Творения Великих.Пришлая

Рунные знаки бледненько засияли на омертвевшей земле, но для полноценной защиты этого было недостаточно. Зато свечение заметила водная тварь.

– Конец, – негромко констатировал Тахир.

– Дион, – беспрестанно трясла лесного Окара. – Прошу тебя, борись! Ты сможешь!

Но лесной в муках корчился, рычал и вырывался, так что удержать его было все сложнее. Он обращался в неведомого монстра, и что-то подсказывало мне, куда более кровожадного, нежели надвигавшийся водник.

– Нужно бежать, – дернул меня за руку Тахир, но я, стиснув зубы, замотала головой. Все силы отдавала, чтобы удержать от тряски друга. – Руна Ассаро не выстоит! – взревел рогатый. – Мы все тут погибнем!

Ума в ужасе таращилась в темноту. Инстинктивно потянулась к поясу, позабыв, что ее мешочек с волшебными семенами давным-давно пуст.

– Дион мой друг, Тахир! – рявкнула я. – Я его не брошу, а ты беги! Приведи подмогу.

– Да мне ни за что не успеть! – в отчаянии закричал янтарноглазый. – Во имя всех богов, какие же вы…

Не договорив, Тахир в ярости вскочил и встал рядом с Ассаро. Выставив обе ладони вперед, он, как и Велор однажды, заставил воздух вокруг нас вибрировать. Вибрации эти были пульсирующими, неровными. Стихийный воздушный щит явно был слабым и совсем ненадежным.

Земля содрогнулась, а дождь словно бы усилился, хотя это всего-навсего элементаль навис над нами. Он был нехило искалечен, а из рваных дыр на его желеобразном теле потоками струилась ледяная вода.

Удар! Ассаро яростно заорал, крепче сжимая сферу, а Тахир едва устоял на ногах. Руну удержать проще, чем управлять своей магией напрямую. Именно поэтому студенты здесь, в академии Источника, сперва принимались за изучение рун. Ведь даже простенькое стихийное заклинание способно опустошить магический резерв неумелого мага, на восстановление которого могут уйти недели, а может, и месяцы.

– Не удержат…

Это стон отчаяния сорвался с губ Умы, а затем водяная плеть размахнулась, чтобы смести наконец нас, будто сор. Я зажмурилась, вжавшись в тело Диона. Ума закричала не своим голосом, а Окара, обхватив обеими руками меня и лесного, словно накрыла нас собой, упорно шепча скорее молитву, чем заклинание.

Я слышала, как рвется ткань на ее теле, а значит, драконица от отчаяния, вопреки опасениям и страхам, похоже все же решила обратиться.

***

Что произошло дальше, я не видела. Уши от неистового рева так заложило, что кроме звона, я больше ничего разобрать была не в силах, а даже через плотно сомкнутые веки упорно пробивался обжигающий свет. Неужто Окара все же обратилась?

Я теснее прижалась к Диону, каждую секунду ожидая, что когтистая лапа превратит меня в кроваво-мясной блинчик на земле. Но в ту же секунду кто-то грубо оттолкнул меня в сторону. Я завалилась на спину, силясь разглядеть хоть что-то, однако плотный туман явился будто ниоткуда.

Казалось, даже дождь не в силах пробить путь сквозь молочно-жемчужную завесу, а рука с цепким тощими пальцами уже легла на мой лоб.

– Живая, – выдохнул обладатель руки.

– Олан, – взволнованный женский голос звал из тумана. – Сюда, скорее!

Я зашевелилась, пытаясь подняться. В ушах до сих пор гудело.

– Мирона, помоги.

Профессор Ривел, резким движением швырнув свой камзол и оставшись в одной рубахе нараспашку, уже уперся в грудь Диона. Хотя существо, почти всецело заменившее лесного, едва ли было тем Дионом, которого я знала. Но вполне возможно, что все это мне лишь казалось. Всего лишь страх, игра света да плотная пелена тумана извратили изображение и заставили фантазию разыграться, дорисовывая несуществующие детали.

Олан Ривел тем временем завел шепотом песню, а символы и впрямь покрывавшие все его тело, принялись сиять, словно в том моем видении, навеянном Источником.

Я приподнялась, оглядываясь по сторонам. Знаки руны Ассаро исчезли, впрочем, как и сам элементаль. Туман медленно растаскивало ветром, и я смогла отыскать Уму, сидящую неподалеку в обнимку с Окарой.

Нимфа несмело подтянула камзол профессора и заботливо укутала драконицу. Одежды на той и впрямь почти не осталось, а та, что была, с сомнительным успехом прикрывала женские прелести, пусть и магически созданные.

Ассаро и Тахир лежали вповалку на земле, но по яростно вздымающейся груди рогатого принца и его друга, можно было с уверенностью сказать: оба вполне себе живы.

– Обошлось, – выдохнула я, как и рогатые завалившись на спину.

Дождь упорно и противно заморосил в лицо, но я была ему рада. Я жива, и могу чувствовать, как капли стекают по лицу. Разве нужно что-то еще?

– А это еще что? – сунула я ладонь под поясницу. – Сфера?

Небольшой шарик с рунной тайнописью и впрямь неизвестно как оказался прямо подо мной. Наверное Ассаро выронил, когда окончательно обессилел. Прижав рунную сферу к груди, я прикрыла глаза, наслаждаясь дождем, как едва различимый вздох, будто ворчание штормящего моря раздалось совсем неподалеку.

Я открыла глаза и, словно язык проглотив, уставилась на вздымающуюся в тумане волну.

Недобиток-элементаль, точнее его часть, чудом оставшаяся в живых, неумолимо росла и ширилась, чтобы напоследок ударить, словно смертник, и вместе с собой унести и наши жизни.

Ни Ривел, ни профессор Эстрель его не видели, всецело занявшись Дионом, а потому у меня была всего пара секунд, чтобы принять решение.

Я вскочила на ноги, упрямо глядя на врага.

– Живучая зараза, – сжала я магический шар для верности в обеих ладонях разом.

Ривел удивленно вскинулся, уставившись на опостылевшие мне голубые символы на земле, а затем раздался грохот. Волна-убийца встретилась с выставленным мной магическим щитом и стекла по нему обычной водой.

Наконец, все закончилось. Я осела на землю, ведь ноги от пережитого не держали вовсе.

«Я справилась, – вперемешку бились в груди обжигающая радость и нечеловеческая усталость. – Справилась сама!»

Несмотря на то, что противник давно растекся лужей, руна диаметром не менее пяти метров продолжала сиять. Сиять ярко, победно. Сиять так, как и положено.

Остроухий профессор только глянул на меня и, не произнося ни слова, вновь вернулся к Диону.

Тело лесного по-прежнему оставалось вытянутым, угловато-странным, а каждая мышца сокращалась в конвульсиях. Но по мере того, как креп голос Ривела, дрожь лесного нимфы сходила на нет.

Несколько минут, и Дион наконец задышал свободно, лежа на мокрой земле.

Мирона Эстрель, в свою очередь обхватив ладонями лицо Диона, тоже едва слышно напевала, меланхолично раскачиваясь из стороны в сторону.