Твой ход, аниран

– Ничего с вами не случится, - уверенно пообещал я. – Тебе просто придётся придерживаться определённых правил. И не выходить за порог дворца без серьёзной охраны… Не бойся, всё будет хорошо. Если я готов карать безжалостно тех, кто совершил подобное с королём, представь, что будет, если кто-то посмеет прикоснуться к вам хотя бы пальцем. Тогда пощады не дождётся никто.

– Я надеюсь на это, - очень серьёзно произнесла Дейдра. – Только страх заставит задуматься тех, кто помышляет о злодействе. Никого не щади, Ваня! Найди их и покарай. Пусть трясутся от страха те, кто замышляет недоброе. Пусть знают, что их грядущее – неизбежная встреча с Триединым!

Я чуть было не присвистнул. А Дейдра, оказывается, возмужала. Словарный запас увеличился, говорит всё грамотнее и всё увереннее. Видимо, сказывается продолжительное общение со святым отцом Эриамоном. Явно он с ней поработал. Даже кровожадные нотки появились в речах… Хм.

– Я не бросаю слова на ветер, милая. Верь мне, - я прижал Дейдру к себе. – Мы всех найдём и каждого накажем.

Видимо, узрев как мама доверительно прижимается к незнакомому дядьке, пересмотрел стратегию поведения и Элазор – он хрюкнул что-то неразборчивое и выставил вперёд ручонки. Но когда Дейдра хотела его взять, он недовольно промычал и направил руки в мою сторону. Так что пришлось соображать куда быстрее: я взял сына на руки и посмотрел в его глаза.

– Здравствуй сынок, - сказал я словами, которыми когда-то говорил с ним во сне.

Но слов «я тебя слышу, папа» в ответ я не получил. Элазор просто смотрел на меня и будто старался запомнить детали лица. Наверное, должно пройти больше времени, чтобы он начал мне доверять. Гораздо больше.

***

Чуть позже в тот же день мы собрались в центральной зале королевского дворца. И говоря «мы» я имею в виду всех, кого аниран знал и кому доверял. Мои верные коммандеры, мои верные друзья, скромная и тишайшая Мириам, которую сюда пропустили благодаря протекции анирана, но всё равно позволили наблюдать лишь с балкона. И один злющий принц по имени Трифин.

В крайнее время Трифин едва сдерживался и был готов вести себя как самый кровожадный тиран – карать всех подряд и никого не миловать. И лишь мне с Яннахом удавалось держать его в рамках. Слова остальных, кто осмеливался давать советы, принц не слышал. Даже понимая, что власти у него не больше, чем у канцелярского писаря, он, тем не менее, вёл себя по-королевски. Был нетерпим, зол и крайне быстр на решения. Наблюдая за ним в эти дни, я приходил в выводу, что монарх из него получился бы крайне нехороший. Если бы к высокомерию прибавилась абсолютная власть, Боже храни ту страну, которой бы он руководил.

Так что пришлось держать его как можно дальше от государственных вожжей. Хоть он ставил печати и подписи, ни одно его решение не было утверждено после всестороннего обсуждения. Мне, хоть и с трудом, удавалось аргументами убеждать, что то или иное его решение несвоевременно. А потом подключались и другие «советчики». Вместе мы стравливали пар, идущий из ушей Трифина, и при помощи логики продавливали собственные решения. Наверное, благодаря этому удалось не наворотить кучу дел и сохранить храм Смирения в сохранности.

Трифин восседал на троне, ничуть не смущаясь. Я расположился рядом на троне поменьше, а остальным принесли множество стульчиков. Помощники Фелимида растянули на стене большой, испещрённый пометками холст с прорисованной картой Обертона. А сам королевский дознаватель задумчиво ходил туда-сюда, размахивал указкой и изредка поглядывал на балкон, где тише воды ниже травы вела себя Мириам.

– Фелимид, мы все в сборе. Если готов, приступай.

