще доступ сюда?

Он нахмурился и написал кому-то. Я чувствовала, как мое сердце колотится как сумасшедшее. Что если я опаздала.

Через пять минут в комнату вошла вся мерзость мира. А точнее Фелор, с его гадкой улыбочкой.

– Ральден.

– Что за ерунда Фелор? Вот Рейни, король будет доволен. Где…

– Я подумал, что ты не мог своего сына просто так тут оставить. Наверное, он предатель.

– Не говори ерунды! – крикнул отец Эндари. – Он был отравлен, я лечил его тут. Рейни доставили мою люди.

– Да, а мне кажется, что все не так обстоит. Эндари помогал ей укрываться, а ты… решил спасти его. Доставить сюда, избавить от подозрений. Но он уже при дворе.

– При дворе? – неверяще выдохнул Ральден.

– И его ждет «Сон имальгума».

Ральден резко вдохнул, я увидела, как в его глазах поселилось отчаяние и резко повернулась к самому ужасному из всех чудовищ:

– Я здесь! Ведите меня туда! – я старалась не кричать, старалась, чтоб мой голос был больше поход на сталь, но выходило плохо.

– Возможно, если госпожа Рейни поспешит, последствия будут обратимы.

– Сон имальгума не обратим, - горько прошептал Ральден.

Фелор лишь пожал плечами и достал наручники.

– Позволите, госпожа? – спросил он.

Это «госпожа» было таким ядовитом, что, если бы я могла взять слово и запихнуть в его глотку, чтоб он задохнулся. Я бы так и поступила. Но что поделать. Я просто лишь снова кивнула, разозлившись на все, за то, что так часто приходится кивать.

На мне щелкнули железные браслеты, я сжала губы в тонкую линию и последовала за Фелором, ощущая, что за мной идет Ральден.

Мы шли по темным, еле освещаемым коридорам, воздуха было мало, пространство давило. Мы под землей. Идем по тем тоннелям, о которых говорил Ральден.

Интересно… сколько пленников здесь провели? А сколько людей было замучено? Как много последних вздохов и обреченных взглядов помнят эти стены цвета графита?

Не я первая, не я последняя.

Наконец-то коридоры закончились, я почти вздохнула с облегчением, но… увидела высокую винтовую лестницу.

– А лифты тут есть? – с надеждой, но вежливо спросила я.

– Этим проходам больше двухсот лет, - пояснил Фелор. – По ним передвигаются только на своих двоих. – Он оглянулся на меня и оскалился. – Если, конечно они не переломаны и сердце бьется.

Я никак не отреагировала на его злую шутку, а вот ему она показалась забавной, и он мерзко захихал.

– Трепещет сердечко небось?

– Мое сердце вас не касается, - отрезала я.

– Когда-то твои родители смогли меня провести, но ничего. Его величество будет рад устранить данное недоразумение.

– Фелор, не болтай, - прервал его речь Ральден, и я сейчас, если честно, была ему благодарна.

Последняя ступенька была позади, Фелор оглянулся на меня, на его лице явно читалось разочарование, что я не запыхалась и не прошу перевести дыхание. А ты что хотел? Чтоб ассасин хватал воздух после поднятия на лестнице? Не дождешься, ужасное отродье!

Мы прошли по скромным коридорам, скорее всего не по тем, по которым ходит королевская семья и прислуга. Он остановился перед небольшой скромной дверью и открыл ее. Грубо дернул меня и завел.

Стены были сплошь с книжными полками, и только в одном шкафу стояло… оружие и набор бутыльков. Мое чутье подсказало, что это явно не микстура от кашля. Я слегка дернула плечом, маленькая слабость, которую я позволила себе, как снятие напряжения.

После осмотра убранства я заметила стол с очень дорогим креслом. Зеленая бархатная обивка, отполированные подлокотники из какого-то очень дорого дерева, спинка была украшена инкрустацией из изумрудов. А в кресле сидел старый дряхлый мужчина. Под глазами залегли тени, кожа имела болезненный серый оттенок, волосы были жидкие. Его вид не спасала ни дорогая шелковая одежда, ни блестящие золотые часы, ни перстни на руках.

Он смотрелся жалко в этом всем. Как мышь, которую убили на новой кухне.

– Нарианарис Никас, - сказал он тихо, упершись в меня взглядом.

Я заметила, что Ральден и Фелор поклонились и застыли, склонив головы. Я же расправила плечи.

– Меня зовут Рейни, Нарианарис нет больше, не без ваших усилий.

– Роза остается розой, даже если розой не зовется, - сказал он устало. – И, если яд назвать микстурой от кашля, кашель он не вылечит.

– Кашлять можно перестать, как и дышать, - парировала я.

– Тебе известно зачем ты здесь?

– Полагаю, вы хотите закончить начатое десять лет назад.

– Не совсем так. Я не тот человек, каким был раньше. И я совершил много ужасных поступков. Поверь, у меня нет желания сейчас отнимать лишние жизни.

– И тем не менее, я стою тут.

Я не собиралась молить о пощаде и любезничать. Зачем, если все предрешено. Вот только… что с Эндари?

– Поверь, я не хочу тебя убивать. Я догадывался, что ты можешь быть жива. И догадывался, что тебе вообще нет дела до меня, и ты бы никогда не стала угрозой.

– Но? – перебила я короля, и Фелор шикнул на меня зло, но я его проигнорировала.

– Ты знаешь о проклятии?

– Проклятии? – тупо повторила я.

– Когда я совершил казнь всего клана, я оставил твоего деда напоследок. Я был жесток, не скрываю. Я хотел, чтоб он знал, что погибли все, чтоб видел своими глазами. Но… это же и была моя ошибка. Он проклял меня. Ваше родовое проклятие «Бигаджумаму». Известно тебе об этом?

– Слышала что-то, - холодно отозвалась я. – Но как-то не успела изучить подробно, сами понимаете.