Творец Заклинаний
Шрифт:
Я огляделся по сторонам.
— Не буду, пока ты не объяснишь, зачем это надо.
— Это надо, чтобы ты наконец решил, станешь ли ты мужчиной — или нет.
— Ты постоянно говоришь, что я должен стать мужчиной. И постоянно оскорбляешь магию моего народа и мою семью…
— Мир полон магии, Келлен. А вот чего ему не хватает — так это мужчин и женщин. — В устах Фериус эти два слова прозвучали как-то необычно. Более весомо, что ли?..
Я терпеть не мог, когда она говорила о магии, словно это какая-то безделица. Словно джен-теп были детьми, играющими в игрушки. А более всего меня бесило,
— Слушай, я не…
— Закрой рот и вытащи карту. Только так, или повернись и уйди отсюда, и больше не оглядывайся. Мир — огромное и опасное место. В нем больше тьмы, чем ты можешь представить. Знаешь, кто с ней сражается? Мужчины и женщины, которые не убегают от своего долга. Возьми карту, Келлен. Больше я просить не буду.
Я устал от ее игр и выкрутасов. Фериус постоянно поучала меня, устраивала какие-то проверки и загоняла в ловушки, в итоге заставляя меня делать то, что я не хотел. Но, хотя я знал Фериус Перфекус три дня, сейчас я отчетливо понимал, что она не шутит и не прикидывается. Если я не возьму карту, то никогда больше ее не увижу. Не знаю почему, но это пугало меня. Я вытащил карту из середины колоды.
— Тройка сердец, — сказал я.
Багровые сердца на бежевом фоне. Число «три», нарисованное теми же черно-красными чернилами, что и рубашка карты…
— И что это значит?
Фериус сложила колоду и убрала ее в карман.
— Совершенно не важно, какую карту ты вытащил.
— Не понял, — сказал я, держа картонку в руке. — Тогда что мне с ней делать?
Фериус обогнула меня и зашагала по аллее.
— Откуда ж мне знать? Просто поступай правильно. Например, посмотри в глаза зверю, прежде чем обречь его на смерть. Делай то, что сделал бы человек, которым ты хочешь быть. И еще: советую побыстрее избавиться от этой карты.
Я опасливо посмотрел на картонку, словно она могла взорваться у меня в руке.
— И что я такое взял? Проклятую вещь?
— Жизнь — проклятие, малыш. А исцеление — любовь.
Я кинулся следом за Фериус, но тут же понял, как глупо выгляжу — и замедлил шаг.
— Я не понимаю, что это значит!
— Твой долг, Келлен. А уж как его оплатить — выясняй сам. Я спасла тебе жизнь, так что теперь на мне одним долгом меньше.
Мне хотелось разорвать карту, швырнуть ее на землю и топтать, пока она не превратится в пыль. Провались она — эта Фериус Перфекс с ее глупыми шутками, дурацкими трюками и таинственными намеками. Я поднял взгляд и увидел, что Фериус уже стоит на пороге гостевого дома.
— Стой! Если карта символизирует некий долг, что ты будешь делать с целой колодой?
Фериус вынула что-то из кармана. Послышался звон монет.
— Я? Я как следует напьюсь, — сказала она и скрылась за дверью.
Я был уже на полпути домой. Шел по узкой аллее, которая позволяла срезать путь. И на ней столкнулся нок к носу с дворцовым стражником. Странно было видеть его здесь, на пыльной и грязной улочке — он смотрелся за ней довольно нелепо.
— Ты меня напугал, — сказал я, стараясь перевести дыхание.
Стражник не ответил. Он молча протянул мне свернутый пергамент. Даже
в сумерках я рассмотрел черную восковую печать вдовствующей княгини. Я развернул свиток — аккуратно, чтобы не выронить золотой диск. Впрочем, никакого диска там не оказалось. На пергаменте была написана одна-единственная фраза: «В удобное время».Я опустил взгляд, подумав: может, диск все-таки выпал? Без него Осья-фест не допустит меня к третьему испытанию.
— Не было ли в послании чего-нибудь еще? — спросил я.
Стражник снова промолчал. Он стоял, не двигаясь с места — не уходил и не пропускал меня.
— Итак… Если княгиня говорит «в удобное время», она имеет в виду…
Стражник слегка улыбнулся.
— Сейчас, — сказал он.
Моя вторая встреча с вдовствующей княгиней была столь ж странной, как и первая — и гораздо менее приятной.
Мере-сан сидела на стуле, положив руки на колени, и в упор смотрела на меня.
— Насколько же глуп твой отец? — спросила она.
Я прикинул возможные варианты ответов, пытаясь найти самый удачный. Такой, который с одной стороны давал бы понять, что я возмущен выпадом против моей семьи, но, с другой стороны, не обеспечил бы мне смертный приговор.
— Простите, Мере-сан, я не совсем понял вопрос.
— Все ты понял. Твой отец полагает, будто медеки вернулись с того света, чтобы напасть на наших людей и выбрали целью твою сестру? Он думает, что притащить в город некхека — хорошая идея? — Она сморщила нос. — Гадкие чудища.
— Фериус Перфекс… — Я заколебался.
— Говори, — приказала Мере-сан.
— Она уверяет, что этот зверь называется белкокотом. И никакой он не демон.
— А во что веришь ты?
И снова пришлось искать ответ, который не навлек бы на меня беду.
— Лорд-маг Ке-хеопс, — начал я, используя официальное титулование моего отца, — полагает, что некоторые медеки могли выжить. И возможно, постепенно увеличивали свою численность, скрываясь ото всех. Он думает, что медеки намеревались использовать некхека для…
— Нет. Он только прикидывается, будто верит в эту чушь. — Глаза Мере-сан сузились. — Похоже, ты считаешь его еще большим идиотом, чем я. Твой отец надеется использовать эту байку для собственной выгоды. Хочет показать всем, что теперь, когда мой муж умер, только он достаточно силен, чтобы защитить наших людей.
Мне в голову пришла неприятная мысль, и сердце болезненно сжалось.
— А вы не хотите, чтобы мой отец стал Верховным магом клана?
— Мне совершенно неважно, кто станет следующим Верховным, дитя мое.
Следующий вопрос сорвался с губ слишком быстро. Прежде, чем я успел хорошенько подумать головой.
— Тогда что же для вас важно на самом деле, Мере-сан?
Она смерила меня холодным взглядом, недвусмысленно давая понять, что я слишком далеко зашел. Вдова поднялась на ноги и обошла меня по кругу. Она словно осматривала дурно сделанную статую.
— Ты сражался против собственных друзей ради этой аргоси. Почему?
И вновь я задумался над ответом. Если Мере-сан считает Фериус нашим врагом — шпионкой или кем-то таким, — мои действия будут очень сильно смахивать на предательство.