Фелимид бросил взгляд на Трифина и коротко поклонился.

– Мы проделали огромную работу в предыдущие несколько рассветов, Ваше Высочество. К сожалению, зацепок, как говорит аниран, пока немного. Но они всё же есть… Первое, на что я бы хотел обратить внимание, - Фелимид подошёл к карте Обертона и принялся тыкать указкой. – Вот здесь – у западных врат внутренний стены - в один из дней было значительно уменьшено количество стражи. У перепуганного сотника во время инспекции мы обнаружили приказ с клеймом. Приказ, будто бы вышедший из-под пера коммандера Тамаша, павшего тысячника королевской гвардии... Милосердный Фласэз подбери для него достойное место в своей армии.

– Приказ поддельный? – спросил принц. – Если я всё правильно помню, командир гессеров не имеет власти над регулярными и охранными войсками. Почему к его указаниям прислушались?

– Мы сверили почерк коммандера, взяв за основу старые приказы из архивов. Почерк оказался поддельным, клеймо настоящее. Печать найдена в канцелярии в целостности и сохранности. То есть кто-то имел доступ и успел воспользоваться. Кто-то, кто вхож во дворец…

– Может, тот самый коммандер?

– Коммандер Тамаш пал одним из первых от арбалетного болта. Как мы выяснили у выживших свидетелей, он быстро заподозрил неладное, когда заметил идущую в сторону дворца колонну солдат. В столь позднее время пересменки проводились только с его разрешения. А он никаких разрешений не выписывал.

– Значит, его убили первым, точно зная, кто он такой, - подвёл я первый итог. – Сначала ударили по командному составу…

– Верно, аниран, - подтвердил Фелимид. – Нападавшие в точности знали распорядок и всё руководящее звено… Но об этом позже. У западных врат уменьшили количество охраны в одну из ночей. Но все четверо дежуривших тогда стражей дружно подтверждают: глубокой ночью к вратам подошли несколько десятков гессеров под предводительством сотника. Сотник вёл себя уверенно, показал очередной приказ о смене и потребовал пропустить их во внутреннюю часть города. Десятник стражи не знал этого сотника в лицо, но все регалии присутствовали. Восковая печать на письме, доспехи соответствовали, перо на шлеме сверкнуло в свете факела. Сотник не проявлял беспокойства и вёл себя уверенно. Единственная странность, которую отметил страж, - в глубокую ночь лица всех гессеров скрывались за забралами шлемов.

– Видимо, старались скрыть цвет кожи, - хмыкнул Каталам.

– Да, скорее всего, - подтвердил Фелимид. – Десятник стражи пропустил лже-гессеров. И следующие два рассвета они скрывались во внутренней части города.

– Пятьдесят темнокожих бородатых мужиков скрывались два рассвета? – присвистнул я. – Это где они помещение такое нашли, где могли бы безвылазно просидеть столько времени. Кто их укрыл? Где скрывались?

– Под жилищами дворцовой прислуги, - обречённо вздохнул Фелимид. – Их провёл туда кто-то, кто имел доступ во дворец. И укрыл все пять десятков в одном из продуктовых подвалов. Два рассвета убийцы скрывались в хладном помещении, где такому количеству разместиться можно, если всё время стоять на ногах… Да, всё верно: в течение двух рассветов, в чудовищной тесноте они вели себя тише, чем в норе ведёт себя картук.

На собрании воцарилась недолгая тишина. Видимо, каждый, как и я, представлял себе картину, как пятьдесят здоровых и упитанных мужиков теснились в месте, где нельзя даже посрать. Как они всё это выдержали? Как вынесли? Как не выдали себя даже пердежом? Это какая сила воли, какая мотивация должна быть у тех, кого прислали убивать короля. Всё же, мне кажется, не прагматизмом они руководствовались, а ненавистью. К миссии своей относились как к чему-то невероятно важному. И уверенно игнорировали дискомфорт.